выехала на дорогу, но к дому направляться не стала. Она свернула на запад, в сторону бара под названием «Барриган» в округе Уилшир.

Меньше двенадцати часов назад Старки опорожнила свою фляжку и дала себе слово, что не будет больше пить, но сейчас решила, что пусть все катится к чертям собачьим. Она проглотила две таблетки тагамета, проклиная свое невезение. Ей был не нужен АТО.

Пелл сидел в маленькой белой комнате, напоминающей гроб, и читал отчеты. Он получил данные о том, что удалось обнаружить на месте происшествия, результаты анализов и вскрытия погибшего полицейского.

Прочитав их, он пришел к выводу, что научная лаборатории полицейского департамента Лос- Анджелеса и отдел по борьбе с терроризмом отлично справились со своими задачами, хотя и был разочарован, что им удалось найти только одну букву «S». Пелл думал, что данных будет больше, но нисколько не сомневался, что криминалист Чен ничего не пропустил. Насчет патологоанатома у него такой уверенности не было, потому что он не нашел в отчете некоторых важных подробностей.

Он вышел в холл с отчетами в руках и отыскал Сантоса.

— Вы не знаете, было ли проведено рентгеновское обследование тела Риджио?

— Не знаю. Если в протоколе ничего нет, скорее всего, они его не делали.

— Там про это ничего нет, а должно быть.

Пелл полистал протокол и нашел имя патологоанатома. Ли Ричардс.

— Старки еще здесь?

— Ушла.

— В таком случае мне нужно поговорить с лейтенантом Келсо.

Через двадцать минут после того, как Келсо сделал два телефонных звонка, чтобы отыскать Ричардса, Сантос отвез Пелла в здание, где работали патологоанатомы, за Медицинским центром Южнокалифорнийского университета.

Когда Сантос собрался пойти с ним, Пелл сказал:

— Расслабьтесь и перекурите.

— Не курю.

— Вы со мной не пойдете.

Пелл видел, что Сантосу это не понравилось, но ему было все равно.

— Думаете, мне не терпится посмотреть, как медики будут копаться в теле моего друга? Я возьму кофе и подожду в вестибюле.

Пелл не мог ничего возразить против этого, и они двинулись по дорожке, посыпанной гравием, к двери.

Сантос сообщил их имена охране и отправился за кофе. Ричардс появился через несколько минут, и они с Пеллом вошли в холодный рентгеновский кабинет, где стали ждать, когда два лаборанта привезут на каталке тело Риджио. Оно было упаковано в непрозрачный пластиковый мешок с молнией. Пелл и Ричардс молча стояли, пока техники доставали тело из мешка и укладывали на столе. Большой разрез в форме буквы «Y» на груди и животе, который сделал Ричардс во время вскрытия, а также раны от наиболее крупных осколков были зашиты.

Ричардс окинул взглядом тело, словно оценивал свою работу, и остался доволен.

— Как видите, входные отверстия хорошо видны. Мы делали рентгеновские снимки в тех случаях, когда они казались нам информативными, а затем вынимали осколки.

— В этом-то и проблема, — сказал Пелл. — Если смотреть только туда, где имеется входное отверстие, можно что-нибудь пропустить. Я видел случаи, когда шрапнель отскакивала от таза, миновала бедро и останавливалась в колене.

Ричардс с сомнением посмотрел на него.

— Ну, наверное, такое тоже возможно.

— Я знаю точно, что это возможно. А где кисти рук?

Ричардс нахмурился.

— Что?

— Кисти рук нашли?

— А, да, нашли. Я их исследовал. Да, исследовал.

Ричардс уставился на запястья, из которых торчали обрубки костей, затем, прищурившись, повернулся к лаборантам.

— Где, черт вас подери, проклятые кисти?

Лаборанты принялись шарить в мешке и вскоре достали оттуда кисти рук, обожженные от страшного жара и раздавленные под воздействием ударной волны. Ричардс даже не стал скрывать своего облегчения.

— Видите? Они здесь.

Словно он гордился тем, что ему удалось сохранить все фрагменты.

— Сначала мы посмотрим на тело через флюороскоп, — сказал Ричардс. — Если увидим что-нибудь интересное, пометим. Так будет быстрее, чем возиться с рентгеновской установкой.

— Отлично.

— Я не люблю рентген. Даже несмотря на защитные экраны. Боюсь рака.

— Прекрасно.

Пеллу выдали пару желтых очков. Он ничего не почувствовал, когда каталку с телом Риджио подвезли к цветному флюороскопу, который был похож на матовый телевизор с плоским экраном, но, когда Ричардс его включил, он неожиданно стал прозрачным. Когда тело скрылось за экраном, плоть перестала быть плотью, превратившись в прозрачное желтое желе, а кости стали непроницаемыми зелеными тенями. Ричардс подрегулировал изображение.

— Здорово! И вреда такого, как от рентгена, нет. Никакого тебе рака.

По команде Ричардса лаборанты медленно двигали тело перед экраном, на котором появились три четкие тени под коленом, две в левой ноге, одна в правой, все размером меньше фасолины.

— Так-так, вот здесь. Видите? — сказал Ричардс.

Пелл ожидал обнаружить больше осколков, но защитный костюм прекрасно справился со своей задачей. Только фрагменты, имевшие достаточную массу, развили скорость, необходимую, чтобы пробить кевлар.

Ричардс посмотрел на Пелла.

— Хотите их получить?

— Все до одного, док.

Ричардс пометил фломастером нужные места на теле.

К тому времени, когда они закончили сканировать тело, им удалось обнаружить восемнадцать металлических фрагментов, но только два из них были размера, о котором стоило говорить: один — перекрученный кусок металла длиной в дюйм, застрявший в бедренном суставе; другой — треугольник в полдюйма, не замеченный Ричардсом, когда он вынимал серию осколков из мягких тканей правого плеча. Ричардс доставал их, а лаборант, что повыше, отмывал от крови и складывал на стеклянный поднос. Пелл внимательно изучил каждый фрагмент, но не нашел на них ни гравировки, ни других знаков.

Наконец Ричардс выключил экран и снял очки.

— Ну вот и все.

Пелл ничего не говорил, пока лаборант не передал ему последний осколок. Он оказался самым большим, и Пеллу так отчаянно хотелось найти на нем что-нибудь, что сердце бешено колотилось у агента в груди и он едва сдерживал свое нетерпение. Но, внимательно изучив осколок, он не обнаружил ничего примечательного.

— Ну, удалось найти что-нибудь полезное?

Пелл не ответил.

— Агент?

— Я признателен вам за то, что согласились мне помочь, доктор. Спасибо.

Ричардс стащил перчатки и посмотрел на часы, на которых был нарисован Микки-Маус.