крике?
За бассейном он увидел высокую, около десяти футов, стену, которая окружала весь задний двор. Босх вспомнил, что видел эту стену на фотографиях с веб-сайта Шарлотты.
Он закрыл окно. Дождь всегда нагонял на него грустные мысли, совершенно неуместные в такой день. Перед глазами еще стояло страшное зрелище лежащего на шезлонге Фрэнки Шихана, из головы не выходили мысли о сбежавшей Элеонор и рассыпающемся, будто карточный домик, браке, а теперь ко всему этому добавился образ девочки с растерянным лицом.
Он вынул руку из кармана и открыл встроенный шкаф. Одежда Стейси все еще была там. Яркие цветные платьица висели на пластиковых «плечиках». Перебрав их, Босх нашел уже знакомое белое, с семафорными флажками.
По пути в холл он заглянул и в другие комнаты. Одну из них, похожую на гостевую спальню, Босх тоже помнил по фотографиям на веб-сайте. В ней насиловали и снимали на пленку Стейси Кинкейд. Он не стал задерживаться и вернулся в гостиную.
Кейт Кинкейд сидела на том же месте и в той же позе. Босх захватил кейс и вошел в комнату.
— Боюсь, я немного промок. Вы не возражаете, если я сяду, миссис Кинкейд?
— Конечно, нет. И называйте меня Кейт.
— Если вы не против, я бы предпочел оставить наши отношения на официальном уровне.
— Как вам удобнее, детектив.
Он был зол на нее за то, что случилось в этом доме, за то, что она так долго скрывала тайну. Короткой экскурсии по дому вполне хватило, чтобы убедиться: то, что с таким жаром доказывала накануне Кизмин Райдер, было правдой.
Босх опустился в зачехленное кресло напротив дивана и положил на колени кейс. Открыв его, начал перебирать содержимое, держа дипломат таким образом, чтобы Кейт Кинкейд ничего не видела.
— Вы нашли что-нибудь интересное в спальне Стейси?
Он посмотрел на нее поверх крышки.
— В общем-то нет. Мне просто хотелось почувствовать это место. Полагаю, полиция обыскала все самым тщательным образом, так что я вряд ли что-то найду. Стейси любила купаться в бассейне?
Он продолжал рыться в кейсе, одновременно слушая рассказ о том, какой хорошей пловчихой была девочка. Вообще-то Босх ничего не искал, а всего лишь притворялся, следуя плану, который выработал еще утром, до того, как выехал из дома.
— Она могла проплыть его под водой туда и обратно, — с печальной улыбкой говорила миссис Кинкейд.
Босх тоже улыбнулся, но сухо, без тепла.
— Миссис Кинкейд, как вы пишете слово «невиновность»?
— Извините?
— Слово.
— Это как-то касается Стейси? Не понимаю. Почему вы...
— Пожалуйста, отвлекитесь на минутку. Назовите слово по буквам.
— У меня это не очень хорошо получается. Всегда делаю ошибки. Раньше я постоянно носила в сумочке словарь, и если Стейси спрашивала...
— Попробуйте. Пожалуйста.
Она задумалась. Смущенно посмотрела на Босха.
— Наверное, где-то подвох. Н-е-в-е-н-о-в-н-о-с-т-ь.
Женщина вопросительно подняла брови. Босх покачал головой и снова открыл кейс.
— Не совсем так. После 'в' идет 'и'.
— Ну вот. Так я и знала.
Она снова улыбнулась. Он достал из кейса файл, в котором лежали анонимные записки, которые миссис Кинкейд посылала Говарду Элайасу, опустил крышку и положил файл на диван.
— Посмотрите. Здесь вы тоже написали его неверно, с той же ошибкой.
Она долго смотрела на верхний лист, потом глубоко вздохнула и заговорила, не глядя на Босха:
— Надо было посмотреть в словаре. Но я так спешила, когда писала.
Босх выпрямился. Дышать стало легче. Теперь он знал — самое главное позади. Ему не придется ничего доказывать, убеждать. Она ждала этого момента. Может быть, даже понимала, что он близок. Может быть, потому и сказала, что уже давно не чувствовала себя так хорошо.
— Понимаю. Вы хотите поговорить со мной, миссис Кинкейд? Рассказать обо всем?
— Да, — ответила она. — Хочу.
Босх вставил новую батарейку, нажал на кнопку записи и поставил магнитофон на кофейный столик.
— Вы готовы?
— Да.
