Однако, он заступился за нее. А теперь нужно было и дальше использовать подвернувшуюся возможность. Пусть Пирс защищает ее от Блэкуэлла и Стоукса. Они все еще были здесь, на борту парохода и перевернули все вверх дном в поисках Пэкинга-младшего. И они не отстанут, будут продолжать поиски до следующей ночи, когда «Уилламет» сделает последнюю остановку выше водопадов в Орегон-Сити.

Страх сжал ей горло при мысли о том, что собирались с ней сделать эти негодяи, особенно после того, как она забила поршни в двигателе, чтобы дать отцу больше времени. Даже по прямой дороге Орегон-Сити находился в хороших сорока милях к северу, а до их парохода на реке Колумбии было еще двадцать милей. А ведь отец отнюдь не был прекрасным наездником.

Вдруг щелкнула дверная ручка. Кто-то пытался проникнуть в каюту! В панике Джорджи повернулась к двери, а затем прижала руку к бешено бьющемуся сердцу, чтобы как-то его успокоить. Тут она увидела, что Пирс вышел, закрыв за собой дверь. Затем раздался звук поворачиваемого в скважине ключа. Он запер дверь.

Слава Богу! В свое отсутствие он оберегал ее от двоих негодяев.

А может, он отправился на их поиски, от этой внезапной мысли Джорджи подскочила и ударилась головой о потолок.

— Ой-й-й! — она вновь упала на подушку, потирая ушибленное место. — Нет, — решила Джорджи, опять сворачиваясь клубочком, — он не мог так поступить. Слишком он был хорош.

— Нет, ничего хорошего в нем нет! — она едва не выкрикнула это вслух, снова вытягивая ноги. Он был той самой змеей, за которую Джорджи его и приняла с того момента, как увидела в первый раз. А вчера у него был всего лишь приступ благородства, который объяснялся победой на скачках. Н-да-а-а, — пробормотала Джорджи, в груди у нее зашевелилось чувство вины. — И уж конечно, я ему здорово украсила этот день.

Внезапно ее охватил предательский трепет, перерастая в желание, наполнившее все ее тело. Это чувство запоминало боль. Девушка застонала и крепко сжала ноги. Какой ужас! Единственное, о чем она могла думать — это как снова лечь с ним в постель. Джорджи головой зарылась в подушку. Нельзя давать волю воображению и терять самообладание. Слишком многое поставлено на карту.

К тому моменту, когда Джорджи услышала звук сворачиваемого в замке ключа, она уже проспала не- колько часов. Пробуждение было безрадостным. Девушка быстро натянула шляпу, прикрывая закрученную косу, и прижалась к стене.

Слава Богу, это был Пирс. Он зашел в каюту и без всякого выражения взглянул на Джорджи, а затем поставил поднос с едой на широкую полку, приделанную противоположной стене.

Аромат пищи ударил ей в нос, желудок заныл от лода, и Джорджи вспомнила, что не ела со вчерашнего пикника.

И снова на нее были устремлены небесно-голубые глаза.

— Спускайся вниз и поешь. После всего, что тебе велось перенести, у тебя наверняка разыгрался волчий аппетит. — В его словах слышался сарказм.

Но Джорджи на сей раз даже не обиделась, потому что на голове у Пирса красовалась дурацкая соломенная шляпа. Он был у нее на крючке. Получил поражение от того, кто на самом деле не существовал. Теперь ей нужно было только вовремя его подсечь.

Когда Джорджи спрыгнула на пол, ее вновь охватили угрызения совести, однако с удивительной легкостью удалось отбросить их в сторону. Во всяком случае, если бы не Пирс, она могла бы спрятаться ото всех преследователей и даже от членов команды, нарядившись красавицей-южанкой. В конце концов, она будет врать не больше, чем это потребуется для спасения ее отца. Размышляя о дальнейших действиях, Джорджи с аппетитом поглощала принесенную Пирсом еду.

Пирс стоял, повернувшись к Джорджи спиной, когда она сделала несколько шагов по тесной комнате. Он снял шляпу и освободил для нее место в одном из своих чемоданов. Чего доброго испортит такую драгоценность. Джорджи хотелось посмеяться над этим дураком, ведь раз в кои-то веки надули его самого. Она ни минуты не сомневалась в том, что Пирс тосковал по своей леди Лак, потому что он все время гладил полосатую ленточку на шляпе, прежде чем благополучно поместить эту ценную вещь в чемодан.

Пирс выпрямился во весь рост и провел пальцами по волнистым волосам. Под тонкой рубашкой вырисовывались широкие мускулистые плечи. У Джорджи стали покалывать ладони при воспоминании о том, какими горячими и гладкими были его плечи прошлой ночью.

От таких воспоминаний у нее едва сердце не выпрыгнуло из груди.

Пирс повернулся и поймал ее взгляд.

— Ешь, пока все не остыло.

К счастью, Джорджи туго перевязала грудь, чтобы она выглядела плоской. Если бы не эта мера предосторожности, то было бы видно, как она вздымается под рабочей блузой.

Девушка испытывала отчаянное желание сбросить стеснявшую ее одежду, чтобы избавиться от усиливающегося жара во всем теле. Джорджи с трудом оторвалась от этих самых голубых в мире глаз и посмотрела на две миски с ветчиной и фасолью. Тут до нее вдруг дошло, что Пирс собирается есть вместе с ней. Только этого не хватало.

Ни слова не говоря он взял миску и несколько крекеров и уселся на нижнюю койку.

Повернувшись лицом к узкой полке, Джорджи пережила очень тяжелые минуты, пытаясь сконцентрировать все внимание на еде. Она заставляла себя вспоминать о том, как мерзко обошелся Пирс с ее отцом!

Но несмотря на это, она чувствовала, что волоски у нее на шее встали дыбом — верный признак того, что Пирс на нее внимательно смотрел. Если кто и мог обнаружить правду кем она была на самом деле, так это Пирс Кингстон. Разве не его трепетные руки изучили каждый дюйм ее тела прошлой ночью?

— Послушай, парень.

Джорджи подскочила. Ложка выпала у нее из рук и громко ударилась о миску. Девушка была слишком напугана, чтобы оглянуться. Она подняла ложку с нарочитой небрежностью, пытаясь не обращать внимание на комок в горле.

— Да?

— Лак говорила тебе что-нибудь перед тем, как уехать? Она не оставила для меня записки?

— Нет, — на сей раз она не солгала.

Джорджи услышала скрип кровати и поняла, что Пирс поднялся. Она слышала его шаги у себя за спиной, он подошел совсем близко, и Джорджи уловила запах его одеколона. Пирс положил ей руку на плечо. Джорджи застыла, ожидая услышать слова обвинения.

Пирс прошел мимо и поставил пустую миску на поднос, затем взял чашку с кофе и вышел из каюты, заперев за собой дверь.

От внезапного облегчения Джорджи так затрясло, что она с трудом добралась до нижней койки и присела, чтобы не потерять сознание.

Она была уверена, что Пирс ее узнал. Мужчина, который зашел так далеко, что предложил ей выйти за него замуж. Затем Джорджи напомнила сама себе, что она ослепила Пирса такими иллюзиями, за которыми он уже ничего не видел. Он не мог увидеть, какой была Джорджи на самом деле.

Но ведь и она не знала, каким он был в действительности. Как бы не тянулось к Пирсу ее вероломное тело, нельзя ни на минуту забывать, что настоящий Пирс Кингстон — законченный мерзавец.

Дрожь в теле девушки улеглась и она повернулась на бок, чтобы подняться с кровати. Она прижалась щекой к подушке, на которой всего несколько часов назад лежал Пирс. И вновь его мускусный мужской запах пробудил в теле Джорджи непреодолимое желание, которое вдруг охватило ее всю, до самых кончиков пальцев. Дыхание стало прерывистым. Девушка вскочила и вскарабкалась на верхнюю койку. Вытянувшись во весь рост, она вдруг почувствовала себя такой разбитой, что, казалось, могла бы проспать целую неделю.

— Господи! — прошептала Джорджи, подняв глаза к небу. — Дай мне уснуть до того, как мы прибудем в Орегон-Сити.

Она отбросила одеяло. Ночь была дьявольски жаркой!

Джорджи проснулась от раннего утреннего света и каких-то шаркающих звуков. Она повернулась … и увидела перед собой великолепную мускулистую спину. У Джорджи просто слюнки потекли при виде гладкой загорелой кожи, освещаемой золотистыми лучами утреннего солнца. Джорджи смотрела на