– Грэйс и Кертис Пелтье.

На другом конце провода повисло молчание, пока Эллис просматривал список возможных перемещений, и затем ответил холодно:

– Не вижу связи.

– Они были родственниками Элизабет Джессоп, а она, в свою очередь, одной из Арустукских баптистов.

Я решил не упоминать, что другая линия по крови ведет к Джеку Мерсье.

– Перед смертью Грэйс работала над диссертацией по истории общины.

– Это причина того, что Кертис Пелтье умер в своей ванне?

С Эллисом временами бывает трудно вести дела, потому что он начинает задавать сложные вопросы. Я пытался обойтись возможно более туманными ответами, чтобы сделать правду менее очевидной, вместо того чтобы откровенно лгать. Хотя порой ложные сведения, которые я сообщал прямо или косвенно, возвращались ко мне, чтобы мучить меня. Но у меня была надежда, что к тому времени я успею собрать достаточно сведений, чтобы укрыться от бумеранга собственной лжи.

– Мне кажется, кто-то думает, что ему известно больше, чем на самом деле, – объяснял я Эллису.

– И кто же это, как ты думаешь?

– Я не знаю ничего кроме его имени, – ответил я. – Он называет себя мистером Паддом. Он пытался удержать меня от ведения расследования обстоятельств гибели Грэйс Пелтье. Он также может быть связан с убийством Лестера Баргуса и Аль Зета в центре Бостона. У Нормана Буна из АТФ больше сведений об этом. Если хочешь, поговори с ним.

Я не стал упоминать имени Кертиса Пелтье в разговоре с Буном, но теперь Кертис умер, и я не уверен, что должен по-прежнему соблюдать конфиденциальность по отношению к Джеку Мерсье. Я все больше и больше чувствовал давление, мешающее раскрыть подлинные связи с Братством, и врал людям, скрывая возможные сведения, хотя не был уверен, что надо это делать. Частично это были романтические представления – искупить вину за тот подростковый страх, который я вызвал у Грэйс Пелтье, за душевную боль, о которой она вряд ли могла быстро забыть. Но я также осознавал, что Марси Бекер в опасности и что полицейский Лутц был каким-то образом причастен к смерти ее подруги. У меня не было доказательств, что он в этом замешан, но, расскажи я Эллису или кому-нибудь другому о том, что мне известно, пришлось бы упомянуть и о Марси. А если бы я это сделал, я бы тем самым подписал ей смертный приговор.

– Ты работал на Кертиса Пелтье? – прервал мои размышления Эллис.

– Да.

– Ты занимался расследованием обстоятельств смерти его дочери?

– Совершенно верно.

– Я думал, что ты больше не занимаешься такой работой.

– Она была моей подружкой.

– Ерунда.

– Эй, полегче, я знаю, что такое друзья.

– У тебя их немного, готов поспорить. Что ты раскопал?

– Ничего особенного. Я думаю, она говорила с Картером Парагоном, мерзавцем, который руководит Братством, перед тем как умерла, но помощница Парагона утверждает, что этого не было.

– И это все? Хочешь сказать, тебе платят хорошие деньги за это?

– Иногда.

Его голос немного смягчился.

– Следствие по делу Грэйс Пелтье было возбуждено повторно после смерти ее отца. Мы работаем параллельно с полицией, чтобы найти возможные связи.

– Кто ведет дело в убойном отделе?

Я услышал, как он шелестит бумагами.

– Лутц, – наконец отозвался Эллис. – Джон Лутц из Мачиаса. Если тебе известно что-нибудь о смерти Грэйс Пелтье, уверен, он захочет побеседовать с тобой.

– Не сомневаюсь.

– Значит, ты собираешься посмотреть на братскую могилу в Северном Мэне?

– Я лишь хочу увидеть место происшествия. И меня бы очень огорчило, если бы, проделав весь этот путь на машине, пришлось разворачиваться назад по вежливому требованию полицейских в полумиле от озера.

Эллис издал протяжный вздох.

– Я позвоню куда надо. Не могу тебе обещать, но...

Я знал, что всплывет это «но».

– ...когда вернешься, я бы хотел поговорить с тобой. Что бы ты ни сообщил мне, оно останется между нами. Это я тебе гарантирую.

Я согласился. Эллис был честным, порядочным человеком, и я хотел помочь ему любым возможным способом. Только вот вопрос: сколько я ему могу рассказать, чтобы не допустить утечки сведений на сторону.