(или старого) многообещающего автора, которого мы отчаялись найти. Мэтьюрин прислал своего 'Бертрама' и письмо без обратного адреса, так что я сперва не мог ему ответить. Наконец обнаружив его местожительство, я послал ему благоприятный ответ и нечто более существенное. Пьеса его имела успех, но меня тогда не было в Англии.
Я обращался и к Кольриджу; но у него в то время не было ничего подходящего…
А какие Сцены мне пришлось выдерживать! Сколько авторов и авторш, сколько Портных, диких ирландцев, жителей Брайтона, Блэкуолла, Чатама, Челтнема, Дублина и Данди мне пришлось принять! И каждому надо было вежливо ответить, каждого прослушать или прочитать. Отец миссис Гловер, шестидесятилетний ирландец, по профессии учитель танцев, пришел просить роль Арчера[119] и для этого надел в мороз шелковые чулки, чтобы показать свои ноги; они были типично ирландские и несомненно недурны для его возраста, а в свое время были еще лучше. Приходила мисс Эмма Такая-то с пьесой под заглавием 'Богемский разбойник' или что-то в этом роде. Приходил мистер О'Хиггинс, проживавший тогда в Ричмонде, с ирландской трагедией, где во всяком случае не могли не соблюдаться единства, потому что главный герой был все время прикован за ногу к столбу. Это был дикарь свирепого вида; и желание смеяться сдерживалось только размышлением над возможными последствиями такого веселья.
Я по природе вежлив и учтив и не люблю причинять людям боль, когда этого можно избежать; а потому я отсылал их к Дугласу Киннэрду, человеку деловому, который умеет без колебаний сказать 'нет', и предоставлял ему вести все подобные переговоры. В начале следующего года я уехал за границу и с тех пор мало что знаю о театральных делах» («Разрозненные мысли», № 67).
…одну из его драм, предназначенную исключительно для чтения, сыграли в Лондоне без его разрешения и против его желания. — Премьера «Марино Фальеро» без успеха прошла в Друри-лейн 25 апреля 1821 г.
…как и происшествия с Беатриче и Бенедиктом, Ларой и Каледом… — Ада имела в виду не Беатриче и Бенедикта («Много шума из ничего»), но Виолу и Орсино («Двенадцатая ночь»). Лара и Калед — персонажи поэмы Байрона «Лара»:
Со свистом дышит грудь, напряжена; Взор темная покрыла пелена; Свело все тело, и — уже мертва — С колен пажа скатилась голова. Тот руку, Ларой сжатую, кладет На грудь: не бьется сердце. Но он ждет, В рукопожатье хладном, вновь и вновь, Он трепет ловит, но: застыла кровь! «Нет, бьется!» — Нет, безумец: видит взгляд Лишь то, что было Ларой миг назад. Все смотрит Калед, — будто не потух В том прахе пламень, не умчался дух. Кто возле был, прервали тот столбняк, — Но с тела взор он не сведет никак; Его ведут с того лужка, куда Он снес его, кто был живым тогда; Он видит, как (прах к праху!) милый лик К земле, а не к его груди, приник. Но он на труп не кинулся, не рвал Своих кудрей блестящих, — он стоял, Он силился стоять, глядеть, — но вдруг Упал, как тот, столь им любимый друг. Да, — он любил! И, может быть, вовек Не мог любить столь страстно человек!.. В час испытаний разоблачена Была и тайна, хоть ясна она: Пажа приводят в чувство, расстегнуть Спешат колет, и — женская там грудь! Очнувшись, паж, не покраснев, глядит: Что для нее теперь и Честь, и Стыд? (2, XX–XXI; пер. Г. Шенгели) Благополучные развязки все схожи; беды чаще всего уникальны. — С этим согласился бы гр. Толстой, однако роман Владимира Набокова «Ада» (!) открывается противоположным заявлением: «Все счастливые семьи довольно-таки не похожи, все несчастливые довольно-таки одинаковы» (пер. С. Ильина).
* * * Знаешь, какое слово выбрала Ада? АМЕРИКА. Она хотела, чтобы мы расшифровали рукопись… -
«Хотелось бы, чтобы обо мне хорошо думали по ту сторону Атлантики; не думаю, что меня выше ценят там, чем здесь; возможно, куда ниже» (Байрон — Медвину, 1822 г.).
Тед Уильямс (1918–2002) — один из величайших американских бейсболистов; Эдгар Райс Берроуз (1875–1950) — американский писатель, создатель циклов о Тарзане и приключениях Джона Картера на Марсе; Роберт Флаэрти (1884–1951) — американский режиссер, один из основоположников кинодокументалистики на этнографическом материале.
Итак, Байрон жестоко обращался с супругой и вел себя с ней отвратительно, однако все, что нам известно об этом — известно по большей части с ее слов… — Итогом стала изданная в 1870 г., через десять лет после смерти Аннабеллы, книга «Оправданная леди Байрон» Гарриет Бичер-Стоу (1811–1896) — яростная защита невинной жены от сатанинского мужа и всех, кто принял его сторону. Впрочем, если хотя бы малая часть того, что написано в дневниках Аннабеллы, правда — то Байрон действительно был ужасным мужем. Двоих людей несколько лет влекло друг к другу — и, только обвенчавшись, они поняли, что будут несчастны.
Генри Брум — см. прим. к с. 366.
…если не считать последнего греческого мальчика, так и не ответившего ему взаимностью. — Лукас Халандрицанос, ставший персонажем рассказа Краули «Миссолонги, 1824». Считается, что именно о нем идет речь в начале последнего стихотворения Байрона — «В день, когда мне исполнилось тридцать шесть лет»:
Пора остыть душе гонимой, Когда остыли к ней давно; Но пусть любить и не любимой Ей суждено! 
