вызовом вздернуть подбородок.

— Я не намеревалась это делать.

— Ага! Наконец-то ты перестала лгать. Что ж, поздравляю с таким достижением.

— Я думала, что больше никогда тебя не увижу. Мы вчера окончательно попрощались, забыл?

— Я ничего не забыл. Кстати, почему ты не сказала мне о ребенке вчера? — (Она сжала зубы.) — Зачем ты молчала?

Том поднял голову и захныкал:

— Мама…

— Мы напугали его. — Элли подошла ближе. — Отдай его мне, прошу.

— Он просто устал, — отрезал Реми. — Но ты права, нужно унести его отсюда. Покажи, где он спит.

Элли помедлила, потом неохотно повела Реми в дом. Мы были любовниками, подумала она, и два года назад он нес вверх по лестнице меня в ту же самую спальню. Теперь несет нашего сына, но мы — враги.

На какое-то мгновение Реми задержался на пороге, узнав комнату. Выражение его лица стало каменным, когда он посмотрел на кровать.

Взяв себя в руки, Реми вошел в спальню, осторожно уложил Тома в кроватку, несмотря на его громкие протесты. Он что-то тихо сказал ребенку на французском языке, и тот успокоился, снова засунув большой палец в рот.

Элли отвернулась, чувствуя, как сдавило горло. Схватив халат, она надела его. Нельзя же стоять почти обнаженной перед Реми. В бикини она ощущала себя уязвимой, а для дальнейшего разговора, который явно состоится, ей требовались выдержка и уверенность. Она поспешно запахнула халат и завязала пояс.

Реми выпрямился и оглянулся, а она направилась к двери, спотыкаясь.

Он насмешливо произнес:

— Вы дрожите, мадам. Думаете, вам угрожает опасность? Неужели считаете, что я хочу убить вас за то, что вы сотворили?

— Нет, — ответила она, думая, что смерть для нее оказалась бы лучшим выходом из сложившейся ситуации.

Элли вышла из комнаты, спустилась по лестнице и поспешила в сад. Реми следовал за ней. Повернувшись, она посмотрела на него решительно.

— Как его зовут? — почти небрежно спросил он, но Элли не повелась на это.

— Его зовут Томас, — четко произнесла она. — Томас Марчингтон. Если быть совсем точным, то сэр Томас Марчингтон.

Реми нахмурился:

— Он унаследовал титул твоего мужа?

— Да, — подтвердила она. — Он также наследник усадьбы, земель и целого состояния. Он очень богатый малыш.

— Бог мой! — прошептал Реми. Какое-то мгновение он молчал. Казалось, что ему трудно говорить. — Значит, ты умышленно обманула этого мужчину, я имею в виду твоего мужа? Он думал, что ты родила ребенка от него?

— Нет! — отрезала Элли, ее голос дрожал. — Я не обманывала его, клянусь. Ты должен мне поверить.

— С какой стати я должен верить твоим словам? Она вздохнула:

— Я объясню. Хьюго не мог стать отцом после того несчастного случая. Он знал об этом, но, страстно мечтая о рождении наследника семьи Марчингтон, согласился считать Тома своим сыном. — Она отвела взгляд. — В том, что у нас с ним не могло быть детей, он обвинял меня. Хьюго заявлял, что я неопытна в постели, поэтому не в состоянии довести его до возбуждения. Он ненавидел меня, хотя прекрасно знал о своей несостоятельности. — Элли облизнула пересохшие губы. В конечном счете я была доведена до отчаяния. Днем Хьюго меня игнорировал, а по ночам злился, обзывая непотребными словами.

— И вот тогда ты решила приехать сюда, чтобы использовать меня. — Реми отрывисто рассмеялся, отчего она почувствовала себя униженной. — Наконец-то нашелся влюбленный в тебя молодой жеребец, готовый помочь в решении проблемы с наследником.

— Нет! — в отчаянии крикнула она. — Нет! Я никогда так к тебе не относилась!

— Занимаясь сексом, мы не предохранялись, Элиз, ибо ты заявила, что обо всем позаботилась, — враждебно заговорил он. — Ты и тогда мне лгала. Элли изумленно посмотрела на него.

— Так ты о предохранении говорил, когда спрашивал, пью ли я таблетки? — Она обхватила пылающее лицо руками. — Я просто не поняла тебя и по глупости решила, что ты интересуешься, не больна ли я и хочу ли, чтобы ты продолжал начатое.

— Неплохое оправдание для того, кто жаждет зачать ребенка.

— Находясь в твоих объятиях, я не могла здраво мыслить.

— Что? — резко спросил Реми. — Ты нашла еще одну отговорку?

— Я уже не знаю, как и о чем с тобой разговаривать. — Элли отвернулась и прислонилась спиной к дереву, ощущая, как его кора царапает кожу через тонкую ткань халата. — Когда мы с тобой были вместе, я чувствовала себя счастливой и любимой. Я так сильно тебя любила, что боялась умереть от радости. Ты будто спас меня от того жуткого существования, которое я вела раньше. Ты на время избавил меня от Хьюго, его матери и всего того, что ждало меня в Англии. Она посмотрела на траву. — Знаю, должна была предупредить тебя, что я замужем, но тогда мне пришлось бы снова оказаться в жуткой реальности. Я не хотела, чтобы мой прекрасный сон закончился. Наша любовь стала самым драгоценным, самым лучшим событием в моей жизни. Я боялась, что потеряю тебя. — Элли отрывисто рассмеялась. — Я все равно рано или поздно сказала бы тебе правду. Но теперь у меня по меньшей мере есть воспоминания о нашей любви. Я не забуду того, что ты говорил и делал, того, в чем убеждала себя я, пока не узнала о своей беременности.

— Но ты и тогда промолчала, — мрачно произнес Реми. — Ты даже не пыталась меня найти.

— Я собиралась это сделать, — Элли умолчала о том, что звонила и разговаривала с его отцом. Что изменится, если она расскажет о разговоре с Филиппом? Это вызовет еще больше проблем. — Но ты был в тысячах милях от меня, уехал навсегда, как мне тогда казалось. Я поняла, что должна самостоятельно нести ответственность за ребенка. Именно поэтому и решила обо всем честно рассказать Хьюго. Я не сомневалась, что муж наорет на меня и подаст на развод, но вместо этого он объявил, что это его ребенок. Хьюго считал, что я выполнила свой долг перед семьей Марчингтон и перед ним и что все идет отлично.

— Как ты могла принять это? — Реми был очень удивлен. — Неужели ты способна на такое притворство?

— Я была поставлена перед выбором, — невозмутимо ответила она, — либо стать матерью- одиночкой, либо забыть о принципах и позволить моему ребенку вырасти в богатстве, зная, что ему уготованы благополучие и безопасность. — Элли склонила голову. — Том — мое единственное родное существо на этом свете, Реми, и я желала дать ему все самое лучшее. Тогда мне показалось, что я поступаю правильно.

— Правильно? — язвительно переспросил он. — Ты считаешь правильным, если ребенок растет во лжи? Или ты все-таки намеревалась однажды посвятить сына в тайну его рождения?

— Ты хотел знать правду? — Элли повернулась к нему лицом. Ее взгляд был суров, лицо побледнело. — Говорю все, как на духу. Тогда я просто не знала, как поведу себя, когда наступит момент истины.

— Этот момент уже наступил, Элиз.

— Что ты имеешь в виду? Том еще слишком мал, чтобы что-то понять.

— Зато ты все прекрасно можешь понять, — ледяным тоном парировал он. — Томас мой сын, мадам, и я хочу, чтобы это было признано официально. Пусть английская усадьба, деньги и титул катятся ко всем чертям. Притворству необходимо положить конец сейчас же. — Реми прожигал ее взглядом. — Наш ребенок останется здесь, Элиз. Он будет жить со мной, как и должно быть.