тут… рука фортуны? Я взглянул на нее и убежал.

— Карп, будет лучше, если ты продолжишь бежать без оглядки, — заметил Филипп, — но не забывай, ты должен бежать в правильном направлении.

Губернатор вошел в кабинет и увидел, что его ожидает посетитель. Де Бенвилль очень удивился, ибо этого человека он никак не ожидал увидеть в столь ранний час.

Это был Август де Марья. Несмотря на жару, этот идеальный джентльмен был в парике, который длинными локонами ниспадал ему на плечи, и в перчатках с черной оборкой.

— Вы прибыли весьма рано, — произнес усаживаясь за стол губернатор. — Если учесть, что вчера вечером мы беседовали допоздна. Откровенно говоря, мсье, мне очень понравились ваши анекдоты о жизни придворных.

Казалось, Август де Марья был польщен, но ничего не ответил, а подкрутил усы и сказал:

— Я пришел сюда, потому что желаю разрешить вопрос о моих обязанностях.

Губернатор также желал поскорее заставить его работать.

— У вас не имеется почти никакого опыта работы. Признаться, я и сам был в таком же положении, когда впервые пожаловал сюда, и мне пришлось до многого доходить самому. Поэтому меня не волнует отсутствие опыта у вас.

Молодой человек выглядел удивленным и даже возмущенным.

— Я не считаю возможным, чтобы вы пытались отыскать у меня какие-либо отрицательные черты.

Де Бьенвиллю был неприятен его тон и сами слова, и он не стал скрывать свое недовольство:

— Я же хочу дать вам работу по силам, — заявил он. — Вероятно, вы мне что-нибудь подскажете.

Мсье де Марья равнодушно махнул рукой.

— Я хорошо справляюсь с цифрами.

— Финансовые дела находятся в ведении интенданта. Вы желаете работать под его началом?

— Нет. — Август де Марья небрежно закинул ногу на ногу и стряхнул несуществующую пылинку с атласной подвязки. — Я предпочитаю иметь собственный отдел. Более того, требую выделить мне пост, чтобы я полностью отвечал за него, и мог прославиться.

— А если все обернется не так хорошо, вы будете отвечать за ошибки? — улыбаясь, спросил губернатор.

— Ошибки! — насмешливо фыркнул молодой человек. — Я легко справлюсь с любыми проблемами, которые могут возникнуть в этой… — он широко развел руками. — Из уважения к вашим чувствам, я воздержусь от суровой критики.

— Мсье, мне ясно, — резко прервал его губернатор, — что вскоре вы исправите все промахи, которые я сделал, и займетесь теми проблемами, которые я не в состоянии разрешить.

Жан-Батист вспомнил, что ему не следует выходить из себя, и выдавил кривую улыбку.

— Хватит! Мы оба погорячились, а это не доведет до добра! Мы станем родственниками, когда вы поженитесь с Фе-лисите, и не должны ссориться.

Август де Марья пощипывал кончик закрученного вверх уса. Пальцы у него немного дрожали, но взгляд оставался пронзительным и настороженным. Губернатор понял, что все манеры де Марья наносные.

— Ваш брак с мадемуазель Фелисите делает вдвойне необходимым найти для вас подходящий пост, — продолжал губернатор, — чтобы вы достигли успехов и не совершили просчетов.

Де Марья понюхал табак и предложил табакерку губернатору. Тот отказался, сказав, что так рано не нюхает табак.

— Интересно, почему, — обронил молодой человек. Он стер крупинку с лица надушенным платком. — Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов о моей будущей жене. Я о ней ничего не знаю, кроме того, что сообщил нам адвокат из Монреаля, который был посредником в переговорах.

— Мсье, мне почти ничего не известно, но попробую удовлетворить ваше любопытство.

Август принялся дотошно расспрашивать его о Фелисите: рост, вес, цвет глаз, тембр голоса, образование, манеры. Он невозмутимо слушал ответы и обмолвился лишь тогда, когда речь зашла о ее родственниках:

— Мсье де Бьенвилль, я постараюсь получше использовать их связи.

Они помолчали, а потом губернатор, с трудом удерживаясь от резкого замечания, вернулся к вопросу о его будущей должности.

— Мсье де Марья, мне пришла идея. Нам нужен начальник военной полиции, потому что в городе теперь будет жить много народа. У вас имеется военный опыт, и он вам пригодится. Это — важная и сложная работа. Что скажете?

Удивительно, но де Марья был с ним согласен. Однако старался не высказать, что польщен.

— Начальник военной полиции? Это уважаемое дело, и оно не отдает бумагомаранием. Возможно, я приму ваше предложение.

— Вы полагаете, что справитесь с подобной работой?

— У меня пытливый ум, — заверил его де Марья.

Это действительно было так. Он четко формулировал вопросы о Фелисите, не стеснялся их повторять, чтобы все до конца выяснить.

— Если вы желаете узнать меня получше, то сразу признаюсь, что иногда считаю полезным прибегнуть к силе. — Немного помолчав, он спросил: — Значит, все решено?

— Да. Жаль, что не смогу вам помочь организовать работу нового департамента, но мне надо ехать. Господин Ло на следующей лодке присылает нам немецких крестьян, чтобы расселить их на зарезервированной для него земле. Мне следует срочно обследовать дорогу и все подготовить к их прибытию.

— Немцы плохие поселенцы, — насмешливо заявил де Марья. — Здесь они станут умирать как мухи.

— Боюсь, вы правы. Земля Ло — хорошая и расположена на возвышенности, но эти бедные крестьяне напоминают детей. Они привыкли к аккуратным фермам и к легкой жизни. Представляю себе, как они испугаются, увидев аллигаторов, и узнав, как сильно разливается Миссисипи весной.

— Когда вы уезжаете?

— На рассвете, и беру с собой отряд солдат. Я вернусь через две недели, — де Бьенвилль покачал головой. — Вы скоро поймете, мсье де Марья, что новой страной нельзя управлять, сидя за письменным столом в удобном кабинете и издавая различные указы. Нам постоянно приходится отражать нападение индейцев, проводить мирные мероприятия, проверки, экспедиции и вести борьбу со стихией. Я занимаюсь этим уже двадцать лет. — Он вдруг замолчал и внимательно взглянул на молодого человека. — Мсье де Марья, члены моего семейства очень хорошо относятся к вашей будущей невесте. Мы все мечтаем о ее счастье. Если молодые люди не были прежде знакомы друг с другом, их брак может оказаться неудачным. Возможно, Фелисите прибудет до моего возвращения, и поэтому я хочу вас попросить быть с ней добрым и очень тактичным.

— Ваше превосходительство, я не стану винить себя, если наш брак не удастся.

— Мне сообщили, что девушка сама по себе является наградой, — продолжил де Бьенвилль. — Она прелестна, и мой брат, барон Лонгея, высоко ценит ее ум. Фелисите обладает многими прекрасными качествами. Мсье, ее можно назвать идеальной невестой! Правда, она прожила всю жизнь в Монреале и никогда не видела игры актеров, мало читала и не умеет вести пустые салонные беседы. Вам придется кое- что ей прощать.

— Я готов к этому, — нетерпеливо заявил де Марья.

— С другой стороны, она тоже будет вынуждена приноравливается к вам. Мадемуазель Фелисите — очень верующая, как многие жители Новой Франции, и ей будут не по вкусу ваши фривольные шуточки. Вы не могли бы щадить ее чувства?

— Ваше превосходительство! — де Марья грозно нахмурился. — Я не собираюсь выслушивать подобные лекции. Семейная жизнь — это мое дело. Я не позволю никому вмешиваться в мои отношения с женой. Вам все ясно? Мне неприятны ваши советы!

— Я могу вам сказать, — заявил губернатор, — что мне будет неприятно, если ваша жена станет несчастной. Наверно, нам лучше перестать говорить на эту тему?

— Если только вы, — ответил де Марья, поднимаясь с кресла и берясь рукой в перчатке за эфес