регистратора, уточнил будто спиной почувствовавший мое замешательство дознаватель.

– Станке снял магофон в квартире, – помимо собственной воли просветил я Августа.

– Перед конвоированием подозреваемого?

– Да. Операция ведь, по сути, была завершена.

– Это обычная практика?

– Когда как… – замялся я и начал яростно растирать ладонями замерзшие уши. – Руководством не приветствуется, но уставом не запрещено.

– Понятно, – не стал настаивать на конкретном ответе следователь. – При каких обстоятельствах был застрелен Максимилиан Брют?

– Кто, простите? – удивился я, услышав незнакомое имя.

– Подозреваемый.

– А! При попытке к бегству.

– Его застрелил Артур Станке?

– Да.

– Вы видели, как это произошло?

Вопросы сыпались из дознавателя один за другим, и у меня не оставалось времени, чтобы обдумать ответы. Да и желания думать уже особо не было. Скорей бы только отстреляться.

– Нет, – на миг запнувшись, ответил я. – Нет, этого я не видел.

– Как такое может быть? – сразу же вцепился в меня следователь.

– Артур приказал запереть дверь и, пока я ставил малую охранную печать…

– Лестница от двери не просматривается? – непонятно зачем уточнил Август Яр.

– Там карман, к тому же я стоял спиной, – пожал я плечами и спрятал вконец окоченевшие ладони в карманы куртки. – А можно что-нибудь с кондиционерами сделать? Холод несусветный.

– Мы уже заканчиваем, – проигнорировал мою просьбу, казалось, не замечавший пощипывавшего кожу мороза телепат. – Вам не показалось странным, что подозреваемый попытался сбежать, хотя впереди него спускался сотрудник Службы Контроля?

– Нет, – фыркнул я. – Учитывая, что ему светило…

– А если серьезно?

– Он мог попытаться наброситься на Эдуарда, он мог выпрыгнуть в окно на лестничной площадке…

– С четвертого этажа? – не принял мои предположения всерьез отошедший в угол дознаватель.

– Были прецеденты…

– Но вы этого не видели? – в который уже раз уточнил телепат.

– Нет.

– И не видели, как Станке застрелил подозреваемого?

– Нет.

– А вот ваш коллега видел, – подошел вплотную и навис надо мной казавшийся теперь отнюдь не хлипким парень. – И он утверждает, что это было преднамеренное убийство.

– Чушь собачья, – покачал я головой. – Я ничего не видел, но прекрасно слышал, как чернокнижник бросился бежать.

– Нет, не чушь, – хищно улыбнулся телепат. – Станке намеренно толкнул подозреваемого, а когда тот невольно проскочил несколько ступенек, выстрелил в спину.

– Бред.

– Хотите ознакомиться с показаниями Эдуарда Шина? – отступил к дипломату дознаватель.

– Нет, не хочу, – отказался я. – Показания Эдуарда – это показания Эдуарда. Я ничего такого не видел.

– Вы настаиваете на невиновности вашего командира?

– Я настаиваю на том, что не мог видеть инцидента. А характер шагов подозреваемого полностью соответствует рассказу Станке. К тому же Эдуард не стал бы покрывать правонарушение подобного рода. Несомненно, он бы незамедлительно поставил в известность о своих подозрениях курирующего группу комиссара.

– А мне кажется, вы просто не говорите всей правды. И очень вероятно, на почве неприязненного отношения к неординарам, – явно решил проверить мою реакцию на такое обвинение следователь. – Что же касается вашего юного коллеги, то без посторонней помощи он не мог сложить увиденные краем глаза обрывки в единое целое.

– Стоп, одну минуту, – выставил я перед собой руки с раскрытыми ладонями. – Но ведь у Эдуарда был активирован магофон! Насколько архивные записи соответствуют его воспоминаниям? Мало ли чего ему привиделось в темноте?

– К сожалению, записываются лишь намеренные действия, – развеял мои надежды Август. – Мысли и фиксируемая органами чувств информация аппаратными методами не контролируются.

– Ясно, – начиная понимать, что вляпался в очень нехорошую историю, растерянно кивнул я. – Но если у вас есть какие-то подозрения, почему просто не допросить Артура? Думаю, специалисты вашего профиля легко докопаются до истины?

– Некоторые алхимические препараты имеют ряд недокументированных побочных эффектов, – в упор уставился на меня телепат. – Как, например, у принятого вами «валиорола». Поэтому придется работать с тем, что есть…

– Не могу сказать, что меня это радует, – пробормотал я.

– Ну так что? – чуть ли не в открытую предложил мне сделку дознаватель. – Вы продолжаете утверждать, что ничего не видели?

– Да, – глянув на фиксировавший наш разговор регистратор, твердо заявил я, вовсе не ощущая прозвучавшей в голосе уверенности. Паскудно было на душе. Паскудно и страшно. Могут ведь и меня прицепом подтянуть. Недаром дознаватель цепочку о предвзятом отношении к неординарам выстраивал.

И что делать? Артур мне не сват и не брат, но вот так его сдать? А если это просто проверка на вшивость? Рассказ о показаниях Эдуарда запросто может блефом оказаться.

Хотя… Ничуть не удивлюсь, если Станке действительно решил за Лео поквитаться. Один к одному все сходится. И ведь никто бы не всполошился, окажись на месте чернокнижника ординар. А тут устроили… Или специально под Артура копают?

Да ну и пусть копают! Моя совесть чиста! Я ничего не видел! Замучаются доказывать обратное. А совру – комитетчики от меня уже не отстанут. Всю жизнь у них на крючке буду. Не хотелось бы. Очень…

– Советую не сопротивляться, – неожиданно ухватил меня за подбородок телепат и заставил встретиться с ним взглядом. Попытка освободиться ни к чему не привела – тело обмякло, будто после убойной дозы успокоительного.

От пронзительного взгляда почерневших глаз в переносицу словно ввернули сверло, и тут же голову заволок мрак беспамятства. Чужая воля скальпелем рассекла оказавшуюся беззащитной память, и в следующий миг я вновь очутился в том самом злополучном коридоре.