– По приказу барыни? – удивилась Инга. – Кто тебе такое сказал?

– Ну, в книжках пишут, – замялся Кирилл.

– Вот именно, что в книжках. В разных книжках. А надо «Муму» прочитать, там нигде не сказано, что барыня велела Муму утопить. Просто у Герасима башню снесло…

– Так и написано, что башню снесло? – пошутил Кирилл.

– А вот почитай, и узнаешь… Или тебе это не интересно?

– Ты же не думаешь, что я бегу топиться?

– Ну, кто его знает… А может, ты за мной бегаешь? – с надеждой, как ему показалось, спросила Инга.

Странная она какая-то, подумал Кирилл. Грубит, язвит, но при этом тянется к нему. Он чувствовал, что нравится ей. И это, надо сказать, ему немного льстило. Девчонка она все-таки не из последних. И в классе – безоговорочный лидер… Да и вообще…

– А если бегаю? – лукаво сощурился он.

– Тогда зря стараешься. Во-первых, у меня парень есть. А во-вторых, мне уголовник ни к чему…

Кириллу вдруг стало не хватать воздуха. Ощущение было таким, будто его ударили под дых. В бараний рог он не скрутился, даже не согнулся, но пришлось остановиться.

Инга бежала, что-то говорила на ходу, а он стоял и невидяще смотрел ей вслед… Он, может, и уголовник, но этим совсем не обязательно тыкать ему в лицо.

Спохватившись, Инга остановилась, повернулась к нему. Но Кирилл не собирался продолжать разговор. Он показал девушке спину и быстрым, но неспешным с виду шагом пошел в обратном направлении. Инга догнала его, взяла за руку. Он хотел оттолкнуть ее, но со стороны это могло показаться взбрыком обиженного мальчика.

– Ты меня извини, ляпнула сдуру, – повинилась она.

– Ты руки от меня убери, – тихо сказал он.

Инга отдернула руки так, будто через них прошел электрический ток.

– Извини, – снова сказала она.

Он остановился, холодно посмотрел на нее.

– За что извини? За то, что ты меня боишься?

– Нет… – растерянно мотнула головой Инга. – Просто я не хотела тебя обидеть.

– За это не переживай, – он скривил губы в язвительной усмешке. – Меня очень трудно обидеть. Я же уголовник, обижаться – это не по понятиям…

– Ты не похож на уголовника, – с досадой на саму себя заверила она. – Честное слово…

– Мне все равно, на кого я похож. Главное, кто я есть сейчас. А прошлое осталось в прошлом. Хотя ты можешь думать по-другому. И это твое право…

Кирилл на коленях стоял перед матерью.

– Ты должна меня простить, – качнул он головой, уткнувшись лбом в ее руку.

– За что? – тихо и удивленно спросила она.

Слезы катились из ее глаз, капали на его бритую макушку. Он только что вернулся домой после долгих двух лет неволи.

– Я не должен был тебя бросать.

– Но ты же ни в чем не виноват…

– Да нет, мама, виноват. В том, что сел.

– Ты хотел спасти свою девушку. Ты ее спас.

– Разве я это тебе говорил?

Кирилл поднял голову, изумленно посмотрел на маму.

– Нет, Олеся сама мне это сказала.

– Олеся?! Лешка?.. Она что, приходила к тебе?

– Да, приходила. Почти каждый день приходит… Ты же знаешь, я одна не могу…

– Да, конечно.

Бабушка умерла еще год назад, и мама осталась совсем одна. Но в квартире убрано, и сама она выглядит ухоженно. Кирилл думал, что за ней соседи присматривают, за деньги, которые он ей оставил… Но денег было совсем немного, тысяч сорок всего, на два года такую сумму трудно растянуть. Вряд ли кто мог за тысячу рублей в месяц согласиться ухаживать за инвалидом.

– Олеся ко мне каждый день приходит. Она очень хорошая девочка… И зачем она только подняла с земли этот пакетик?

– Какой пакетик? – не сразу понял Кирилл.

– С наркотиком. Она же случайно его нашла.

– Да, случайно, – кивнул он. – Конечно, случайно…

Сначала в замочной скважине послышался скрежет ключа, а затем открылась входная дверь. Чуть позже в комнату вошла Лешка. Каре с изогнутым локоном, тонко выщипанные брови, ярко накрашенные глаза, коралловые губы с влажным глянцем, модная кофточка, в декольтированном вырезе которой зрел пышный бюст… А ведь еще два года у Лешки был нулевой размер груди. Уж ни силиконом ли подкачалась?

– Кирилл! – искренно обрадовалась она.

И не успел он опомниться, как оказался в ее объятиях. Окатив его ароматом женского парфюма, девушка с чувством повисла у него на шее.

– Вернулся!

Он чувствовал ее жаркое дыхание над ухом, но ему этого было мало. Осмелев, он ртом поймал ее губы, и ее жаркий язычок вмиг отозвался на поцелуй.

Кирилл услышал, как скрипнули колеса – это мама уезжала на кухню, чтобы не мешать им. Кажется, он повел себя не очень хорошо. Да и Лешка, похоже, поняла, что это перебор, поэтому, едва он разжал свои объятия, тотчас высвободилась из них.

– Уфф! Аж дух захватило. Как на американских горках! – восторженно сияла она, глядя на него.

– А ты за мамой, значит, смотришь, – сказал он.

– Мог бы и не спрашивать. Я же не сволочь…

Лешка поправилась не только в своих верхних «девяносто», раздалась она и в бедрах. Не сказать, что это испортило фигуру, скорее, наоборот; но при таком сложении она вряд ли могла показывать в паркуре прежние результаты. Да и, видно, незачем ей это.

– Спасибо тебе, – кивнул он.

– Да нет, спасибо тебе. Я даже не знаю, как тебя благодарить…

– А если хорошо подумать? – лукаво улыбнулся Кирилл.

– Я думала… – зажеманилась она. – Но разве этого хватит, чтобы с тобой расплатиться?

– А ты не хочешь зависеть от меня?

– Хочу… Может быть, и хочу…

– Можно загадать желание?

– Да. И я постараюсь его угадать. Уже угадала… Только сначала займемся твоей мамой. Она сегодня хотела искупаться…

Мама не прибавила в весе за последние два года, но Кирилл сам стал крепче физически, и она показалось ему легкой как пушинка. Он перенес ее в ванную, оставил наедине с Лешкой, которая без всякой брезгливости, легко и привычно искупала ее, а когда Кирилл устроил маму в постели, феном уложила ей волосы.

– Елена Максимовна, ничего, если я украду вашего сына? – задорно спросила она. – Мы с ним в кино сходим. Возможно, до утра… Верну обязательно и под расписку.

Кирилл с удовольствием сходил бы с ней в кино, но ему нечего было надеть. Старая рубашка и куртка трещали на нем по швам, а джинсы и вовсе не налезли – пришлось возвращаться домой в изношенных трениках, случайно завалявшихся на лагерном складе. Да и нога выросла, поэтому он вернулся домой в пляжных резиновых шлепках.

– Это не проблема, – выслушав его, сказала Лешка.

И ничего больше не говоря, вышла из дома. Вернулась она через час, привезла джинсовый костюм и