— Я — Мистер Рыжий.

Старки сидела на плите, ее руки были широко разведены и прикованы наручниками к металлической раме, ноги вытянуты вперед. Она вдруг почувствовала себя ребенком. Руки онемели.

— Поздравляю, Джон. Наконец ты попал в список.

Мистер Рыжий рассмеялся. У него были красивые ровные зубы, и он совсем не походил на те не слишком удачные фотографии, которые ей довелось видеть. Джон Майкл Фаулз выглядел моложе своих двадцати восьми лет и совершенно не напоминал жалких неудачников, какими были большинство взрывников. Он был красивым человеком, и у него на руках сохранились все пальцы.

— Знаешь, теперь, когда я там оказался, это уже не кажется таким заманчивым. Теперь я намерен выловить рыбку покрупнее.

Старки понимала, что нужно заставить его говорить. Пока он говорит, ее шансы на спасение увеличиваются. Устройство больше не стояло на кофейном столике. Теперь оно находилось на полу, всего в нескольких футах у нее под ногами.

Она старалась на него не смотреть.

— Посмотри, Кэрол Старки.

Похоже, он прочитал ее мысли.

Джон Майкл Фаулз подошел и уселся на полу, скрестив ноги и нежно поглаживая устройство, будто младенца.

— Остатки «Модекса» Даггета. Это не та смесь, которую я предпочитаю, но вполне подойдет для выполнения моей задачи. — Он вновь погладил бомбу, гордясь творением своих рук. — Это действительно для тебя. На ней твое имя и все такое.

Старки посмотрела на бомбу, чтобы повнимательнее разглядеть его руку; пальцы были длинными, тонкими и изящными. В другой жизни такие пальцы могли бы принадлежать хирургу или часовщику. Она взглянула на бомбу: темные тени внутри пластикового контейнера, провода, проходящие сквозь крышку в черную пластиковую коробку с рубильником на боку. Новая конструкция, которая не предполагала использования радиовзрывателя.

— Таймер, — сказала Старки.

— Да. Когда бомба взорвется, я буду находиться в другом месте. Пришла пора отпраздновать то, что меня внесли в список десяти. Разве не замечательно, Кэрол Старки? Они не могли поместить меня в список, пока не узнали моего имени, и именно ты решила эту задачу. Ты помогла моей мечте исполниться.

— Как мне повезло.

Фаулз молча протянул руку к черной коробке и что-то нажал сбоку. На дисплее засветились зеленые цифры. Пошел отсчет времени. Он ухмыльнулся.

— Немного надуманно, но я не устоял перед искушением. Я хотел, чтобы ты наблюдала за этой проклятой штукой.

— Ты безумец, Фаулз.

— Конечно, но неужели ты не в состоянии подобрать более оригинальное слово?

Он похлопал ее по ноге, а потом отошел к дивану и вернулся с катушкой широкой липучей ленты.

— Послушай, только не нужно трусить и закрывать глаза, ладно? Зачем терять такой шанс? Это мой подарок тебе, Кэрол Старки. Ты увидишь мгновение своей гибели. Ты будешь следить, как убегают секунды до тех пор, пока не наступит самая последняя и ты прекратишь свое существование. И не бойся, что ты будешь ранена или останешься инвалидом. Смерть наступит менее чем за одну тысячную секунды. И — забвение.

— Да пошел ты!

Он оторвал кусок клейкой ленты, опустился рядом с ней на колени и улыбнулся.

— Потерпи, немного осталось.

— Я хочу знать правду.

— Правда — это товар.

— Отвечай мне, ублюдок. Из-за чего все это произошло… Бак умер из-за того, что я выманила тебя сюда?

Он присел на корточки, посмотрел на Старки и улыбнулся.

— Ты хочешь знать правду?

— Да.

— Но тогда ты должна будешь ответить на мой вопрос.

— Я отвечу на любой твой вопрос.

— Хорошо. Вот тебе правда. Я узнал о бомбе в Силвер-Лейк из компьютерной сети полиции еще до того, как ты и Пелл начали играть в свою маленькую игру. Меня сюда выманил Даггет, а не ты.

Старки почувствовала, как с ее плеч свалилась огромная тяжесть.

— А теперь ответь на мой вопрос.

— На какой?

— Какие у тебя были ощущения?

— О чем ты? О том, что чувствует человек, которого использовали?

Он наклонился поближе, словно ребенок, заглядывающий в аквариум.

— Нет-нет. Я говорю о стоянке трейлеров. Ты находилась совсем рядом с бомбой. И хотя там был только порох и динамит, на тебя обрушилось избыточное давление почти в шестьдесят тысяч фунтов.

Глаза Фаулза горели. Она понимала, что он именно этого и хотел — оказаться в тот момент на ее месте, почувствовать силу удара. Не только контролировать взрыв, но и ощутить его, принять в себя, быть им поглощенным.

— Фаулз. Ощущение было… никаким. Я сразу же потеряла сознание. Я что-то почувствовала только позднее.

Он смотрел на нее так, словно все еще ждал другого ответа, и Старки вдруг охватил гнев. С того самого дня ничего не изменилось; друзья, незнакомцы, полицейские, а теперь этот маньяк. У Старки кончилось терпение.

— Что, Фаулз? Неужели ты думаешь, что открылось окно и я увидела Бога? Это был проклятый взрыв, ты, придурок. Все происходит так быстро, что ты ничего не успеваешь понять. В том эпизоде было не больше мистики, чем сегодня, когда ты ударил меня по голове, после того как я вошла в дом.

Фаулз, не мигая, смотрел на Старки. Ей вдруг показалось, что он впал в состояние ступора.

— Фаулз?

Он нахмурился и раздраженно сказал:

— Все дело в том, что голова у тебя полна всякой чепухи, Старки. Бесполезный набор невежественных глупостей. Сейчас ты имеешь дело с Мистером Рыжим. Два килограмма «Модекса», закипающего при двадцати восьми градусах Кельвина. Ударная волна пройдет по твоим ногам со скоростью десять тысяч футов в секунду, кровь рванется вверх, в твое туловище, словно по твоим бедрам проехал паровой каток. Гидростатический шок разорвет все капилляры мозга примерно за одну тысячную долю секунды. Смерть мозга наступит в тот самый момент, когда тебе оторвет ноги. Впрочем, ты уже будешь мертва и ничего не почувствуешь.

— Тебе бы следовало остаться, чтобы насладиться этим зрелищем. Можешь посидеть у меня на коленях.

Фаулз усмехнулся.

— Ты мне нравишься, Старки. Как жаль, что я не был с тобой знаком, когда ты работала в отряде саперов. Я бы все сделал правильно с первого раза.

Он схватил ее за волосы левой рукой, оттянул голову назад, а правой залепил клейкой лентой рот. Она попыталась вывернуться, но он сильно надавил на ленту, а потом добавил сверху второй кусок. Старки открыла рот так широко, как только могла. Кожа сильно натянулась. Старки почувствовала, что лента слегка ослабла, но осталась на прежнем месте.

Таймер показывал, что осталось тринадцать минут и сорок две секунды. Фаулз посмотрел на часы.

— Превосходно.

Она хотела еще разок его послать, но изо рта вырвались лишь невнятные звуки.