— Чего ждать?
— Когда определится ситуация и можно будет проехать по дорогам. Потом я уеду.
— Ты всё точно решил?
— Точно. В Техас, в порты. Их там несколько, откуда суда ходят в Европу, не получится с одним — получится с другим. Откуда-нибудь выберусь.
— А как ты в Европе?
— Знаешь, сколько машин бесхозных? Бери любую да езжай.
— А бензин?
— Сливать можно, без проблем. Так что доберусь.
— Ты осторожней, ладно? — вздохнула она. — И если связь вдруг прервётся, не пугайся, мы тебя здесь будем ждать.
— Ну и ты знай, что я к вам еду. И приеду.
Насчёт связи я сам постоянно думаю. Не верится мне, что она долго проработает. Она же не сама по себе — это где-то люди сидят на телефонных станциях, на электрических подстанциях и везде по цепочке. Не будут же они сидеть вечно? Не будут. Дождутся… ну, конца эвакуации, например, или ещё какого момента, а потом обесточат оборудование и отбудут туда, куда они там намерены отбыть. Сколько ещё связь проработает? Неделю? День?
Пока болтали, загрузился ноутбук и соединился модем. Тут мобильная связь ещё работает, но пугает другое — я привычно уже пробежался по знакомым закладкам и нашёл, что работает примерно половина из них. Значит, сеть тоже начинает обваливаться кусками. Ох, не похоже это на свидетельство того, что власть наводит порядок: скорее наоборот.
Поболтал с детьми, перекинулся парой слов с Настёной, поинтересовавшись её беременностью, Юрка вновь кота принёс — поурчать в трубку. Я ему выдал наставление начать осваивать огнестрельное оружие, хоть и не очень представляю, что могло бы ему подойти. Но пусть хоть пистолет изучит — Володя из своего рейда привёз два ТТ с кучей патронов. Если двумя руками держать, то и десятилетка, который, правда, ростом и силой с четырнадцатилетнего, сумеет выстрелить.
Прощался долго: заканчивать разговор не хотелось. Но рисковал совсем посадить аккумулятор в мобильном, а генератор выключен, и до вечера его никто не включит. Так мы решили, причём я был инициатором, и теперь не годится самому же просить о послаблении.
Лагерь пока спал — это меня ранение подняло в шесть утра, так что бодрствовал только Хосе в укрытии на вершине холма, но мне его в любом случае не было видно: тьма за окном стояла кромешная. В фургоне лишь тусклые ночники от аккумулятора светят, а то было бы темно, как у афроамериканца в известном месте. До рассвета ещё часа полтора.
Не проспать бы фишке подкравшегося врага в темноте. Бинокль ночной заиметь тоже неплохо было бы. Место здесь такое, что ожидать противника можно лишь с одной стороны — с юга. С севера — если только прилетят. «Язык» песчаной пустыни вдаётся в этом месте в плотный массив крутых и высоких холмов, и дальше начинается совершенно непроходимая территория. Да и неоткуда приходить с той стороны: там ничего нет.
Есть и минус: обложи нас здесь какой-нибудь неприятель — и мы в ловушке. Но пока тихо, говорят, что за всё время лишь одна машина мимо нас проехала, так и не заметив лагеря среди холмов.
Новости из Интернета не радовали. Совсем. Правительство что-то обещало, но в то же время среди его заявлений доминировали направления для эвакуации из больших городов, названия городов, где беженцев принимают и где производят энергичную зачистку мертвяков, а заодно панические сообщения отдельных лиц о том, что ехать в такие места нельзя: там толком никого не проверяют, и вообще нет ни нормального снабжения, ни охраны, ни еды, ни воды. Да и мертвяков вовсе не зачистили, а они вскоре сами зачистят всех подряд.
Много стали говорить о бандах. Они появились как-то сразу по всей Америке и достаточно успешно тянули страну к анархии. Как ни странно, но одной из главных проблем оказались «выживатели». Вот этого я точно не ожидал. Как выяснилось, «мастера выживания» уже похоронили и власть, и всё с ней связанное и занялись тем, к чему долго готовились: к овладению ресурсами, начав в некоторых местах настоящую партизанскую войну, нападая на склады и даже атакуя небольшие военные колонны с целью захвата оружия, патронов, продуктов и топлива. В другое время их действия не вредили бы столь сильно, может быть, но именно сейчас, когда остатки армии и так были раздёрганы на выполнение тысяч задач, эти нападения работали чуть ли не как та соломинка, что ломает хребет верблюду.
Национальная гвардия тоже надежд не оправдывала. В большинстве случаев гвардейцы просто забирали всё что можно со своих же складов, после чего отбывали на защиту собственных городков, беря под контроль какие-то ключевые точки или планируя переждать в них худшие времена. Более того, сообщалось даже о случаях столкновения национальных гвардейцев с военными. Пошёл повальный сепаратизм на местечковом уровне — стоило какому-то городку успешно отбить первый натиск живой мертвечины, как он закрывался для всех, объявлял себя территорией, свободной как от зомби, так и от нахлебников, и сразу же начинал враждовать с соседями, буде таковые оставались.
Тут сыграла свою роль эта самая зацикленность американцев на своей деревне, их повальная местечковость. В своей деревне — люди, а за околицей — уже чужаки. Девяносто процентов из них даже газеты читают исключительно местные, а центральные и в глаза не видели. Вот и при обороне от зомби их интересы за пределы округа редко когда выходили.
Были отчаянные расовые столкновения в тех местах, где чёрные уходили из городов и со всеми своими понтами, наглостью и вороватостью сталкивались с сельским белым населением, успевшим вооружиться и сплотиться в отряды и банды. Как я и думал. Но «чёрные братья из гетто» против реднеков за пределами городов не тянули, проигрывая сразу и по всем статьям, особенно когда последних жизнь освободила от оков законов и правил. Упоминалась пара случаев настоящей резни. Зато в городах, там, где зомби ещё не выжили всех, чёрные грабили, насиловали и убивали каждого, в том числе и таких же чёрных.
О военных говорили одно — началось повальное дезертирство, подчас целыми подразделениями. Наёмный состав армии не спасал: семьи и у наёмных солдат есть, к ним они и уезжали. Говорили о том, что некоторые военные части просто запирались на своих базах, брали под защиту лишь самих себя и близких, а заодно и всё ценное военное имущество, угрожая стрелять в каждого, кто подойдёт близко. Правда, были и примеры достойного выполнения долга, но на общем фоне они уже ничего не решали.
Снова много говорили о полиции Нового Орлеана — она опять смылась из города первой, захватывая по пути всё ценное, что можно было захватить, и исчезла в неизвестном направлении. Это у них теперь вроде как традиция. Город был захвачен сначала волной мародёрства, потом волной мертвечины и погиб окончательно.
Говорили и о частных военных компаниях. «Блэкуотеровцы» заперлись на своей базе в Мойоке в Северной Каролине, где, как оказалось, они неплохо подготовились ко всяким неприятностям. И вроде даже принимали в свои ряды наёмников из других частных компаний поменьше, вроде как готовились к чему-то. Где-то на большом аэродроме укрепились «ДинКорп», которые, впрочем, вывозили откуда-то беженцев самолётами — авиапарк у них большой. Ну и, к их чести сказать, всё же занимались делом пока ещё.
Говорили о срочной эвакуации военных с зарубежных баз и из Ирака, но как, зачем именно и с каким успехом, не сообщалось.
Российские новости тоже не радовали. По проблемам мы даже опережали Америку на несколько дней, но не столь уж радикально. О больших бандах в России не слышали, хоть мелкого мародёрства и хватало. Зато сообщали о быстром суде над злодеями, который производили военные в случае захвата. Обычно вешали на фонарь или ближайшее дерево и оставляли трепыхаться. Но хоть у нас армия и больше американской, но успехов она достигла примерно таких же. Люди просто разошлись по домам — спасать своих. И здесь расходятся. И в других странах. Мое предположение о будущем дезертирстве оказалось настолько верным, что я сам поразился.
О городе Юма писалось конкретно, там царил настоящий бардак: национальная гвардия окопалась в нескольких местах и занималась своими делами, «маринз» с авиабазы вместо спасательного центра, как оказалось, взяли под охрану только своих и теперь предпринимали отчаянные попытки укрепиться. А самой организованной силой оказались «трейлерщики» и мексиканские банды, между которыми уже начались столкновения. Город Фортуна Футхиллз уже объявил себя отдельной территорией.
Ладно, достаточно плохих новостей для одного утра. Захлопнул компьютер и пошёл кофе себе варить. В семь часов общий подъём запланирован — пять минут до него осталось. Потом начнём собираться в поход за имуществом, если оно и вправду хранится в упомянутом гараже. И если мы его найдём.
Залез в душ, ополоснулся, подсчитывая при этом чуть ли не каждую каплю воды, выбрался обратно, вытираясь. Дрика всё спала, шум её не разбудил. Она ещё по дороге в лагерь сказала мне, что вообще не заснула с тех пор, как осталась дома одна. Ей казалось, что стоит уснуть, и мертвецы вломятся в дом, разбив огромные фасадные окна. По ночам она пряталась в ванной, запираясь изнутри, и боялась даже дышать.
В любом случае ей пора вставать. Хотя бы к фишке её пристроить надо до того, как мы уедем. Я подошёл и потрепал её за худое голое плечо. Никакой реакции. Попробовал ещё раз, посильнее. Сработало, и даже слишком — она резко подскочила, глядя на меня испуганными глазами, подалась назад. Наконец её взгляд сфокусировался на мне, и девушка заметно успокоилась, убедившись, что перед нею не оживший мертвец.
— Я пойду к выезду готовиться, о’кей? — спросил я и, дождавшись кивка, продолжил: — А ты займись чайником, хорошо?
Она вновь кивнула, на глазах приходя в себя, и тогда я вышел из трейлера, напомнив, чтобы кобуру надевала вместе с одеждой. Даже одежду можно забыть, а кобуру — нет.
Солнце уже встало, и первые волны жара катились по начавшей раскаляться пустыне: природная сковородка вновь заработала. Песок хрустел под ботинками, не было ни ветерка, воздух просто застыл. Рано такая жара в этом году наступила, обычно это позже происходит — даже в этих краях, вблизи от знаменитой Долины смерти. Впрочем, теперь весь мир уже как эта долина стал.
Паблито возился под капотом пикапа, ковыряясь длинной тонкой отвёрткой в радиаторе. Кроме него, никого больше в нашем импровизированном «патио» не было. Услышав меня, он поднял голову и взялся вытирать тряпкой испачканные руки.
— Получилось? — спросил я, похлопав машину по гулкому крылу.
— Да, заделал герметиком, сейчас проверяю, как схватилось, — ответил он по-испански. — Доедем, без проблем.
— Ты собираешься с нами? — удивился я. — А семья? Лучше бы ты остался с ними, тем более что ещё девочка новая.
— Думаете, хефе? — неуверенно переспросил он. — А если понадобится что-то вскрыть? Или завести машину? Мальчишки вполне справятся с охраной. Лагерь совершенно не виден с дороги.
Действительно. Учиться мне ещё и учиться в новом мире. Заведу я машину без ключей? Вскрою замок? Сомнительно. А Паблито вполне сумеет. Ладно, вчетвером ехать даже лучше, чем втроём.
Хлопнула дверь трейлера, и к нам подошли Майк с Джеффом. Они, оказывается, тоже давно проснулись и пили кофе в фургоне у Майка. Джефф был укомплектован «по-домашнему», а Майк уже вооружился карабином.
— Когда выезжаем? — спросил Джефф у нашего механика.
— Хоть сейчас, — ответил тот. — С машиной всё в порядке. Приборная панель не работает, но это не страшно. Бензина я долил под пробку, а контроль скорости на дорогах уже не актуален.
— А если греться начнёт? — спросил Майк.
— Не начнёт. Отвечаю, — покачал головой Паблито.
— Тогда завтракайте, или кому там что нужно, и выезжаем, — подвёл итог разговору Джефф. — Не будем терять времени.
26 марта, понедельник, утро, день
Округ Юма, Аризона, США
Паблито был отличным водителем и теперь, естественно, крутил баранку. С ним рядом в кабине сидел Майк, который должен был показывать дорогу, а мы с Джеффом, чтобы не застрять в тесноте «полуторного» салона в случае проблем, устроились в кузове. К нашей радости, бывший владелец установил дугу над кабиной, поэтому нам даже было за что держаться,