испытав до кучи.

Ещё я всю дорогу я с сомнением поглядывал то на её плечо, то на тонкие руки. Не под приклад оружия такая комплекция придумана. Господь таких девчонок для других целей проектировал. Каких? Да вот хотя бы с этюдником ходить. Или танцевать в авангардном балете — не знаю, с чего это вдруг мысль об авангардном балете в голову пришла, но точно не для войны.

Тщедушной она не была, скорее просто очень тонкокостной и гибкой, и на мысли об амазонках она не наводила. Хорошая такая девочка с чистыми глазами и в смешной шапке, из хорошей семьи и выросшая в хорошем, правильном, политкорректном окружении. Училась искусству в хорошем университете, приехала сюда этюды писать, красные скалы над жёлтыми песками — и тут на тебе!

Но оставлять её безоружной не годится, потому как я понятия не имею, что с ней ещё можно делать, кроме как оставить рядом с собой. Не ехать же искать обещанные спасательные центры? На базе морской пехоты вроде должен быть один, но что-то не очень вдохновляет меня эта идея. В общем, надо что-то придумать, но это уже когда доедем. Сяду разбирать трофеи и всё пойму. Да и морду сперва починить надо бы, по крайней мере — повязку сменить. Не допрыгаться бы до заражения: инфекция в ране на лице — нет хуже гадости, можно и помереть.

Завалить бы надо было урода жирного, всё равно только место на земле занимает. Сколько людей в аэропорту погибло потому, что он второй выход запер и сидел трясся в караулке? Правда, пришлось бы и Марка, а заодно и остальных. Если бы они меня не…

Ладно, хватит о грустном.

— Слушай, Дрика… — окликнул я её. — А почему ты решилась из дома выйти? Вид у меня не то чтобы на ангела похож.

Я прикоснулся рукой к распухшей скуле с прилепленным тампоном. Отёк получился серьёзный — даже говорить было уже трудно. И болело всё сильнее: наверное, адреналин из крови улетучивался.

— Вспомнила анекдот про раввина посреди потопа, — улыбнулась она. — Честно, не вру! Помните такой, когда раввин сидит на крыше синагоги и отказывается от лодки, плота и спасательного круга, говоря, что его Бог спасёт?

— Это где голос с неба спросил: «А кто тебе, идиоту, лодку со всем прочим присылал?»

— Да, именно этот анекдот, — кивнула она. — Вот и я подумала: вооружённый человек приехал прямо к дому, убил мертвецов и продолжает здесь стоять — может, это и вправду тот шанс? И мне не надо быть таким раввином? А когда узнала, что ты не местный и вообще из Европы, решила, что так и есть: знак судьбы. А куда мы едем?

Этим она тоже меня подкупила, эдакой не совсем разумной доверчивостью. Села в машину, поехала и только сейчас, посреди пустыни, спросила, куда её везут. А с другой стороны, если сама попросила взять её с собой…

Если честно, то у меня тоже были некие мысли о выкрутасах судьбы. Юма, штат Аризона, вообще не богата иностранными посетителями. Если название города творчески перевести на русский, то Урюпинск получится. И ещё менее вероятно было то, что из-за поломки я остановлюсь, возможно, у единственного дома, в котором сидит мой товарищ по несчастью. Подруга по несчастью, если точнее. Ну и как я теперь могу везти её в спасательный лагерь? А трейлер у меня просторный, и еды хватит на двоих. На какое-то время. А дальше… что дальше? Будет вообще оно, это самое «дальше»? Не те времена, чтобы так далеко загадывать. Дальше! Не смеши самого себя.

На пустыню опускались сумерки, но я уже видел впереди скалы, за которыми скрывался наш лагерь. Фары зажигать неохота — вдруг кто смотрит со стороны? Только надо бы предупредить о нашем появлении, чтобы дежурный отпрыск Паблито не пальнул в подозрительную машину. Мобильный-то хоть работает?

Мобильный работал, к счастью, но при этом я вспомнил, что не знаю номеров наших караульных. Хорошо, что на этот раз с ними Майк остался: ему и позвоню. Майк ответил сразу, сообщил, что как раз он сам на холме сидит и подозрительный пикап с выключенными фарами видит. В общем, опознание прошло нормально. А вообще надо хотя бы фонариками пароль- отзыв отработать.

Я скосил глаза на Дрику, когда завёл пикап за дюны и она увидела наш лагерь. Но никакой отрицательной реакции не заметил — скорее заметное облегчение. «Тойота» встала, я выбрался из-за руля, и девушка вышла тоже.

Все, кроме Майка, помахавшего рукой сверху, где они, кстати, сделали даже небольшой навес для фишки, собрались вокруг меня. Первый вопрос, как и следовало ожидать, был про то, что у меня с лицом. Это верно: сейчас все раны, неизвестно как нанесённые, выглядят подозрительно. В подробности посвящать всех не стал, ответил лишь:

— За рационы драка была — схлопотал прикладом.

Дальнейших вопросов не последовало. Дрику я представил как дочь друзей, случайно найденную в городе, мы с ней заранее об этом договорились, чтобы лишних вопросов не было. Паблито мобилизовал своих мальчишек на разгрузку рационов, которых оказалось целых шестьдесят три коробки. Делить пока не стали, а быстро перебросили в кузов «исудзу», который у нас работал теперь за склад. Там, с самого края, установили генератор, который Паблито и Джефф, судя по всему, притащили с нашего склада. Ага, значит, уже и свет в трейлерах есть, провода разведены.

Затем мне помогли вытащить мотоцикл из кузова. К счастью, он оказался цел. Попали в него всего раз, да и то не критично — пуля пробила сиденье, оставив в нём рваную дыру, и улетела дальше. Ещё покатаемся! Хотя дыра в седле мне тоже не понравилась, и я её, равно как и Марка, её проделавшего, обложил в три этажа.

М-да, вроде и неплохо скатался, хоть и с неслабыми потерями в виде повреждённого, правда, на халяву доставшегося, пикапа, зато с новыми знакомствами. Я посмотрел на новое знакомство, скромно стоящее рядом и блаженно слушающее матерщину на великом и могучем, и спросил:

— А почему ты улыбаешься? Ты хоть знаешь, что я сейчас говорил?

— Не знаю, но догадываюсь, — ещё шире заулыбалась она, и на щеках появились ямочки. — Но я уже не верила, просидев дома три дня, что вообще живую человеческую речь услышу. Даже телевизор боялась включать — думала, что мертвецы на звук вломятся. А тут сразу столько людей, и вообще не страшно.

— Это хорошо, что не страшно, — согласился я. — Пойдём в фургон, устроим тебя на жизнь.

Больших глаз она делать не стала — лишь молча подхватила свой рюкзак с этюдником из машины. Я сгрёб в охапку всё оружие и наткнулся на удивлённый взгляд Джеффа.

— Завидуешь? — усмехнулся я.

— Неплохо, — кивнул он. — Трофеи, как я понимаю?

— Они самые.

— Ты выходи потом поговорить. — Он кивнул на столик под навесом, не расшифровывая того смысла, который вкладывал в слово «потом».

— Выйду. Мне перевязаться надо да переодеться — в крови всё, — показал я на свою рубашку, которая сверху донизу почти промокла от крови.

Джефф лишь кивнул, а мы с Дрикой зашли в трейлер. Включив свет, я лишь обвёл рукой, показывая свои владения и вываливая попутно всю кучу оружия на обеденный стол.

— Здорово, — вновь улыбнулась она.

— Когда я его выбирал… — сказал я, не уточняя, как и где я это делал, — …то не предполагал компании. Здесь всего одна кровать, зато большая. И у меня несколько одеял. Поэтому выбирай, какую сторону ты занимаешь. Спать на полу не буду и тебе не предлагаю.

Реакция мне понравилась. Она явно поняла меня совершенно правильно, без всяких задних мыслей. Поэтому она сказала, по-голландски обстоятельно объяснив:

— Я лучше справа. — Она показала, где, по её мнению, правая сторона. — А то я ночью во сне к стенке перекатываюсь, у меня она справа.

— А так на пол упадёшь, — усмехнулся я.

— Упаду и запомню, что туда не надо двигаться, — пожала она узкими плечиками, а затем обличающим жестом показала мне на лицо. — Тебе с раной помочь?

— А ты умеешь? — удивился я.

— Немного, — кивнула девушка. — Тренировалась на курсах: хотела на каникулы в Судан поехать, в миссию ООН. Но у меня ничего нет. А у тебя?

Ну вот, а я думал — какая от неё может быть польза, кроме вождения? Даже если она умеет первую помощь оказывать, это уже неплохо.

— А у меня есть, — сказал я.

И полез в шкаф, где теперь хранилась купленная по случаю красная сумка с зелёным крестом — «Комплект немедленного медицинского реагирования». Я в своё время подумывал заняться гонками по пустыне — вот и начал с самого актуального. Ну, и немножко переборщил, не оценил по интернетовской картинке, что это за сумка, когда заказывал. А она оказалась с хороший рюкзак и была предназначена для оказания помощи полусотне раненых при стихийных бедствиях.

— Только швы накладывать нечем. Не предусмотрено.

— Я знаю, — серьёзно кивнула она. — Но это и не обязательно, как мне кажется. Можно обойтись. Но точнее скажу, когда увижу рану. Где руки моют?

Труднее всего, как я и предполагал, оказалось оторвать тампон от раны. Отмачивали не меньше получаса: даже рвануть было нельзя — так плотно и глубоко он прилип. Но справились, хоть на последней стадии отдирания я опять поматерился от души. Хорошо, когда тебя не понимают.

Когда Дрика взялась осматривать рану, вид у неё стал не то чтобы очень радостный.

— Что там не так? — спросил я.

— Слишком воспалилась, — ответила она, беря в руку флакончик с антисептиком. — Как бы не было инфекции. Потерпишь?

— Лей, не жалей, — кивнул я.

Она и вправду не пожалела едучей жидкости, щедро распыляя её разбрызгивателем, отчего я раз двадцать помянул всех, кого привык поминать в таких ситуациях, потерял зрение от радужных кругов в глазах и вообще решил, что мне сделали инъекцию азотной кислоты в лицо. Затем она промокнула излишки марлевым тампоном, после чего сказала:

— Рана глубокая, до кости. Надо бы зашить, но нечем. Я попытаюсь стянуть пластырем края и посажу его на клей. Сверху налеплю тампон, а завтра с утра сделаю новую перевязку. Я немного волнуюсь из-за воспаления.

Я и сам волнуюсь: боль дёргающая и ноющая — самый верный признак нехорошего. Сделать что-то ещё сегодня уже невозможно — не ехать же в умирающем и раздираемом мертвяками с мародёрами городе искать врача? Если только завтра. Но коли случится заражение, если уже не случилось, то тогда жди беды. Надо будет размышлять над тем, как половчее себе пулю в башку пустить, чтобы никого не искусать.

Я ещё подумал и решил, что если начнётся сепсис, то поеду искать Тиму с папой и завалю обоих. Это немного утешило, поэтому я начал думать конструктивно и решил заняться делом после того, как Дрика закончит перевязку. Справилась она с ней ловко, кстати, после чего взялась собирать набор «немедленного медицинского реагирования» в сумку. А я подошёл к зеркалу и посмотрелся. Да, тот ещё вид. Даже непонятно, как она решилась с такой мордой куда-то ехать.

— Не возражаешь, если я в душ залезу? — спросил я с понятным намёком.

Она кивнула и просто повернулась ко мне спиной, сидя почти в полуметре. Ладно, и на том спасибо: в местной душевой раздеваться с моим ростом и габаритами вообще проблематично. Да и шкафы все здесь.

Помылся, стараясь экономить воду, включая и выключая её, заодно постирал платок. Без него теперь никуда: очень уж мертвецами вонять в этом мире стало. Приоткрыл дверь, нашарил полотенце, висящее снаружи, вытерся, завернулся, вылез. И чуть не упал, наткнувшись на почти голую, лишь в одних крошечных трусиках, девушку. На плече у неё висело полотенце из её запасов, в руке был несессер с туалетными принадлежностями. Никакого призывного смысла её действия не несли: она просто разделась для вечернего туалета — в чём проблема?

Я подумал да и решил, что ни в чём. Разве что я всё равно отметил стройность, почти полное отсутствие груди, красивый загар и длинные худые ноги. А заодно разглядел её без этой нелепой шапки. Вообще миленькая, если честно. Сказал только:

— Долго не плескайся, здесь всего семьдесят пять литров воды в баке. Потом её где-то добывать надо будет.