образовывали с камнем острый угол. Основание камня скрипело и расщепляло смазанные жиром брёвна, выстилающие стенки ямы, потом вдруг Галет начал кричать погонщикам быков придержать их кнуты.
— Теперь очень медленно! — закричал он. — Медленно!
Камень стоял почти вертикально.
— Тяните снова!
Галет кричал, ремни скрипели, тренога дрожала, и Сабан испугался, что камню опять мешает какое-то препятствие в яме, но затем камень с грохотом упал вперёд по покрытой брёвнами поверхности, и Галет закричал мужчинам перестать тянуть, чтобы не опрокинуть камень за пределы ямы. Ремни ослабли, но огромный Камень Солнца не упал. Он стоял, огромный и серый, более чем в два раза выше человеческого роста.
Они обложили основание камня галькой, засыпали яму, отвязали ремни, и таким образом работа была завершена. Старого Храма больше не было, а в Рэтэррине появилось своё святилище из камня. Появился Храм Неба.
День, выбранный для освящения Храма Неба, казался благоприятным, так как он был тёплым и безоблачным, день, который поздняя осень заимствует у лета. Всё племя Хенгалла пришло на церемонию. Люди прибыли из отдалённых селений и высокогорных хозяйств, женщины собрались в храме Лаханны, а мужчины танцевали вокруг столбов храма. Они воткнули в землю свои копья и свалили в кучу луки, так как в этот день никто не мог ходить с оружием. Этот день был посвящён богам.
Во второй половине дня Гилан вывел племя из селения. Они остановились у могильных курганов, где был высоко поднят символ племени, и предкам было рассказано, что происходит. Потом все, двигаясь в танце, пошли к новой священной тропе, проложенной через пастбище. Жрецы племени были обнажены, их тела были белыми от мела, с узорами, выведенными растопыренными пальцами, головы были увенчаны рогами, а волосы и бороды увешаны костями и зубами животных. Люди, следовавшие за жрецами, все были одеты в свои лучшие шкуры. Сабан и Дирэввин должны были пожениться после заката. Волосы Дирэввин были украшены таволгой, а сама она казалась очень смуглой в светлом платье, сшитым из оленьей кожи. Её родители тоже прибыли посмотреть на церемонию. И отец, Мортор, главный жрец Каталло, танцевал вместе со жрецами из Рэтэррина. Жрецы вели с собой маленькую светловолосую девочку трёх лет, глухую от рождения. У неё, как и у Дирэввин, в волосы была вплетена таволга.
Солнце освещало лица людей, когда они спускались с холма, откуда белая и прямая священная тропа тянулась к восьми камням Храма Неба. Гилан держал в руках украшенный плющом символ племени, а Нил, самый младший жрец, нёс топор с прекрасно выточенной головкой из зеленоватого камня, заточенной Галетом незадолго до этого.
Люди притопывали ногами, танцуя между обновлёнными меловыми валами священной тропы, своим приближением распугивая пасущихся овец. Четверо мужчин несли барабаны из козлиной кожи, они задавали ритм танцу, и, когда жрецы приблизились к четырём самым высоким камням, звук барабанов стал неистовым, а люди начали раскачиваться из стороны в сторону. Женщины исполняли песню, прославляющую Слаола, а мужчины повторяли последние фразы каждого куплета. Племя отклонилось в сторону от храма, чтобы потанцевать вокруг него. Жрецы вошли внутрь, и, когда они выгнали оттуда овец и коров, пасущихся на траве в храме, начали исполнять замысловатые шаги своего собственного танца. Жрецы танцевали внутри, а люди пели и танцевали снаружи. Мужчины встали вокруг рва, а женщины за ними, и все двигались в танце по ходу солнца, как Слаол спускается к горизонту. Поющие и танцующие, казалось, впали в транс, охватывающий людей по мере захода солнца. Некоторые женщины, полностью захваченные музыкой, в восторге кричали, продолжая и продолжая танец и не замечая усталости в ногах. И они остановились только когда мужчины, которые несли из селения горшки с углями, подожгли большие кучи дров, наваленные по обе стороны храма. Пламя разгорелось быстро, маленькие прутики потрескивали, и дым с искрами взвился вверх. Галет разломал большие салазки, и положил их массивные обломки в костёр. Он сожалел о такой участи хорошей древесины, но салазки служили священной цели, и поэтому должны быть возвращены богам. Пламя стало огромным, когда племя собралось около пары каменных колонн тропы Входа Солнца, стоявшим в середине священной тропы. Барабанщики теперь молчали, но среди людей продолжались танцы, некоторые не могли оставаться неподвижными и раскачивались из стороны в сторону, некоторые женщины стонали, когда смотрели на большой раздувшийся плоский круг солнца на горизонте.
— Слаол! — кричали они. — Слаол!
— Слаол! — прокричал солнцу Гилан, поднимая руки, а Хенгалл взял за руку глухую девочку и повёл её к центру храма, где Галет выкопал неглубокую небольшую яму. Ребёнка с цветами в волосах подвели к краю ямы, сняли через голову её рубаху, и она осталась обнажённой, а Гилан встал на колени и протянул ей небольшую чашу.
— Пей, — сказал он, и так как она была глухая, показал, что она должна сделать. Девочка взяла горшок обеими руками и улыбнулась доброму лицу жреца.
В горшочке было сонное снадобье, оно было изготовлено из грибов и трав, зелье, которое отнесёт глухого ребёнка к богам. И всё племя в полной тишине следило за тем, как она пила. Она скривила лицо, как будто напиток был горьким, но затем снова улыбнулась и выронила горшочек. Гилан встал и отошёл от неё, внимательно наблюдая, какие знамения принесёт зелье.
Девочка начала задыхаться, словно ей не хватало дыхания, она начала сдавленным голосом звать свою мать и попыталась побежать обратно к наблюдающей толпе, но Нил перехватил её и вернул обратно к яме, где она закричала снова. Её мать рыдала. Знамения были плохими. Девочка должна была смеяться, радоваться и танцевать, но она вырывалась и безумствовала, и её крики раздирали души людей. Чтобы заставить её умолкнуть, Гилан жёстко встряхнул её, так жёстко, что она в ужасе замерла. И в этот момент Гилан отодвинул её на расстояние вытянутой руки и взял у Нила топор из зелёного камня.
Гилан поднял топор к заходящему солнцу, на мгновение замер, затем резко нанёс удар. Окровавленные цветы рассыпались по траве, когда девочка, её череп раскололся почти надвое, упала без звука.
Она отправилась на небо. Она ушла к Слаолу. Этого ребёнка не отнесут на Место Смерти и не положат дары в её поддержку, так как она сама была подарком. Именно поэтому её убили не Детоубийцей, и умирала она не по-настоящему. Её племя в благоговейном молчании смотрело, как её душа поднималась к небу, чтобы рассказать Слаолу об этом месте, созданном для него. Светловолосая девочка была посланницей Рэтэррина, и она будет оберегать Храм Неба до скончания времён.
Гилан положил маленькое тело в могилу. Чашу, в которой было зелье, он разбил и кинул рядом с ней, затем положил меловой шарик её жизни на окровавленную грудь, а жрецы накидали кучу земли на её тело. Её мать всё ещё кричала от горя, и другие женщины столпились вокруг неё, утешая и убеждая, что её дочь вовсе не умерла, а теперь счастлива на небесах, где стала спутницей богов.
Солнце садилось за горизонт, и Лаханна, огромная и бледная, поднималась над лесами на западе. Костры теперь ревели, крупные брёвна в их центре горели ярко, и дым окутал храм красноватой пеленой. Теперь должна была начаться первая церемония в храме, и Сабан с Дирэввин исполнят свадебный танец в центре храма, но сначала Хенгалл встал около могилы ребёнка солнца и поднял руку.
Хенгалл должен был рассказать племени о том, что они сделали. Рассказать историю Храма Неба, чтобы люди её запомнили и рассказывали потом своим детям, а их дети своим детям. И так он стоял с поднятой рукой, подбирая слова, и перешёптывающаяся толпа затихла. Наступили сумерки, ослепляющий яркий блеск солнца исчез, оставив вместо себя обрамлённое красным небо, подёрнутое дымом. И в этой синевато-багровой мгле Сабан увидел отблеск. В первый момент он подумал, что это дух умершего ребёнка, и был счастлив, так как это показывало, что жертвоприношение принято.
Отблеск был алым, отражающим свет заходящего солнца, но потом Сабан увидел, что это не душа ребёнка, а стрела, взлетевшая в небо из темноты холмистой южной стороны, где в своих курганах лежали кости предков. Казалось, что полёт стрелы был очень долгим, хотя конечно, это было не так. Сабан даже не успел открыть рот, чтобы что-то выкрикнуть, но он навсегда запомнил, как это длилось долгое-долгое время. Он увидел стрелу, поднявшуюся в небо, а затем начавшую снижаться. Её остриё переливалось, тёмный кремень отражал свет костров, и потом оно вонзилось Хенгаллу в спину.
Хенгалл покачнулся вперёд. Большинство из толпы всё ещё не поняли, что произошло, но они
