Уилкс повернулся к нему — он и Фэн сидели впереди. Старик, как ни странно, лучше слышал при шуме.

— Она говорит, что вы забавно говорите, — крикнул он.

— Да?

Кадогэну никогда не приходило в голову, что он «забавно говорит». Эта мысль его почему-то расстроила.

— Я не хотела вас обидеть, — сказала Виола. — Что вы делаете? Я хотела спросить, какая у вас профессия?

— Я поэт.

— Боже! — Виола была поражена. — Я никогда еще не встречала поэта. Вы не похожи на поэта.

— Я и не чувствую себя им.

— В школе я часто читала стихи, — продолжала Виола, погружаясь в воспоминания. — Ой, не слишком ли тяжело вам держать меня?

— Нет, нет, мне это очень приятно!

— Как это, наверное, здорово быть поэтом! — размышляла вслух Виола. Никто тобой не командует, никто не заставляет тебя работать, когда ты не хочешь.

— Да, это было бы замечательно, если бы этим можно было еще и зарабатывать деньги, — ответил Кадогэн.

— А сколько вы зарабатываете?

— Как поэт около двух фунтов в неделю.

— Боже, не очень-то много! Может быть, вы еще не очень знамениты?

— Да, очевидно, поэтому.

Видимо, это удовлетворило Виолу, потому что она сидела, весело мурлыкая себе под нос песенку. Так продолжалось до тех пор, пока Фэн, делая резкий поворот на углу, не въехал на тротуар, что сразу вернуло всех их к действительности.

А чуть позже случилось то, что прервало их путь. По мере приближения к Оксфорду все чаще стали появляться магазины, движение на дороге становилось более оживленным, а количество пешеходов (в основном, студентов) возрастало с каждой минутой. Как раз перед поворотом, ведущим к Леди-Маргарет- Холлу, Кадогэн, который рассеянно смотрел в окно автомобиля, вдруг завопил Фэну: «Стой!», и Фэн так резко затормозил, что только чудом на них не наскочила идущая позади машина. Но, к счастью, она успела отвернуть, объехав их и только чуть-чуть зацепив. Обернувшись, Фэн спросил:

— Объясни, ради бога, что случилось?

Кадогэн молчал и лишь его рука указывала на что-то позади автомобиля. Все устремили взгляды в этом направлении. Примерно в 50—60 шагах от того места, где они остановились, была… лавка игрушек.

— Мне кажется, это именно она, — сказал Кадогэн, вылезая из машины. — То есть, я даже уверен в этом…

Все последовали за ним и столпились у витрины.

— Да, — сказал Кадогэн, — я хорошо помню, что подумал тогда, какая же уродливая вон та кукла с треснутым лицом в красном платье с зеленой отделкой.

— Я тоже помню ее, — подтвердила Виола.

— А вот и коробка с воздушными шарами, которую я тогда опрокинул…

Кадогэн посмотрел на вывеску. На ней витиеватыми выцветшими буквами было написано «Хелстон».

Кадогэн и Фэн вошли в магазин, в котором был только молодой человек с копной рыжих волос.

Поприветствовав в отдельности каждого из вошедших, он спросил:

— Чем могу быть для вас полезен? Кукольный домик для маленькой девочки? — Молодой человек, очевидно, выписывал «Руководство для работников прилавка».

— Какой маленькой девочки? — спросил Фэн осторожно.

— Или коробку кубиков, или, возможно, оловянных солдатиков?

Кадогэн купил воздушный шарик и вышел на улицу, чтобы преподнести его Виоле.

— Могу я видеть хозяйку магазина? Это ведь магазин мисс Элис Уинкуорс? — спросил решительно Фэн.

— Да, сэр, Элис Уинкуорс. Но ее, к сожалению, сейчас нет, сэр… Не могу ли я чем помочь вам?..

— Нет, мне нужно поговорить с ней лично. Вы, вероятно, не знаете ее адреса?

— Боюсь, что нет, сэр. Видите ли, я работаю здесь совсем недавно. Но в этом доме она живет. Это я точно знаю.

Больше говорить было не о чем. Но уже выходя, Фэн обернулся и спросил:

— Сегодня утром, когда открывали магазин, вы не заметили ничего необычного?

— Знаете, сэр, очень странно, что вы спрашиваете об этом, потому что многие вещи были не на своем месте. Я даже испугался, что нас ограбили, но все замки были целы и, насколько я мог проверить, ничего не пропало…

Когда все опять уселись в машину и поехали к колледжу Святого Кристофера, Фэн сказал:

— Очевидно, это и есть постоянное местопребывание лавки игрушек. Интересно также, хотя и не неожиданно, что владелицей является эта Уинкуорс. Похоже, что она снабдила этот спектакль декорациями. Она, вероятно, и есть «Лидс».

— Мы должны были похоронить Дании, — неожиданно сказала Виола, — нельзя было оставлять его там просто так.

Они подъехали к воротам колледжа в молчании. Парсонс, привратник, остановит их, когда они проходили мимо него.

— Полиция в третий раз приходила за мистером Кадогэном, — сказал он сурово. — Они начинают сердиться. Они осматривали вашу комнату, профессор Фэн. Я наблюдал, чтобы они ничего не трогали.

— Что вы им сказали, Парсонс?

— Сказал, что ничего не знаю. Лжесвидетельство, вот что это такое!

Ворча что-то под нос, Парсонс удалился и снова сел читать «Дейли миррор».

Всей группой они пересекли два дворика, отделяющих их от обиталища Фэна.

— За что его разыскивает полиция? — прошептана Виола Фэну.

— За порнографические книжки, — ответил он выразительно.

— Нет, серьезно.

— Он украл консервы у бакалейщика, когда мы сегодня утром вели розыск.

— Боже, какая глупость!

В комнате Фэна оказался посетитель. Мистер Эрвин Сноуд, один из учредителей фирмы «Сноуд, Натлинг и Орлик», издающей литературу высшего класса. Он поднялся с кресла, явно волнуясь:

— Привет, Эрвин, — сказал изумленный Кадогэн, — что вы здесь делаете?

Сноуд нервно откашлялся.

— Дело в том, что я искал вас. Я был в Оксфорде и решил заодно повидать вас. Насчет вашей поездки в Америку с лекциями.

Кадогэн застонал.

— Позвольте мне представить вас, — сказал он, — мистер Сноуд, мой издатель. Профессор Фэн, мистер Хоскинс, доктор Уилкс, мисс Виола Карстерс.

— Я подумал, раз это ваш бывший колледж, тут я вас и найду, — сказал Сноуд Кадогэну. — Я надеюсь, вы простите меня за вторжение, — обратился он к Фэну.

Его полукруглый профиль выражал волнение, а редкие волосы были взъерошены. Он вытер лицо платком.

— Жарко, — пожаловался он.

Действительно, было жарко. Солнце спустилось ниже, но все еще палило с неослабевающей силой. Все окна в этой зелено-кремовой комнате были распахнуты, но все равно дышать было нечем. Кадогэн подумал, что неплохо было бы принять душ.

— Когда вы приехали? — спросил он Сноуда не потому, что это его интересовало, а просто он не знал,