это будет нашей маленькой тайной.

Джорджи отстранилась и внимательно на него посмотрела.

Он с умоляющим видом улыбнулся; эта улыбка всегда убивала всю его решительность.

— Ну, да ладно. Но ты ведь знаешь, что если Кэди это обнаружит, он не уедет, даже если ему будет надо ждать собственный пароход в Нэчеде.

Кивая головой и пожимая плечами, Луи сказал:

— Да, я знаю. Все мои мальчики похожи на свою мать, да? Упокой, Господь, ее душу. Но она иногда бывала и суровой. Но ведь это и хорошо, правда? И Ру, и Дьюлак приобрели собственные пароходы до того, как Эллен меня покинула.

Он беспомощно улыбнулся.

— Разве нам не повезло, а?

Джорджи торопливо отвернулась и пошла, не желая, чтобы он заметил в ее глазах хоть какой-то намек на жалость.

— Да. Это было здорово. Мы начинали первыми. И все были свободными. И реки были не такими, они были гораздо лучше. Особенно Колумбия. Ах, если бы туда возвратиться.

Луи слегка ударил Джорджи по шляпе.

— Мой маленький сорванец, разве не так? Уверен, ты снова хотела бы пройтись по речным порогам, ведь правда?

— Еще бы. Особенно, когда я у штурвала. Как я буду счастлива, когда мы сможем уехать с Уилламет, бросить эту старую лохань и вернуться на наш собственный маленький пароходик.

Луи замолчал. Все его чувства были проникнуты тоской по прошлому.

— Я скоро вижу себя капитаном, стоящим у рулевой рубки. Я веду корабль с множеством людей, вместо этой груды бревен.

— Мы все равно это вернем, папа. В свое время. — Не знаю, не знаю. Без твоей мамы…

Он взял ее за руку и притянул к себе. Впервые Джорджи заметила, как сильно постарел ее отец за последние три года.

— Эй, я никогда тебе не рассказывал, как я ее впервые встретил? Она сидела на качелях и была такая красивая. В светло-зеленом платье. Нежная, как летний день. Я шел по дороге из Нэчеда повидать старину Роблина и поговорить с ним о грузе хлопка, который он обещал. А тут она. Совсем одна. Солнечный свет струился сквозь листья старого дуба. Да, казалось, кто-то разбросал по ее волосам новенькие монетки. И моя Эллен мне улыбнулась. Никогда не забуду. Она такая умница, дочь этого янки, хозяина магазина, который вообще не знал, как это можно улыбаться. А я-то! Беспечный малый. Эдакий речной волк. До сих пор не пойму, как это я уговорил ее сбежать вместе со мной. Но она ведь так и сделала.

Он покивал головой с отсутствующим видом.

— Да, так она и сделала.

Джорджи ласково погладила его щетинистую щеку.

— Мамочка всегда говорила, что ты можешь заговорить зубы кому угодно, даже птицам на деревьях.

— Именно поэтому я и настоял, чтобы тебя назвали Жаворонком, когда ты родилась с такими же как у нее медно-рыжими волосами. Мой милый маленький Жаворонок, Лак Эллен.

Его глаза наполнились слезами. Это было так тоскливо. Джорджи почувствовала комок, подступивший к горлу.

— Я сказал ей, что ты самая скромная маленькая пичужка, которую мне удалось у нее вымолить. Но ты ведь знаешь свою маму. Она сказала, что это легкомысленное имя и настояла, чтобы добавить еще и Джоржетт, в честь моей сестры… Но твои прекрасные волосы…. — прошептал он, поднимая мягкий край ее фетровой шляпы. — Ты должна ими гордиться, а не прятать все время под шляпой. Твоя мама, она хотела…

— Я все знаю, папа. Я как раз обдумывала, как приодеться к завтрашнему празднику.

— Мне бы этого хотелось. Может быть, ты унаследовала от моей Эллен только волосы да длинные ноги, а?

Внезапно грусть в его взгляде сменилась озорным огоньком.

— Ну, как бы там ни было, всю остальную красоту ты взяла у своего папочки. Да еще твоя манера держаться, когда ты идешь вся разнаряжанная. Вот когда ты больше всего на нее похожа.

Видя, что его робкая радость снова исчезает, Джорджи взяла его за руку и потащила по направлению к праздничной толпе на пристани.

— Ну, что ж, решено, — сказала она. — Завтра я превращусь в самую ослепительную сердцеедку из всех, что ты видел раньше.

«Да, — подумала Джорджи, — я так и сделаю». Ее охватило волнение, и она улыбнулась. «3 а в т р а».

Пирс Кингстон выбежал из каюты. Он вдел вторую бриллиантовую запонку в белую накрахмаленную манжету в светлой, в коричневую полоску, рубашке, затем быстро спустился в холл и вышел на верхнюю палубу. Как же он умудрился проспать именно сегодня? Ведь было запланировано слишком много дел, требующих тщательной подготовки.

Направляясь к высокой разукрашенной лестнице, он вдруг почувствовал приступ тошноты, который был результатом похмелья. Пирс остановился и сделал несколько глубоких вдохов. Прохладный утренний воздух подействовал почти мгновенно. Такая профессия как у него, постоянно требовала собранности и острого ума, поэтому он редко выпивал более одного-двух стаканов вина. Однако, прошлым вечером, поддавшись всеобщему волнению, он никак не мог отделаться от наседавшей толпы желающих с ним выпить. И, черт возьми, было приятно наблюдать, как эти люди ищут его компании. Какая приятная перемена после стольких лет, когда казалось, что его позор невозможно смыть никакими деньгами и искупить самым безупречным поведением. Однако, прошлый вечер оказался предвкушением возможности вернуться к привычному образу жизни. К той жизни, которую он вел раньше, до того, как узнал всю правду. До того, как старая ведьма сообщила ему о том, что было известно каждому от Нового Орлеана до Сен-Луиса.

Но хватит об этом. Теперь все позади. Пытаясь выбросить из головы чувство ненависти и надеясь, что это в последний раз, он вдруг вспомнил о причине своей громкой популярности и, не скрывая удовольствия, усмехнулся. На пароходе было полно богачей, стремящихся разделить с ним компанию и повеселиться до начала скачек. Они были совершенно уверены, что потом у него пропадет настроение что-либо праздновать. Местные жители твердо верили в своего фаворита, и ставки постоянно росли, что, однако, ничуть не влияло на приподнятость настроения Пирса. Ведь если маленький жокей прав, то день скачек станет удачным для них обоих.

Дойдя до палубы, Пирс остановился, слегка сдвинул на бок шляпу с низкой тульей, сдернул безупречный желто-коричневый пиджак и осмотрел начищенные до зеркального блеска коричневые туфли. Ну, кто бы мог представить на прошлой неделе, когда его шхуна вынуждена была пройти мимо Сан- Франциско, что ему представится такой невероятный шанс. Здесь, в этой глуши.

«Да, Пирс, мой мальчик, — сказал он сам себе, — похоже, сегодняшний день будет для тебя исключительно удачным».

— Доброе утро, мистер Кингстон, — сказал визгливый женский голосок.

Пирс быстро оглянулся и увидел одну из девиц, с которыми он познакомился вчера, прежде чем родители успели их оградить от его опасного общества.

— Доброе утро! «Дженнифер? Мэри Лу? Черт возьми, как же ее зовут?!»

Пухлая мамаша, обнимавшая тощую девицу за талию, улыбнулась Пирсу.

— Ах, Боже мой, какое приятное совпадение! Мы как раз говорили о вас. И Дженни, и я сказали нашему папочке, что нам все равно, даже если весь Орегон поставит на лошадь Джейка Сноуна. У меня есть кое- какие сбережения, и мы с Дженни сделаем ставку на вашу лошадь, мистер Кингстон. Даже если нам придется самим пойти в этот жуткий салун. Правда, Джейн?

Веснушчатая девица с глубоко посаженными голубыми глазами уставилась на носки своих туфель, а ее