Затем барабанщики стали бить в барабаны, и весь военный отряд последовал за Камабаном на север. Они шли всю вторую половину дня, и уже почти стемнело, когда они добрались до болот в окрестностях Мадэна. Однако их тропа через топи освещалась высокой белой луной, которая блестела над протоками и сияла на белых черепах, которые Каталло расставило по окраинам лесистых гор, чтобы отпугнуть воинов Рэтэррина. Камабан снял один череп с шеста и бросил его на землю, и весь отряд углубился следом за ним в лес. Изгои Камабана, которые были как дома среди тёмных деревьев, шли впереди как разведчики, но врагов не обнаружили.

Продвижение через лес было очень медленным, так как листья затеняли свет Лаханны, и копьеносцы шли очень осторожно. Они остановились, когда добрались до высоких холмов, и там пережидали холодную ночь. Гундур и Ваккал нервничали, так как Каталло никогда ранее не позволяло воинам Рэтэррина безнаказанно пересекать болота. Сейчас они были в глубине территории врага и опасались засады, но из темноты не прилетело ни копья, ни стрелы. «Раньше, — сказал Гундур, — Каталло вынуждало воинов Рэтэррина с боем пробиваться через эти горы, где они постоянно попадали в засады лучников». Но сейчас леса были пустынны, и все поверили, что в Каталло не знают об их приближении. На рассвете между деревьями начал просачиваться туман. Четыре лисёнка разбежались по опушке, когда отряд двинулся вперёд, и люди приняли присутствие лисят как хороший знак, потому что животные не покинули бы свои норы, если бы воины Каталло прятались среди деревьев. Но потом, как будто духи восстали в надежде на лёгкую победу, ужасный рёв заставил людей припасть к земле, и даже на полосатом лице Камабана отразился страх. В кустарниках раздался топот, не быстрый как у оленя, и не размеренный как у человека, а какой-то ужасный и тяжёлый, эхом раздающийся из тумана и заставивший весь военный отряд задрожать.

Ужасающий звук приближался. Сабан вложил стрелу в тетиву, хотя сомневался, сможет ли кремневое остриё повредить любому колдовству из Каталло. И потом появилось чудовище с крупной головой, увенчанной широкими рогами, изогнутыми вперёд. Сабан натянул тетиву, но стрелу не выпустил. Это было не колдовство, и не чудовище, а самец зубра размером вдвое больше самого большого быка, когда-либо виденного Сабаном — существо с огромными мускулами, чёрной шкурой, острыми рогами и маленькими блестящими глазами. Он остановился, увидев людей, со свистом хлестнул своим покрытым коркой из грязи хвостом, затем ударил по земле крупным копытом и снова издал свой вызывающий рёв. Он поднял голову, и слюна брызнула из пещеристой пасти. Его маленькие глазки казались красными в предрассветных сумерках. Мгновение Сабан думал, что зверь собирается напасть на них, но тот развернулся и затопал к северу.

— Знамение! — сказал Камабан. — Следуем за ним!

Сабан никогда не видел Камабана таким возбуждённым. Обычную злобно насмешливую самоуверенность его брата сменило юношеское вдохновение, порождённое взволнованностью, делавшей его буйным и громким. В этих же обстоятельствах, подозревал Сабан, Ленгар хранил бы молчание, однако воины с готовностью следовали за Камабаном. Он был одет как воин, но копьеносцы верили, что он колдун, который может победить Каталло волшебством скорее, чем копьями, и отсутствие врагов в лесу убеждало их, что его колдовство действует.

Солнце взошло в то время, когда они достигли окраины леса. Туман, окутавший всё вокруг, был белый и сырой. Мужчины, бывшие такими уверенными ночью, теперь были сильно взволнованы. Они никогда так далеко не заходили на территорию Каталло, и это должно было ободрить их, но туман пугал их, так как когда они вышли из леса, казалось, что они двигаются через белую пустоту. Временами солнце показывалось в виде бледного диска в дымке, но потом оно исчезало опять в сгущающемся сыром тумане. Некоторые воины выстреливали в неясные тени в пределах видимости, но в ответ не прилетело ни одной стрелы, и ни один раненый враг не закричал.

— Мы должны идти назад, — сказал Гундур.

— Назад? — спросил Камабан. Кровь на его лице высохла и превратилась в потрескавшуюся корку.

Гундур махнул рукой в туман, предполагая, что безнадёжно продолжать путь, но в этот момент человек слева от разрозненного военного отряда подошёл к древнему могильному кургану, возведённому в виде длинного вала вместо округлого холма. Камабан поднялся на него и собрал своих воинов перед входом в гробницу, окружённом полукругом из крупных камней.

— Я знаю, где мы, — сказал им Камабан. — Каталло там, — он указал пальцем в туман, — и это не далеко.

— В таком тумане слишком далеко, — сказал Гундур, и копьеносцы одобрительно заворчали.

— Тогда пусть туман немного рассеется, — сказал Камабан, — а мы пока ожидаем, повредим врагам.

Он приказал дюжине воинов оттащить в сторону два самых маленьких камня из полукруга больших валунов и, когда камни были отодвинуты, открылся тёмный проход, выложенный камнями. Камабан заполз внутрь, нашёптывая заклинания, чтобы защитить свою душу от мёртвых, а потом начал вышвыривать оттуда кости и черепа. Это были предки Каталло, их души должны были оберегать своих потомков во всех битвах. Камабан распорядился сложить кости в кучу у входа в гробницу, а затем воины один за другим поднимались на вершину вала и мочились на своих врагов. Это восстановило их боевой дух, и они начали смеяться и хвастаться, как делали это предыдущей ночью.

Сабан последним взобрался на могильный холм. Его мочевой пузырь был пуст, и он опасался презрительных насмешек от военного отряда, но потом он взглянул на север и увидел кого-то, возвышающегося из тумана. Силуэт был далеко, и на какое-то мгновение он почувствовал ужас, думая, что это дух, вышедший из тумана, но потом он понял, что это кто-то, только что поднявшийся на молочно белый Священный Холм и вглядывающийся на юг. Фигура смотрела на Сабана, который вглядывался в ответ. Была ли это Дирэввин? Он думал, что это была она, и почувствовал внезапную острую боль оттого, что она была теперь его врагом. Справа от него вдали в тумане виднелись горы, где лежали огромные камни, но здесь были только Дирэввин и Сабан всматривающиеся друг в друга через безмолвную белую долину.

— Что там? — снизу выкрикнул Камабан.

— Иди сюда, — сказал Сабан, и Камабан обошёл гробницу и вскарабкался по крутому покрытому дёрном склону.

Отдалённая фигура скинула свой плащ и начала поднимать и опускать руки.

— Заклинания, — сказал Камабан и плюнул в её сторону.

— Это Дирэввин? — спросил Сабан.

— А кто же ещё? — спросил Камабан. Дирэввин стояла на холме Лаханны, призывая богиню навредить врагам Каталло.

Сабан притронулся к паху.

— Так они знают о нашем приближении?

— Они наслали туман, — сказал Камабан, — надеясь, что мы заблудимся в нём. Но мы не заблудились. Я знаю дорогу отсюда, — он погрозил кулаком далёкой фигуре и стащил Сабана с кургана. — Мы пойдём на север, — сказал он. — Тропа идёт через лес, затем пересекает речку и соединяется со Священной Тропой.

А Священная Тропа приведёт их в храм Каталло.

Осквернение костей восстановило боевой дух войска, и нетерпеливо стремились вслед за Камабаном на север. Он шёл быстро, следуя по утоптанной тропинке на лугу. Тропа плавно спускалась с холма через густые дубы и, когда копьеносцы рассеялись среди деревьев, ветер зашуршал листьями, и тот же самый ветер немного рассеял клубы тумана. Так что впереди идущие воины Рэтэррина увидели Священную Тропу за маленькой долиной, а там, протянувшись в ровную линию вдоль серых валунов, стояла армия Каталло.

Раллин, вождь Каталло, ждал их. Он был готов. Все воины Каталло были здесь, и не только воины Каталло. Но и их союзники, копьеносцы из других племён, ненавидевших Рэтэррин из-за набегов Ленгара. Множество врагов заполнили тропу, и они громко закричали, увидев людей Камабана, выходящих из дубов, а когда туман вновь сгустился, две армии оказались скрыты друг от друга.

— Они численно превосходят нас, — сказал Гундур.

— Они также нервничают, как и мы, — сказал Камабан, — но с нами Слаол.

— Они позволили нам зайти так далеко, потому что они разобьют нас здесь, — объяснил Гундур, — а