предводители приедут говорить с тобой об условиях, на которых здесь можно устроить рудник.

— Где эти места?

Серега объяснил.

— И сколько бледнолицых придут в эти места?

— Двое или трое как главы отрядов, по десятку английских пленников и столько же нуму для охраны.

— Пусть так. За это мы хотим получить десять ружей, и вы будете снабжать нас зарядами, пока живете здесь. За это вы получите право копать здесь землю. Также вы можете охотиться, но только для пропитания. И вместе с вашими индейцами бледнолицых пленников будут охранять мои люди. Я знаю, что ваши нуму постоянно учатся воинскому искусству, и хочу, чтобы мои воины обучались вместе с ними.

— А почему ты не хочешь послать еще несколько воинов учиться прямо в форт? — удивился Змей. — Наиболее опытные наши воины живут там.

— Я знаю, — ответил вождь, — но отсюда до главного стойбища полдня пути, а от вашего форта три. Так что эти воины будут под рукой.

— Хорошо, — кивнул Серега. — Тогда твои воины будут охранять повозки с добытой рудой.

— Согласен. — Вождь подал знак, подзывая воинов с детьми в седлах. — В шести днях пути к западу отсюда мои воины нашли разгромленный караван белых людей. Все бледнолицые были убиты, только этим детям удалось уцелеть. Заберите их, белые дети должны жить со своим народом.

Индейцы ссадили детей на землю. Я знаком подозвал Антилопу и Утеса и попросил их забрать ребятишек.

— Ты знаешь, кто убил их родителей? — поинтересовался Змей.

— Другие бледнолицые, — ответил вождь, — индейцы не подковывают лошадей. Но мои воины не стали их преследовать, их было всего трое, а нападавших четыре руки. Следы подков вели на северо- восток.

На этом мы и распрощались с чемеуэви.

Пока шли переговоры, Антилопа тетешкалась с детьми, умыла им мордашки, выдала по куску хлеба с мясом. Они с жадностью вгрызлись в бутерброды, проголодались, пока скакали полдня с индейцами. Потом девочка что-то сказала Антилопе. Блин, судя по всему, французский. А единственное, что мне приходит в голову на языке русской аристократии: «Месье, же не манж па сис жур» и «Парле ву франсе». Однако Антилопа что-то ответила. Девочка снова заговорила, на этот раз по-английски, правда со странным акцентом и произношением. Ладно, значит, не все потеряно, разберемся как-нибудь. Впрочем, оказалось, что Всеслав неплохо говорит по-французски, так что вскоре мы узнали многое. Мальчика звали Поль, девочка носила вполне интернациональное имя Анна. Родителей их, ехавших в том караване, звали Эмиль и Констанция Жювазье. Кто напал на них, дети не смогли понять, но слова вождя о том, что это были белые люди, подтвердили. Им удалось спрятаться в кустах, где они и просидели до появления индейцев. Причем, как оказалось, в караване были убиты не все. Несколько человек нападавшие увели с собой вместе с захваченными лошадьми. Значит, в банде было не два десятка человек, как сказали индейцы, а несколько меньше. По словам Анны, пленниками оказались пятеро или шестеро караванщиков. Увы, гибель родителей она видела своими глазами. Дальнейшие расспросы пришлось оставить, так как от трагических воспоминаний девочка расплакалась, а следом в слезы ударился и ее брат.

Из-за этих событий в путь мы тронулись несколько позже, чем планировали. Всю дорогу Анна ехала вместе с Антилопой, а Поль в моем седле. На привале Ронан спросил нас со Змеем:

— Что вы собираетесь делать с этими бандитами?

— Пока не знаем, что решит командование, — ответил Серега. — Но, думаю, отправлять военный отряд на земли чемеуэви или других племен вряд ли будут. А если они сунутся на нашу территорию, то обеспечим достойную встречу.

Всю обратную дорогу держались настороже, как-никак бандитская шайка отметилась не так чтобы очень далеко и куда пошла в дальнейшем — неизвестно. Не исключено, что бандиты могли двинуться и в нашу сторону. Так что парные разъезды отправляли на все четыре стороны, а ночные дежурства были усилены. Тем не менее никаких подозрительных следов не обнаружилось, и до дома мы добрались спокойно.

Теперь инжбату во главе с Империалистом надо было прокладывать полноценную дорогу к рудникам, с мостами, блокпостами и остальной инфраструктурой. Организация добычи руды — уже забота командования, с нашим участием, разумеется. А мы с Ронаном плотно занялись технологией получения олова. Как раз, когда месяца через два копи потихоньку заработали, у нас тоже все стало получаться так, как надо. Дети до начала занятий в школе прижились у меня и Антилопы, так что получалось, что мы их усыновили. А строительство металлургического центра было решено начать рядом с фортом «Ломоносов». Правда, я категорически потребовал, чтобы все плавильные печи и прочие «горячие цеха» строились за пределами самого форта. Там мы смонтировали еще одно сдвоенное колесо для приводов и воздушного дутья, но стройке не было видно конца.

На второй раз Педро привез уже нормальную нефть. И долго выспрашивал, что в ней такого интересного, чего нет в постном масле. Его, недолго думая, отвели к нам в лабораторию. И я при помощи сеньориты Долорес рассказывал и показывал ценные свойства и особенности уайт-спирита, нигрола и битума. Про бензин, керосин и мазут решили пока не говорить, дабы не соблазнить малых сих использовать нефть в качестве горючего. Впрочем, я для надежности рассказал ему про примесь серы и продемонстрировал, как разбавленная серная кислота будет разъедать известняк и железо. Купец задумался и в загруженном виде был возвращен экономистам для дальнейшего плодотворного сотрудничества. А мы достали спрятанные от незваного гостя электролизеры…

Истинно говорю вам — примат военно-промышленного комплекса есть путь к интеллектуальной и последующей материальной деградации. Мы опережаем весь мир в области тонкой химической технологии. По причине полного отсутствия таковой у других. А крашение тканей интересует вице-короля сильнее «полков нового строя». Потому что приносит деньги на их содержание.

А с деньгами в Испании вилы. Я, когда в школе учился, не мог понять, почему они так люто резались с нидерландцами за их, нидерландцев, независимость. Оказывается, именно во Фландрии знаменитую испанскую шерсть превращали в крашеное сукно. Сырье — в готовый продукт, причем по меркам XVI века — хайтек. А теперь Испания продает шерсть англичанам и покупает английское сукно. Потому что свое, испанское, получается плохонькое и дорогое, и отечественного производителя поддерживают лишь немногие патриоты и то за казенный счет. Причем если валять более-менее получается, то окрасить полотно в яркий и стойкий цвет — фигушки.

И тут появляемся мы. Все в камуфляже. И чуть ли не с первых дней разворачиваем химическое производство. Контрразведчики долго ломали голову, зачем Диего тайно копался на наших огородах. И лишь прочитав, скажем так, некоторые письма, посланные из миссии св. Франциска в Мехико, узнали: капитан Родригес подозревал, что химичим мы для дезинформации, а сами тайно выращиваем красильные растения. А тут Наталья Николаевна на глазах у изумленной публики (а чего стесняться — это же не порох) синтезирует «зеленку» и сразу же начинает ею красить всех пострадавших и просто под руку подвернувшихся.

Капитан, должно быть, крайне изумился. Он небось еще в философский камень верил, а тут — синтетический краситель. Во всяком случае, переписка с вице-королем началась оживленная и эмоциональная. Одного свежепокрашенного агента даже послали с донесением в Мехико — и гонец, и образец. Там загорелись глазки и зашевелились загребущие лапки. Всех подробностей, наверное, даже Кобра не знает, главное — согласия нашего командира на обучение солдат ждали не с таким волнением (надавить-то на нас испанцы могли), как согласия их обмундировать.

У нас были свои невидимые миру слезы. Дядя Саша требовал камуфляж. Как будто мы против. Но ведь в реальной истории над синтетическими красителями десятилетиями работали лучшие химики Германии. Перепробовав десятки тысяч веществ и миллионы вариантов синтеза. Из нас никто этим специально не занимался. Так, общая эрудиция, без рецептур, методик и опыта работы. А экспериментировать без фундаментальных знаний можно до морковкина разговенья. Чем мы и занимаемся.