У меня возникло ощущение, что стенки моего желудка покрыты болезненными язвами. Я была совершенно уверена в том, что прошедшей ночью в «Эдеме» мне удалось создать между собой и вожаком молодых Бэйнов достаточную дистанцию.

Брин расхохоталась и пошла к буфету.

— Как скажешь, — произнесла она, взяв в руки кофейную чашку. — Хочешь, иди одна, я не против. Какая мне разница, чем ты там, наверху, собираешься заниматься.

Продолжая бросать на нее злобные взгляды, я вернулась к столу, чтобы допить кофе.

Анселю наконец удалось загнать рассыпанный сахар в помойное ведро.

— Слушай, Брин… — сказал он, схватив пустую сахарницу и направляясь с ней к буфету.

Я поразилась тому, что в доме все еще оставался сахар, учитывая, сколько мы просыпали.

— Ты же сегодня не идешь в дозор? Может, окажешь мне услугу?

Брин отпила кофе из кружки и скорчила гримасу.

— Слушай, принеси мне сахар. Хочу подсластить эту горькую бурду. — Она посмотрела на меня. — Не понимаю, как ты пьешь такой крепкий. Ты чертовски крута.

— Ну, поэтому я — вожак.

Ансель подскочил к столу, с торжественным видом держа в руках полную сахарницу.

— Слушай, прекрати прыгать туда-сюда, снова сахар рассыпешь, — пробормотала я.

— Вот молодец, — сказала Брин, принимая из рук Анселя сахарницу.

Он открыл ящик буфета и подал ей ложку.

— Спасибо, — отозвалась Брин и принялась размешивать сахар в чашке. — А что за услуга?

Я покачала головой.

— Ребят, будь вы людьми, давно бы уже диабет заработали.

Ансель засмеялся, не сводя при этом глаз с Брин.

— Слушай, у вас же в старших классах английский ведет миссис Торнтон?

В его голосе было слышно волнение.

— Ну да, у всех классов, — ответила Брин, помешивая ложечкой в чашке. — В старших классах другой учительницы нет.

— Ну да, верно, — промямлил брат. — Мы, знаешь, сейчас английскую поэзию проходим, и я там кое- чего не понимаю.

— Угу, — отозвалась Брин.

Она сделала глоток, сморщила нос и снова потянулась к сахарнице. Быстро взглянув на часы, я встала и понесла чашку к раковине.

— Да, ну, я слышал, что ты пишешь стихи, — продолжал Ансель, который, казалось, вознамерился увидеть дно своей чашки сквозь толщу черного кофе. — И я подумал, может, ты согласишься мне помочь.

Брин пожала плечами.

— Конечно. Раз уж Калла бросила меня ради нового бойфренда, я свободна.

Я стукнула чашкой о металлическую раковину.

— Он не мой бойфренд!

Брин проигнорировала мое заявление.

— Знаешь, Эн, если хочешь, чтобы кто-то действительно помог тебе с поэзией, стоит поговорить с Невиллом. Насколько я слышала, его стихи куда лучше моих. Его даже где-то публиковали.

— Да-да, — мгновенно отозвался Ансель. — Я так и сделаю. Но задание на завтра, а ты сейчас здесь.

— Хорошо, — сказала Брин. — Это верно.

— Я рада, что ты посвятишь день добрым делам, — заметила я, выскакивая из кухни.

Я услышала, как они засмеялись мне вслед, а потом оборотилась волчицей и ринулась в лес, росший позади нашего дома.

Я бежала вверх по восточному склону горы. Холод, шедший от мерзлой земли, кусал мои лапы. Я знала, куда бежать, и не останавливалась, пока не прибыла в то место, где Шей назначил мне встречу. Достигнув гребня, я остановилась и присела на задние лапы. Шей был уже на месте, стоял и молча ждал меня. Я не слишком удивилась, по крайней мере, не так сильно, как думала. Я некоторое время посидела и понаблюдала за ним, благо точка, где я находилась, была расположена выше, чем то место, где стоял он. Я думала о том, как вести себя с ним. Наконец поднялась и спрыгнула с гребня, приземлившись в нескольких футах от него. Он вскрикнул от неожиданности и вскочил на ноги.

Я стояла и смотрела на него, молча, неподвижно. Он смотрел на меня, периодически моргая. Потом медленно протянул руку, подошел на несколько шагов ближе и нагнулся. Когда я сообразила, что он хочет сделать, то зарычала и щелкнула клыками рядом с его пальцами. Он отскочил и выругался. Я приняла человеческое обличье.

— Ты похож на ходячего покойника, точно тебе говорю, — сообщила я, указывая на него пальцем в знак обвинения. — Никогда, слышишь, никогда не пытайся погладить волка. Это смертельно опасно.

— Прости, — ответил он.

На мгновение на его лице появилось обиженное выражение, а потом он рассмеялся.

— Доброе утро, Калла.

— Доброе утро, Шей.

— Я удивлена тем, что ты пришел вовремя. Наверное, рано встал, — сказала я, в нерешительности расхаживая туда-сюда, не забывая, впрочем, внимательно осматривать край окружавшего нас леса. — Почему ты хотел увидеться со мной здесь?

Честно говоря, мне было гораздо интереснее, почему я хотела увидеться с ним здесь, на поляне.

— Не то чтобы я рано встал, скорее, мало спал. Я все пытаюсь понять, что это за безумное место, в которое я угодил, — ответил он. — Кроме того, я хотел сдержать обещание, коль скоро я пригласил тебя на свидание за чашкой кофе.

Он нагнулся, расстегнул молнию на рюкзаке и вынул высокий термос из нержавеющей стали и небольшую оловянную кружку.

— Свидание?

Я поежилась, но не от того, что утренний воздух был слишком свеж.

Его игривая улыбка не померкла. Шей налил из термоса черной, как смола, жидкости в оловянную кружку и протянул мне.

— Эспрессо.

— Спасибо. Неплохо для походных условий.

— Нет, только для особых походных условий, — ответил он.

Я посмотрела на его руки, они были пусты.

— Нет второй кружки?

— Я подумал, может, мы из одной попьем. Я ничем не болен, честное слово.

Я молча улыбнулась, глядя на то, как лучи утреннего солнца струятся, словно ручейки расплавленного золота, по мягким прядям его каштановых волос. Зрелище захватило меня.

— Калла? — спросил Шей, наклонившись ко мне, и я пожалела о том, что он не заключил меня в объятия, как это было во сне, который я видела накануне. — Ты в порядке?

Я отвела от него глаза и пригубила кофе. Он был очень крепким и невероятно вкусным.

— Знаешь, мало кто из людей возвращается на то место, где их чуть было не настигла смерть.

Я протянула ему оловянную кружку. Он взял ее, проведя пальцами по моей руке. Кожа загорелась от его прикосновения, и по руке разлилось ощущение живого тепла. Когда он коснулся губами металлического края кружки, я поежилась, словно он поцеловал меня. Таким должен быть поцелуй? Он, наверное, должен напоминать удар тока, такой, какой я испытала, когда он коснулся моих пальцев.