политической жизни, которая привела-бы къ новому экономическому режиму. Зам?нивъ слово Имперія — Республикой, а это посл?днее — Коммуной, онъ и зд?сь приб?гаетъ къ представительной систем?. Онъ передаетъ свои права выборному собранію и поручаетъ ему создать ту новую форму челов?ческихъ отношеній, которая дала-бы Коммун? силу и жизнь.
Конституціи, разорванныя въ клочки, разлетаются подобно мертвымъ листьямъ, увлекаемымъ въ р?ку осеннимъ в?тромъ! Освободиться отъ старыхъ предразсудковъ не такъ легко; уничтоживъ шестнадцатую конституцію, народъ создаетъ семнадцатую.
Даже въ теоріи мы встр?чаемъ то же поклоненіе представительному принципу. Многіе реформаторы, разсматривая современное экономическое положеніе, требуютъ полнаго преобразованія способовъ производства и обм?на и уничтоженія капиталистическаго режима. Но какъ только д?ло дойдетъ до ихъ политическаго идеала, они не р?шаются коснуться представительной системы: въ Рабочемъ Государств?, и даже въ свободной Коммун? они стремятся сохранить представительное правительство.
Къ счастью, престижъ этого принципа падаетъ. Просл?димъ за развитіемъ представительнаго правительства. Мы им?емъ возможность это сд?лать. Оно функціонировало и функціонируетъ на открытой арен? Западной Европы во всемъ разнообразіи своихъ формъ — отъ ум?ренной монархіи до революціонной коммуны. На него возлагали столько надеждъ, а оно явилось орудіемъ интригъ и личнаго обогащенія, препятствіемъ для развитія народа и проявленія его иниціативы. Поклоненіе принципу представительства не им?етъ большаго raison d'etre, ч?мъ поклоненіе королевской власти. Теперь уже понимаютъ, что недостатки представительнаго правительства не являются продуктомъ соціальнаго неравенства; осуществленное въ сред?, въ которой капиталъ и трудъ равном?рно распред?лены между вс?ми, оно приведетъ къ т?мъ-же печальнымъ посл?дствіямъ. Не далекъ тотъ день, когда эта форма правленія, возникшая, по удачному выраженію Дж. Ст. Милля, изъ стремленія защитить себя отъ когтей и клюва короля коршуновъ, уступитъ м?сто политической организаціи, созданной насущными потребностями челов?чества и основанной на сл?дующемъ принцип?: настоящая свобода заключается въ томъ, чтобы каждый самъ устраивалъ свои д?ла, не предоставляя ихъ на волю Провид?нія или выборнаго собранія.
Такое же заключеніе долженъ сд?лать всякій, кто пойметъ, что главные недостатки правительственной системы присущи ей, какъ таковой, а не зависятъ отъ формы и м?ста ея прим?ненія.
„Современные обычаи предохраняютъ насъ отъ престижа королевской власти, — писалъ Огюстенъ Тьерри въ 1828 году, — теперь мы должны опасаться авторитета легальнаго порядка и представительнаго правительства”[9]. Бентамъ говорилъ приблизительно то же самое. Но въ то время ихъ предупрежденія остались незам?ченными. Вера въ парламентаризмъ была сильна, и этимъ критикамъ возражали сл?дующимъ аргументомъ: „парламентскій режимъ не сказалъ еще своего посл?дняго слова; о немъ нельзя судить, пока въ его основу не ляжетъ всеобщая подача голосовъ”.
Съ т?хъ поръ всеобщая подача голосовъ введена. Буржуазія, посл? долгихъ сопротивленій согласилась принять ее. Въ Соединенныхъ Штатахъ всеобщая подача голосовъ функціонируетъ уже около в?ка въ условіяхъ полной свободы; во Франціи и Германіи она тоже проложила себе путь. Но представительный режимъ остался т?мъ, ч?мъ былъ во времена Тьерри и Бентама; всеобщая подача голосовъ не изм?нила его; она только способствовала выясненію его недостатковъ. Вотъ почему теперь не только такіе революціонеры, какъ Прудонъ, возстаютъ противъ этой системы; люди бол?е ум?ренные, какъ Миль[10] и Спенсеръ[11] кричатъ: „остерегайтесь парламентаризма!” Можно, основываясь на общепризнанныхъ фактахъ, написать ц?лые томы о непригодности этой системы и найти сочувствіе среди читателей. Представительное правительство было предано суду — и приговорено.
Его приверженцы постоянно указываютъ намъ на заслуги этого режима. Мы обязаны ему, говорятъ они, нашей политической свободой, о которой не могло быть и р?чи при абсолютной монархіи.
Но, въ сущности говоря, не представительный режимъ намъ далъ и гарантировалъ свободу, которую мы завоевали вотъ уже больше в?ка. Эту свободу, такъ же какъ и народное представительство вырвалъ у правительствъ могучій потокъ народной мысли, рожденный революціей; духъ свободы и возстанія сум?лъ сохранить ихъ, несмотря на постоянныя посягательства правительствъ и парламентовъ. Представительное правительство добровольно не даетъ народу никакихъ правъ и не пренебрегаетъ деспотизмомъ. Права приходится у него вырывать и защищать съ оружіемъ въ рукахъ, какъ во времена неограниченной монархіи. Да и это возможно лишь въ странахъ, гд? состоятельный классъ жаждетъ этихъ правъ и готовъ ихъ защищать противоправительственной агитаціей. Тамъ же, гд? этотъ классъ молчитъ, политическая свобода не можетъ существовать, будетъ-ли въ стран? народное представительство или н?тъ. Палата въ этихъ странахъ уподобляется прихожей королей. Прим?ромъ тому служатъ парламенты Балканскаго полуострова, Австріи и Турціи.
Приверженцы представительнаго правительства постоянно указываютъ на свободу и права англійскаго народа и приписываютъ ихъ парламенту. Они забываютъ, какимъ рядомъ мятежей и возстаній эти права были завоеваны. Свобода печати, свобода союзовъ, свобода собраній, — все это было вырвано у парламента подъ угрозой возстанія.
Трэдъ-юніонами, стачками противъ парламентскихъ постановленій и разгромомъ фабрикъ, англійскіе рабочіе завоевали себ? право союзовъ и стачекъ. Избивая полицію балясниками р?шетки Hyde- Park'a, лондонскій народъ принудилъ конституціонное министерство дать ему право манифестацій на улицахъ и въ паркахъ столицы. Не парламентскими дебатами, а противо-парламентской агитаціей и угрозой поднять сотни тысячъ б?дняковъ, готовыхъ разгромить министерства и дворцы аристократовъ, англійская буржуазія защищаетъ свою свободу. Что касается парламента, то онъ все время посягаетъ на политическія права народа и упраздняетъ ихъ однимъ росчеркомъ пера, не хуже любого короля, когда ему грозитъ возстаніе массъ. Куда д?валась неприкосновенность жилищъ и корреспонденціи, какъ только буржуазія уступила эти права правительству, чтобы оно защищало ее отъ революціонеровъ.
Приписывать парламентамъ то, что сд?лано челов?чествомъ, над?яться, что конституція можетъ дать свободу — это гр?шить противъ исторической правды.
Д?ло не въ томъ, каковы преимущества представительнаго режима передъ правленіемъ царедворцевъ, обращающихъ себ? на пользу капризы неограниченнаго монарха. Если онъ утвердился въ Европ?, значитъ, именно этотъ режимъ соотв?тствовалъ той фаз? капиталистической эксплоатаціи, которую мы пережили въ XIX в?к?. Онъ гарантировалъ безопасность промышленникамъ и коммерсантамъ, которымъ предоставилъ власть, вырванную изъ рукъ аристократіи.
Но и монархія, не смотря на свои недостатки, им?ла н?которыя преимущества передъ правленіемъ феодальныхъ князей. Она въ свое время тоже была необходима. Должны-ли мы были изъ-за этого оставаться нав?ки подъ гнетомъ королевской власти?
Намъ, людямъ конца XIX в?ка, надо выяснить, каковы недостатки представительнаго правительства, не является-ли оно въ наше время т?мъ препятствіемъ для развитія челов?чества какимъ была монархія въ прошломъ в?к?, и нельзя-ли преобразованіями приспособить его къ той экономической фаз?, наступленіе которой мы предчувствуемъ? Вотъ ч?мъ мы должны заняться вм?сто того, чтобы вести безконечные споры объ исторической роли политическаго режима буржуазіи.
Отв?тить на этотъ вопросъ не трудно.
Представительный режимъ — этотъ компромиссъ со старымъ режимомъ, сохранилъ правительству вс? атрибуты неограниченной власти и подчинилъ его д?йствія фиктивному контролю народа. Теперь онъ отжилъ свой в?къ и служитъ тормазомъ для прогресса челов?чества. Его недостатки не зависятъ отъ лицъ, стоящихъ у власти, они присущи самой систем? и такъ глубоко вкоренились въ него, что никакое преобразованіе не приспособитъ его къ требованіямъ нашего времени.
Представительный режимъ — это организованное господство буржуазіи, исчезнетъ вм?ст? съ ней. Наступающая экономическая фаза требуетъ новой политической организаціи, не им?ющей ничего общаго съ представительствомъ.
