все время обменивалась, бывало, кивками и улыбками, сидя за столом. Вид пустого кресла вызвал у знаменитого брата грусть, и он замолчал.

Остальные три кресла заняли Жан-Батист, Габриэль и Антуан.

— Обычно наш отец начинал совещания с молитвы, — сказал Шарль, склоняя голову. Остальные сделали то же самое, и в течение некоторого времени в комнате слышался неясный шепот. Глава семейства откинулся назад и хмуро оглядел присутствующих. — Я созываю подобные совещания не так часто, потому что они напоминают нам о потерях. Но иногда нам необходимо вместе что-либо продумать, сейчас такой момент настал — перед нами возникла очень серьезная проблема.

Мсье Шарль поднял вверх несколько листов бумаги, лежавших перед ним.

— Прежде всего мне нужно отчитаться перед вами в отношении финансовых дел. Все торговые дела идут хорошо. Настолько хорошо, что вскоре мы превратимся в богатых людей, если нам никто не помешает. У меня есть данные о доле каждого из нас и об общем фонде, в котором также у каждого из нас имеется определенный процент. Этот общий фонд сильно вырос с того времени, когда у нас проводилось общее собрание.

Перед нами стоит следующая проблема, — продолжал Шарль, откашлявшись. — Нам предстоят огромные траты, они могут перекрыть все усилия последних десяти лет. Эти траты съедят общий фонд и даже глубоко подорвут наши личные доли наследства. Пьер со мной детально рассматривал эту проблему, нам ясно, что мы рискуем благосостоянием семейства ле Мойн, но это необходимо сделать!

Все молчали. Поль ле Мойн оставался невозмутимым, когда он услышал поразительные новости, но младшие братья были взволнованы.

Было еще рано, но в комнате уже было очень душно. Все окна были широко распахнуты, но занавески на окнах не колыхались.

— Ужасная жара! — неожиданно воскликнул Поль. — Или нам так жарко, Шарль, потому что ты нам сообщил удивительные новости! Должен признаться, меня это очень тревожит. Братец, ты пытаешься нас напугать?

— Нет, я нисколько не преувеличил степень риска. Хозяин Лонгея сплел пальцы и некоторое время внимательно их изучал.

— Я занимаюсь бизнесом, — наконец промолвил он. — И я напрямую отвечаю за благосостояние семейства, можно сказать, что до сих пор у нас все было не так плохо. И мне неприятно ставить перед вами подобную проблему. Мой ум отказывается идти на подобный риск! Все это против моей натуры.

Шарль говорил очень взволнованно и настолько крепко стиснул руки, что у него побелели костяшки пальцев.

— Я много размышлял над этим и теперь могу сказать, что иного выхода нет. Это заявление может перевесить соображения личного благосостояния и счастья. — Он резко обратился к Д'Ибервиллю:

— Продолжай, Пьер. Твои объяснения сэкономят нам время.

Д'Ибервилль сразу показал, что он не разделяет сомнений главы семейства. Он улыбнулся братьям, и улыбка у него была весьма уверенной. Для него все было просто. Следовало без всяких рассуждений предпринять кое-какие шаги. Он наклонился вперед и заговорил уверенно и быстро.

— Нам необходимы суда для экспедиции на Миссисипи. После переговоров с мсье де Марьей я уверен, что король представит нам их. И мы должны разрабатывать соответственные планы. Нам представляется шанс завоевать континент и водрузить над ним королевские лилии. Мы так давно ждали этого шанса. Я уверен, что вы со мной согласитесь: ничто не должно мешать осуществлению наших планов!

На лицах младших братьев можно было прочитать, что они полностью с ним согласны, но Габриэль прервал брата.

— Ничего, Пьер, ничего! — взволнованно воскликнул он. — Нельзя, чтобы выполнению планов помешали соображения богатства или безопасности.

— Вот это боевой дух! — одобрил брата Д'Ибервилль. Но потом он заговорил о трудностях и нахмурился: — Согласие короля еще не означает окончания наших бед. Совсем наоборот. Если мы возложим задачу подготовки судов на министров из Версаля и контрактеров, мы можем быть уверенными, что экспедиция провалится, — у него гневно загорелись глаза. — Это воры-разбойники и жуткие «экономы», не заслуживающие ничего иного, как только быть повешенными… Они снабдят нас бочками с протухшей водой, гниющим мясом и сухарями, кишащими червями. Мушкеты будут ржавыми и устаревшими, а порох не станет взрываться. При отливке орудий они не станут использовать медь, а что касается переселенцев, они останутся без домов, семян и вообще без всяких припасов.

— Так происходит постоянно, — продолжил Д'Ибервилль — Они неохотно оказывали помощь Ла Саллю, ему почти ничего не удалось сделать, и он погиб. Не забывайте об этом, братья мои. Среди переселенцев окажутся одни бездельники и лентяи — слабаки, жулики и бандиты из тюрем. Они станут умирать как мухи, ведь они понадеются на продовольствие и запасы, представляемые им правительством.

Он энергично кивнул головой.

— Наши усилия потерпят крах, если мы не погрузим на суда все, что нам необходимо… и за наш собственный счет.

Собравшиеся молчали, Шарль начал объяснять:

— У меня есть расценки на все, что нам понадобится. Общая сумма… колоссальная! Нам даже придется взять кредит. Я предлагаю вам внимательно познакомиться с расчетами, прежде чем мы продолжим обсуждение проекта.

Жан-Батист заговорил первым.

— Мне не нужно изучать цифры. Мне хотелось знать только одно — ты, Шарль, и ты, Пьер, вы уверены, что нам следует поступить именно так? Я могу сказать, что согласен с вашим планом.

Габриэль заговорил голосом, который вольно или невольно напоминал голос Д'Ибервилля.

— Конечно, я согласен. Меня не волнуют деньги!

На самом деле его очень волновали деньги, но в данный момент ему казалось, что все не так. Антуан поддержал своих братьев.

— Я согласен! — он улыбался и кивал головой. Шарль еще раз спросил их:

— Вы понимаете, что от вашего наследства может не остаться ни гроша? И вам придется промышлять в лесах в качестве охотников и торговцев мехами, если все наши планы пойдут насмарку? Вам, возможно, придется открывать лавки, как это делал наш отец.

— Мы понимаем степень риска и готовы рисковать, — заявил Жан-Батист.

Шарль взглянул на Поля.

Поль сидел абсолютно спокойно и не двигался. Он уставился куда-то вперед, и Шарль понимал, что он ломает голову над услышанным.

— Поль?

— Это — рискованная игра, — сказал мсье де Марикур. — Нам придется вложить все, чем мы владеем, и нас, возможно, ждет судьба Ла Салля. Мы вели тяжкую борьбу, чтобы все это получить… теперь нам предстоит идти на риск. Я с вами согласен, но я не могу высказывать такой же энтузиазм, какой проявляете все вы. Подобно тебе, Шарль, я считаю это предприятие нашим долгом, но от этого мне не легче, — он помолчал и вздохнул. — Я согласен, Пьер, ты можешь начинать. Мы не покорим новые пространства голыми руками. Мне придется отказаться от намерения пристроить новое крыло к дому и даже продать кое-что из серебра… Если я смогу получить согласие некой пленительной дамы на подобные жертвы.

— Благослови тебя, Поль! — воскликнул Пьер. — Я знал, что ты останешься с нами и мы будем действовать сообща. Наверное, мне и это придется объяснить Мари-Мадлен? Итак, мы пришли к единодушному решению, — обратился Шарль к братьям.

— Все решено, — повторил Д'Ибервилль и с облегчением вздохнул. — Я благодарен вам. Теперь я могу плыть в залив Морт с легким сердцем, зная, что в состоянии начать покорение континента!