красотой и элегантностью. Облегающее вечернее платье – глубокое декольте, обнаженные плечи, полностью открытая спина. На шее бриллиантовое колье, на запястьях тонкие изящные браслеты – явно не дешевая бижутерия. Роскошная прическа, косметики на лице как у дивы с обложки глянцевого журнала. Стильная красавица с повышенной сексуальной энергетикой.

Борис Брайнин одет был, казалось бы, без особого изыска. Джинсы, рубаха, летние туфли. Но эти вещи смотрелись на нем дорого и стильно. Даже небрежность в прическе была плодом фантазий толкового стилиста. Симпатичный малый. И пара красивая. Чуточку легкомысленная, но для раскованной атмосферы ночного клуба самое то.

– Я пробивал этого мэна, – продолжал Эдик. – Денег у него завались. Банк один из самых сильных в России...

–  Так еврей потому что, – сказал Кулик. – У евреев по части финансов особый талант.

– Понятное дело, – усмехнулся Лозовой. – Евреи, евреи, везде одни евреи... У них даже мировая валюта своя есть...

– Шекели, что ли?

– А не угадал, евро у них валюта. Чисто еврейский вариант. Шутка, конечно. Но шутка, максимально приближенная к реальности...

– А я лично против евреев ничего не имею, – сказал Федот. – Безобидный в принципе народ.

– Ну, это смотря с какой стороны посмотреть, – покачал головой Рома. – Если на них по отдельности смотреть, нормальные люди, умные к тому же. А если в глобальном плане... Их масонские ложи по всему миру как те щупальца. Полмира, считай, под себя подмяли... Но я вам так скажу: «Бей жидов – спасай Россию!» – этот лозунг для даунов. А вот насчет чурок...

– Достали эти чурки, – кивнул Эдик. – Куда ни кинь – всюду они. У меня друг, Гена Любимов, ну, вы его знаете, он в ОМОНе служит. Так им во взвод чурку определили. Они куда-то ехали, а ему молиться приспичило, так он свой намаз прямо в автобусе мутить стал. Так мужики его чуть не прибили...

– Это все из-за чеченов и арабов, – авторитетно заявил Федот. – Религия-то у них в принципе правильная, добру учит, все такое. А из-за этих недобитков славяне всех чурок возненавидели. Если чечены дальше наших взрывать будут, скины совсем озвереют... Я лично как думаю: скинхедов ловить надо и сажать безо всякого. Потому что зверье. А с другой стороны, скажи, что они не правы...

Эдик тоже хотел что-то сказать на эту тему. Но в это время в его поле зрения попала высокая симпатичная девушка, которая возникла откуда-то из сияющей темноты и стремительно подошла к Нике. Степан тоже видел, как она без всяких слов протянула руки к тонким бретелькам, на которых держалось ее платье. Дернула за них. И платье упало к ногам Ники. Девчонка осталась в одних стрингах и туфлях на высоком каблуке.

Девушка тут же исчезла, как будто ее не было. Другая бы на месте Ники забилась в истерике, а этой хоть бы хны. Растерянность была секундной. Ника задорно улыбнулась, переступила через платье и устремилась на сцену. Как будто так и надо. Как будто ее раздели согласно заранее продуманному сценарию. Хотя на самом деле это было не так. Нику хотели оскорбить и унизить. Но ее потрясающая выдержка оставила ее на высоте положения.

Танцевала она не очень умело. И не долго. Но зал поставила на уши. Даже нашлись желающие повторить ее подвиг. Две мосластые молодухи залезли на сцену, стали скидывать с себя одежду. Только народ что-то не очень пялился на них. Зато Нику вызывали на бис. Но ее уже и след простыл. Забралась обратно в свое платье, и поминай как звали.

– Да, весело тут у вас, – усмехнулся Давыд.

– А у вас? – подмигнул ему Кулик.

– А у нас в квартире газ... Я вспомнил эту девку, которая смуту подняла. Аделаида, Аделаида... Фамилию забыл.

– Еловских, – подсказал Эдик.

Он тоже узнал в хулиганке Аделаиду, подругу Вероники Дробышевой. Что на нее нашло, зачем она сорвала платье с Ники? Коктейль мозги задурманил?

– Ты тоже ее знаешь? – спросил Давыд. – Она что, и у вас по какому-то делу проходит?

– Проходила. В качестве подозреваемой. Но подозрения уже отпали... Хотя... Что-то с этой Аидой не то, если она такие безобразия вытворяет... А ты ее откуда знаешь?

– Так она и у нас по одному делу проходила.

– Что за дело? – заинтересовался Степан.

– Да был один случай. Жена мужа зарезала, а затем отравилась...

– Было, было такое, Ника рассказывала... Так это по вашему отделу проходило?

– Ну да, мужик на Первомайской жил, а это наш район. Я этим делом занимался...

– А Еловских в качестве подозреваемой проходила?

– Ну, не то чтобы мы ее всерьез подозревали. Но мотив для убийства у нее был. Пока она в институте своем училась, этот Катышев мозги ей пудрил. Представьте себе, он позвоночник повредил, жена бросила, а Аида его выходила. Так он ее отблагодарил – на другой бабе женился. Говорят, Аида жить не хотела...

– На алиби проверяли?

– Да, проверяли. Она в тот вечер в гостях у одного парня была...

– Ну правильно, – усмехнулся Рома. – Если есть раздражитель, должен быть утешитель.

– Ну, я не знаю, утешал он ее или нет, но сам он сказал, что у них с Аидой ничего не было, ну, в плане секса. В смысле, он-то хотел, а она не в себе была, Петю своего забыть все не могла... А этот Петя, тьфу, сморчок недоделанный. Такая баба за него убивалась, а он, гад, куражился... Докуражился...

– Так кто же его все-таки убил? – спросил Степан.

– Ну, согласно официальной версии, жена это сделала. Но по-любому много неясностей. Жена у этого Пети слабая, тихая, домашняя. А удар ножом был достаточно сильный... А вот Аида спортом всерьез занималась. Ей бы силы для такого удара хватило. И еще. В квартире было натоптано, как будто в квартире помимо потерпевших еще кто-то был. Один или даже два человека. Но посторонних отпечатков пальцев мы не нашли. Или не было совсем или их просто-напросто стерли... Я справки наводил насчет Аделаиды. Все характеризовали ее как нормальную девчонку, характер мягкий, выдержанный, склонности к насилию никто не замечал, увлекалась спортом. Ну, еще этого Катышева очень любила. Типа тихая девичья любовь. А у меня, когда я с ней разговаривал, совсем другое мнение про нее сложилось. Такое впечатление, что она весь мир возненавидела. И всех мужиков в частности. На меня как Ленин на буржуазию смотрела. И при этом такая спокойная, как будто вымерзла изнутри. Ей бы нож в руки, так она бы меня в пять секунд порешила...

– А что за парень с ней был?

– Да я сейчас и не помню. Анатолием, кажется, звали. Он откуда-то из-под Смоленска. Квартиру в Подмосковье снимал, а где работал... Да я уже и не помню, где он работал, может, на рынке...

– Рэкетиром? – усмехнулся Рома.

– Да вроде нет. Ни в каких группировках не состоял. Но рожа у него бандитская... Кстати, после того случая он куда-то пропал. И Аида вместе с ним... Искать мы ее не искали. Зачем? Дело-то, может, и темное, но для прокуратуры ясное. Жена убила мужа, а сама затем отравилась. Эта версия всех устраивала, а искать черную кошку в темной комнате – какой в том резон?

– Черная кошка, говоришь, – задумался Степан. – Не нравится мне эта черная кошка... Эдик, ты же разговаривал с ней, как впечатление?

– Да нормальное впечатление. Про Чечню все знает, где, что, когда...

– Про Чечню знает. Чечня, Чечня... Журналистка из Чечни, квартиру Дробышевой обокрали чеченцы... Чеченцы скрылись, а журналистка осталась... Не нравится мне все это...

Интуиция для сыщика – вещь далеко не последняя. Но и ставить ее во главу угла тоже не стоит. Можно ошибиться в своих предчувствиях, и для кого-то эта ошибка закончится плохо... Степан нутром ощущал, что с этой Аидой не все гладко. Но интуиция интуицией, а факты важнее...

– Значит, так, Давыд, займешься Аидой... Э-э... Аделаидой Еловских. Она в самом деле числится в штате «Вечернего звона». И псевдоним у нее... э-э...

– Марина Живалова, – подсказал Савельев.

– Хорошо, что ты, Эдик, это знаешь. Еще узнай, может, это чужой псевдоним. И вообще нужно выяснить, чем точно занималась Аида с тех пор, как исчезла с этим, с Анатолием, да?

– Да, с Анатолием. Фамилия Кудряков, – вспомнил Давыд.

– А ты, Шмелев, и Анатолия этого заодно пробей... Завтра езжай в свой бывший отдел, просмотри еще раз материалы дела по убийству. Может, найдешь что-то серьезное против Аиды...

Напрасно журналистка показала сегодня свою дурь. Не надо было ей срывать платье с Ники да еще на глазах у Степана Кручи. Не надо было будить спящее следствие...

Борис возвращался домой в плохом расположении духа. Вчерашняя выходка Аиды показала, сколько в ней злобы и глупости. Но воспоминание о вчерашней ночи скорее вдохновляло его, чем расстраивало. Ника показала класс, когда, оставшись без платья, полезла на сцену. Какой ум, какое самообладание. Поистине для этой девчонки нет безвыходных ситуаций. Никто не считал ее опозоренной – ни он, ни она сама. Зато как распалил их вчерашний случай. Из клуба они прямым ходом отправились в «номера» и прямо с порога бросились друг на друга, как оголодавшие эротоманы. Вот это был секс!

Вспоминая о вчерашнем, Борис пытался приободриться. Но настроение только ухудшалось. Договор, который он заключил со Старыгиным, давил на сознание, как пар из дьявольского котла. Борис пытался внушить себе, что договор никакой силы не имеет. Но, увы, обязательство перед Олегом Андреевичем и острое желание полностью подчинить себе свой банк не позволяли этому внушению влезть глубоко в подкорку. Он должен найти людей, готовых на беспредельное злодейство. Но как он сможет это сделать, если не должен посвящать в свои планы даже начальника службы безопасности...

Борис хорошо помнил, каким образом Старыгин нанес ему визит. Как будто из воздуха материализовался. Но так не бывает. Он – человек из плоти