такую память… — Филипп заколебался. — Мсье, вы всегда были к ней добры, могу ли я вас попросить, чтобы вы передали Фелисите мои слова?

— Сын мой, ты не думаешь, что ее счастье быть с тобой? Филипп отрицательно покачал головой.

— Я ее прекрасно знаю, она уже наверняка все решила.

— Тогда, сын мой, я выполню твою просьбу. Ты — смелый и мудрый юноша, — священник благословил Филиппа. — Я хочу дать тебе один совет. Судя по всему, ты провел бессонную ночь и был все время на ногах. Отправляйся домой и ложись спать. Почивай долго и крепко, а когда проснешься, — настроение у тебя немного улучшится.

Барон больше не заговаривал с Фелисите о случившемся, что едва не испортило их отношения. Жизнь шла своим чередом. Каждый день они подолгу сидели напротив друг друга за письменным столом и разрешали сложные проблемы семейства ле Мойн. Несколько раз девушка показалась барону очень бледной, но он был настолько занят в те минуты, что позабыл упомянуть об этом.

Клод-Элизабет отличалась большей наблюдательностью и жалела Фелисите. Она не знала всю историю в деталях, но до нее доходили слухи. Баронесса не была сплетницей и не поощряла болтунов. Женщина понимала, что Фелисите нуждалась в сочувствии и поддержке.

Баронесса иногда приходила в кабинет с чашкой теплого молока, в которое было добавлено несколько капель бренди, и говорила, что пора заканчивать работу. Как-то раз она встала рядом с Фелисите и обратилась к мужу:

— Дорогой Шарль, я подозреваю, что ты себя ведешь подобно ужасным героям господина Мольера.

Фелисите пыталась выбросить из головы горькие мысли, но это ей не удалось. Девушка плохо спала и просыпалась очень рано, а потом ворочалась в постели до тех пор, пока не надо было вставать. По утрам, когда она еще лежала в полудреме, ей слышались шаги на улице. Она удивилась и даже собиралась поговорить об этом с бароном, — никто из законопослушных граждан не мог разгуливать по улицам в столь ранний час. Ночной сторож при ходьбе шаркал ногами, а шаги таинственного прохожего были легкие и быстрые.

Как-то утром Фелисите решила, что ей не стоит оставаться в постели и мучить себя, перебирая в памяти события последних дней, приведшие к крушению романтических грез. Она вскочила с кровати и подошла к окну. Небо было серым и низким. Девушка начала дрожать от холода и собиралась вернуться в постель, но потом услышала шаги, раздававшиеся на рю Сен-Пол.

Спустя какое-то время она увидела раннего прохожего. Это был Филипп. Он шагал очень быстро и вглядывался в ее окно. Девушка инстинктивно отпрянула, чтобы он ее не заметил, но продолжала украдкой наблюдать за юношей. Филипп смотрел прямо перед собой, и она нашла его очень бледным и грустным.

«Мой бедный Филипп, — подумала Фелисите. Глаза у нее наполнились слезами. Когда он пропал из вида, она бросилась на постель и долго рыдала. Но впервые за долгое время на сердце у девушки потеплело, и она весь день вспоминала о его верности.

На следующее утро она поднялась еще раньше и встала у калитки, ведущей с улицы во двор. Вдалеке послышались шаги.

— О, Филипп! Мой дорогой и преданный Филипп! — шептала девушка. Шел снег, и она дрожащей рукой надвинула пониже капюшон старенького шерстяного плаща.

Филипп приблизился к дому, не сводя глаз с ее окна на третьем этаже, и слегка вздрогнул, когда Фелисите тихо промолвила:

— Доброе утро, Филипп!

Юноша остановился, взглянул на любимую и едва слышно обронил:

— Доброе утро, Фелисите.

Он просто стоял, и она поняла, что ему хотелось сказать ей очень многое. Они смотрела друг на друга и молчали. Филипп тщетно пытался заговорить, но потом в отчаянии покачал головой и пошел прочь…

Ночью прошел сильный снег, и на утро она увидела, как он пробирается через огромные сугробы. Посреди улицы прорыли дорожку, и Фелисите видела только его голову и плечи, когда он подошел ближе. Филипп не ожидал встретить любимую, и он покраснел так, как будто его уличили в чем-то предосудительном, но замедлил шаг, и тихо шепнул:

— Я люблю тебя еще сильнее!

Девушка хотела ответить, что будет любить его до конца жизни, но у нее перехватило дыхание, и она улыбнулась сквозь слезы, а потом помахала, встав на носочки, ибо снег засыпал даже калитку.

С этого дня они встречались каждое утро, несмотря ни на что. Фелисите всегда ждала его у калитки, а Филипп появлялся так точно, что по нему можно было проверять часы. Он никогда не задерживался, но все время повторял:

— Я люблю тебя еще сильнее!

Он боялся, что их заметят и не желал, чтобы об этом узнал барон. Фелисите иногда заранее подыскивала те слова, которые хотела сказать ему, но почти всегда их забывала. Она ему обычно улыбалась…

Если они где-то случайно встречались, то старались не выказывать свою радость. В присутствии посторонних он был очень сдержан, и ей приходилось следовать его примеру.

Но когда их никто не видел, они в полном молчании любовались друг другом.

Пожалуй, мы несколько преувеличили, сказав, что они виделись каждое утро. Однажды Филипп не пришел. Стояла весна и Фелисите набрала во дворе букет нарциссов, а потом встала у калитки, размышляя о том, можно ли подарить ему цветок. Она еще ничего не решила, но понимала, что в первый раз он опаздывает. Прошло несколько минут, и девушка стала волноваться. Филиппа ничто не могло отвлечь от встречи! Прошло минут пятнадцать, и, услышав звуки, донесшиеся из задней части дома, Фелисите поняла, что слуги начинают вставать, значит, он не придет.

Что-то случилось! Фелисите вышла на улицу и отправилась в его мастерскую. Подойдя ближе, она увидела, что из переулка вышел Поликарп Бонне и быстро двинулся навстречу Фелисите.

— Что стряслось, Карп? — спросила девушка, поравнявшись с ним.

— Хозяин заболел, и я иду к аптекарю за лекарством. Фелисите встревожилась ни на шутку:

— Что такое? Он сильно болен?

— Все началось вчера, когда меня не было дома, — Карп легкомысленно подмигнул, словно говоря: «Вот я какой ветреный!» — Я вернулся поздно и увидел, что хозяина рвет. Лекарство, которое было у нас дома, ему не помогло, — он удивленно покачал головой. — Я думал, что утром ему станет лучше, но, как видно, ошибся.

— Я пойду с тобой, — объявила Фелисите, — твоему бедному хозяину нужен уход.

Бонне укоризненно взглянул на нее.

— Этого бы не произошло, если бы вы последовали моему совету, мадемуазель.

Возможно, Филиппу помогло ее присутствие. Когда девушка пришла с его помощником, ему сразу стало лучше, и он не стал пить отвратительное лекарство, прописанное ему аптекарем.

Подъем семейства ле Мойн был настолько стабильным и мощным, что любое отклонение от цели походило на гром среди ясного неба или предательским ударом в спину. Но подобные вещи иногда случались, и самими серьезными стали новости, полученные весенним утром следующего года, после того как народ Новой Франции был в волнениях, ожидая нападения англичан. Они не дождались нападения…

Фелисите находилась в кабинете, когда барону передали письмо из Франции. В этот миг девушка была чем-то занята и глянула на барона только тогда, когда в комнате воцарилась зловещая тишина. Ее испугало выражение лица, с которым опекун читал лежавшее на столе письмо.

— Мсье Шарль! Что такое? Вы больны?

Он ничего не ответил и продолжал смотреть на плотно исписанные страницы. Лицо у него стало белым. Потом он вдруг побагровел, вскочил на ноги, схватил письмо и, порвав его на мелкие кусочки, подбросил их в воздух.

— Так и бывает всегда! — крикнул барон. — Неужели в жизни есть справедливость? Нет, ее не