летний шпионский скандал, когда McLaren украл у Ferrari кораллы, только доказывает, что их паранойя вполне оправдана), а во-вторых, занятые.
Тем не менее все вместе взятое - общение с читателями, поездка, чтение специализированных журналов по возвращении и т. д. и т. п. - позволило найти вопросы, которые нам интересны. Выяснилось, например, что высокие технологии влияют на знаменитую гонку не только количественно, но и качественно - и нынешняя Formula 1 хоть и отпразднует через пару лет шестидесятилетие, меняется так стремительно, будто не было этих шестидесяти лет. Главным катализатором изменений является неуклонно возрастающая роль ИТ в гонках и некие экономические закономерности, которые вступили в силу благодаря предыдущему технологическому рывку, полностью изменившему суть Formula 1.
И, собственно, главный вопрос - к лучшему ли эти изменения? ИТ сами по себе никому еще не принесли добра. Художник, купивший компьютер, не станет лучше рисовать. Бесталанный писатель - так и останется бесталанным, даже если купит себе Мac. Вопреки распространенному мнению, плохая музыка плохо звучит и на iPod. Да взять тот же Интернет - уж на что мощная штука, а дураков меньше не стало. ИТ лишь делают жизнь проще. Но спорт - это не о 'проще', а наоборот. Спорт - это преодоление, это когда через не могу, это когда ты пробежал свои сорок километров, передал послание и умер (порядок важен!).
К лучшему ли это? Мы не знаем.
Гонки технологий
Formula 1 устроена несправедливо. В каждую победу вложен труд сотен людей, однако вся слава достается пилотам. О сотрудниках технической службы телевизионные болельщики вспоминают лишь тогда, когда что-то идет не так. Об инженерах — вообще никогда.
– Ну, не знаю, — говорит Адам Пэрр, CEO команды AT&T Williams F1. — Так ведь сразу и не скажешь, чей вклад больше. Мы — команда.
Пэрр — дипломат. За столиком, где собрались русские журналисты, он рассказывает, как учил когда-то великий и могучий русский язык, чтобы прочитать Чехова в оригинале («Дом с мьезонином, — говорит Пэрр. — Здравствуйте. Спасибо». Это все, что он помнит сегодня), журналистам из других стран наверняка травит другие байки, но в одном он прав. Кто для команды более важен — действительно с ходу не определишь. В команде AT&T Williams работает больше пятисот человек, у каждого свой участок, и любой, даже самый мелкий сбой может привести к поражению (буквально несколько дней назад, в сентябре, Ferrari проиграла гонку еще и потому, что не получила вовремя e-mail от организаторов). Поэтому в Formula 1 работают одержимые — другие здесь просто не задерживаются, не выдерживают безумного сезонного темпа, когда один этап идет за другим так, что дух перевести не успеваешь, и напряженной работы в межсезонье, когда можно отвлечься от текучки и вплотную заняться подготовкой к следующему сезону.
— Когда я пришел в Williams, — рассказывает Пэрр, — Фрэнк Уильямс сказал, что у него два выходных: один — на Рождество, а второй на день рождения жены.
Сэру Фрэнку Оуэну Гарбатту Уильямсу шестьдесят пять. Последние двадцать лет он прикован к инвалидному креслу.
— Но он солгал, — продолжает Пэрр, — в день рождения жены он работает, просто уходит чуть пораньше.
Сам Пэрр — хоть и фанатично настроенный, но все же наемный менеджер. Поэтому в межсезонье у него есть один выходной каждую неделю. Воскресенье. Во время чемпионата слово «выходной» в Williams F1 не
