тебя еще пробудет Люси?

— У нее каникулы до седьмого января.

— Я помню, она неплохо обращалась с компьютерами.

— Гораздо лучше, чем неплохо.

Уэсли едва заметно улыбнулся.

— Марино мне так и сказал. Он говорит, что она витает, что может помочь с АСИОП.

— Не сомневаюсь, она с удовольствием бы попробовала.

И вдруг я вновь почувствовала необходимость как-то оградить ее. Я хотела отправить ее назад в Майами, но не сделала этого.

— Если помнишь, Мишель работает в департаменте криминалистики, который помогает полицейскому управлению штата с АСИОП, — сказал Уэсли.

— Надо понимать, это сейчас тебя немного беспокоит. — Я допила свой коньяк.

— Ни дня в моей жизни не проходит без беспокойства, — ответил он.

Следующим утром шел небольшой снег, и мы с Люси надели лыжные костюмы, в которых нас можно было бы заметить с альпийских вершин.

— Я похожа на дорожный конус-знак, — воскликнула она, глядя в зеркало на свое огненно-рыжее отражение.

— Правильно. Если ты потеряешься где-нибудь на лыжне, тебя будет несложно найти.

Я приняла две таблетки аспирина с витаминами, запив их газированной водой из мини-бара.

Племянница смотрела на мой наряд, не менее яркий, чем ее, и качала головой:

— Не может быть, чтобы ты, такая консервативная, вдруг оделась, как павлин.

— Порой мне хочется идти в ногу со временем. Ты голодна?

— Ужасно.

— Бентон должен встретить нас в ресторане в половине девятого. Мы можем спуститься сейчас, если ты не хочешь ждать.

— Я готова. А Конни с нами не будет есть?

— Мы встретимся с ней на горах. Бентон хочет сначала поговорить по делу.

— Мне кажется, ей может не понравиться, что она всегда в одиночестве, — заметила Люси. — С кем бы он ни разговаривал, она все время словно в стороне.

Я закрыла дверь номера, и мы пошли по тихому коридору.

— Я подозреваю, что Конни и не стремится принимать участия, — тихо сказала я. — Ей было бы только тяжелее, если бы она знала все подробности работы мужа.

— Поэтому вместо нее он разговаривает с тобой.

— О делах — да.

— О работе. А работа для вас обоих — самое главное.

— Наша жизнь, конечно, зависит от работы.

— У вас с мистером Уэсли начинается роман?

— У нас начинается завтрак, — улыбнувшись, сказала я.

Ассортимент в ресторане был, как обычно, потрясающим. На длинных, накрытых скатертью столах стояли копченые бекон и ветчина, всевозможные блюда с яйцами, пирожные, пирожки и хлеб различных сортов. Преодолев соблазн, Люси непоколебимо направилась к кашам и свежим фруктам. Под влиянием ее примера и помня свою недавнюю лекцию Марино по поводу его здоровья, я удержалась от всего вкусного, включая кофе.

— На тебя смотрят, тетя Кей, — тихо сказала Люси. Я решила, что подобным вниманием обязана своему яркому наряду, пока не открыла утреннюю «Вашингтон пост» и чуть не остолбенела, увидев себя на первой странице. Заголовок был такой: «УБИЙСТВО В МОРГЕ», под ним был долгий рассказ об убийстве Сьюзан с моей фотографией по приезде на место преступления с весьма напряженным видом. Ясно, что журналист почерпнул всю информацию главным образом от отчаявшегося мужа Сьюзан, который заявил, что его жена при весьма подозрительных обстоятельствах ушла с работы меньше чем за неделю до своей жуткой смерти.

В статье говорилось, например, о том, что у нас со Сьюзан был недавно конфликт на почве того, что она не хотела проходить свидетелем по делу об убитом мальчике, потому что даже не присутствовала на его укрытии. Когда Сьюзан заболела и некоторое время не ходила на работу «после пролитого формалина», я названивала ей домой с такой частотой, что она просто стала бояться подходить к телефону, а потом я «заявилась к ней вечером накануне убийства» с цветами и туманными намеками на благосклонность.

«Я вернулся домой из магазина, делал предрождественские покупки, а у нас в гостиной — главный судмедэксперт, — говорилось со слов мужа Сьюзан. — Она (доктор Скарпетта) тут же ушла, и, как только за ней закрылась дверь, Сьюзан разрыдалась. Она была чем-то напугана, но не хотела мне говорить».

Но еще более тревожными, чем лживые обвинения Джейсона Стори в мой адрес, оказались недавние финансовые операции Сьюзан. Предположительно недели за две до смерти она сняла со своего счёта более трех тысяч долларов, предварительно положив три тысячи пятьсот. Непредвиденный доход никак не поддавался объяснениям. Ее мужа осенью уволили с работы а сама Сьюзан зарабатывала меньше двадцати тысяч долларов в год.

— Мистер Уэсли пришел, — сказала Люси, забирая у меня газету.

Уэсли был одет в черные лыжные штаны и свитер с высоким горлом, под мышкой — ярко-красная куртка. По выражению его лица и плотно сжатым губам я поняла, что он в курсе событий.

— А из «Вашингтон пост» не пытались с тобой поговорить? — Он выдвинул стул. — Не могу поверить, что они опубликовали всю эту чертовщину, даже не дав тебе возможности хоть как-то отреагировать.

— Звонил какой-то их журналист, когда я уходила вчера из офиса, — ответила я. — Он хотел задать мне вопросы по поводу убийства Сьюзан, но я предпочла с ним не разговаривать. Так что я упустила свой шанс.

— Значит, ты ничего не знала, не было никакого предупреждения о том, что грядет такое?

— Я была в полном неведении, пока не взяла газету.

— Это не только в газете, Кей. — Он посмотрел мне в глаза. — Сегодня утром я слышал об этом по телевизору. Звонил Марино. У ричмондской прессы сегодня, похоже, просто знаменательный день. Суть в том, что нити от убийства Сьюзан могут тянуться к офису судмедэксперта, что это может быть как-то связано с тобой, — а ты неожиданно исчезла из города.

— Бред какой-то.

— Насколько правда то, о чем говорится в статье? — поинтересовался он.

— Все факты донельзя искажены. Да, я звонила домой Сьюзан, когда она перестала ходить на работу. Я хотела убедиться в том, что у нее все в порядке, а потом мне нужно было выяснить, помнила ли она, как брала отпечатки пальцев Уоддела в морге. Да, я приходила к ней в канун Рождества с подарком и цветами. Что же касается намеков на благосклонность, то за них, видимо, приняли то, что я предложила ей звонить мне, если ей что-то понадобится, когда узнала, что она не будет работать.

— А что это за история с ее нежеланием проходить свидетельницей по делу Эдди Хита?

— Это было в тот день, когда она, разбив несколько сосудов с формалином, ушла наверх ко мне в офис. В этом нет ничего особенного — ассистенты на вскрытии и санитары всегда проходят свидетелями по делу, если они присутствовали на вскрытии. В данном случае Сьюзан присутствовала только во время внешнего осмотра и была категорически против того, чтобы ее имя значилось в протоколе вскрытия Эдди Хита. Ее поведение и просьба показались мне тогда довольно странными, но никакого конфликта не было.

— Из этой статьи можно сделать вывод, что ты пыталась с ней за что-то расплатиться, — заметила Люси. — Лично мне пришла бы в голову именно такая мысль.

— Насчет меня это, разумеется, ерунда, но вот что это пытался сделать кто-то другой, вполне возможно, — ответила я.

— Во всем этом есть какая-то логика, — сказал Уэсли. — Если то, что здесь говорится об ее финансовых делах, верно, то солидная сумма денег, полученная Сьюзан, означает, что она, должно быть, оказывала кому-то какую-то услугу. Приблизительно в это время кто-то проник в твой компьютер и стали