– Слышите, мистер Кларк. Наш коллега шокирован и потрясен тем, что один из самых грозных и уважаемых наркодилеров севера Англии обладает суровым нравом.

Кларки ухмыляется.

– Он кажется таким славным малым, – говорю я. – Только все меняется, когда он выпивает рюмку или выкуривает косячок и…

– Он становится помешанным мафиози. В сочетании с алкоголем и наркотой этот парень просто чума. На уме только ветер и дождь, честь и братство, и всякая подобная хрень. Когда я сидел с ним в тюряге…

– Ты помнишь его с тюряги?

– Конечно, черт подери, я помню его с тюряги. Мы вместе мотали срок. Как, по-твоему, мы нашли Тревора? По «желтым страницам» телефонной книги?

– Просто он сказал, что ты его не запомнил.

– Не знаю, почему он так сказал, потому что я прекрасно его помню. Черт, эти вонючие яйца совсем сдохли.

– Если бы они не сдохли, то давно стали бы курами.

– Я имею в виду, что они слишком долго лежали на горячей сковороде. Здесь все напоминает мне воскресное утро в тюрьме, а обслуживающий персонал сильно похож на тюремщиков. – Морт кивает в сторону официанток в черной униформе.

– Тогда тебе не следует есть яйца. Так почему ты запомнил Тревора? Он говорил, что сидел тихо, особо не высовывался и…

– Тревор?! Тот самый Тревор, с которым мы вчера здесь встречались?

– Да, Морти. Он сказал, что ему дали пять лет, а отсидел всего три, так что он, должно быть…

– Нет. Все наоборот: ему дали три года, а отсидел он все пять. Кое-кто ошибся в расчетах. С трудом верю, что крупнейший дилер севера страны не в ладах с математикой.

– Тогда почему он мне так сказал?

– Хрен его знает. Может, у Тревора проблемы с памятью. Послушай меня, Тревор и его дружки сбрасывали тюремщиков с деревьев.

– Что? Они их убивали?

– Нет. Что за чушь. В таком случае он до сих пор сидел бы за решеткой. Нет, внизу была натянута сетка, как в цирке под трапецией, и тюремщики и «стукачи» приземлялись на нее.

– А те тоже считали, что это смешно?

– Ничего подобного. Его серьезно поколотили штатские, еще те головорезы. Да он и сам хорош, этот Тревор. Псих, каких мало.

У меня перед глазами возникла четкая картина того, как вчера ночью мы уходили из квартиры Дункана, ступая по усыпанному осколками ворсистому ковру.

– Он описал тебя как эдакого тюремного Криса Юбанка.

– Кого?

– Ну, он сказал, что ты носил форму и галстук.

– А… Так это только для того, чтобы рассмешить ребят. В этом-то все и дело: Тревор все воспринимает слишком серьезно. Ван Так не имеет отношения ни к нам, ни к нашим «подопечным», ни к гребаным европейцам. Эти ливерпульцы, скажу я вам, – Морти указывает ножом на стайку проворных официанток, – просто какие-то ненасытные твари. Когда они не поют свои дурацкие песни типа «Ты не одинок» или «Он – мой брат», то обязательно тырят другу друга золотишко. Есть у них такая отвратительная черта характера. Какие-то ублюдки до смерти замучили бедного голландца только ради того, чтобы узнать ПИН-код, хотя в любой момент могли отправиться в доки, прихватив с собой накладную, и сорвать джек-пот в виде трех тонн гашиша. Не знаю, зачем вообще упоминать об этом.

– Вчера ночью Тревор лишился трех тонн товара, потому что кто-то обработал его агента, так что, по- моему, он имел право…

– Хочу сказать вам кое-что еще. Никакие гребаные немцы не получат от нас ни пенни. Если мы сможем пристроить эти пилюли, то заплатим «Бандитос», или как вы там их зовете, их долю, отдадим Джимми его часть прибыли и после умоем руки.

– Из-за того, что они – нацисты?

– Послушай, мне абсолютно наплевать, кто они и во что верят. Они ни хрена от нас не получат. Вопрос закрыт.

– Ты до сих пор намерен найти покупателя?

– Намерен. Возможно, эти ребята захотят возместить свои убытки.

– Звонил Шанкс. Он сказал, что нужно подождать пару дней, пока у Тревора не поднимется настроение. Похоже, все они скорбят по упущенным трем тоннам сырья.

– Спасибо за информацию.

– Мы еще ни разу не реализовывали похищенный товар, Морт. Это неблагоприятно отразится на нашей репутации.

– Зато благоприятно скажется на нашем кошельке. Здесь главное – не увлечься. Ты же не собираешься выдвигать свою кандидатуру на выборах?

– Нет!