– Это правда?

– Да.

Он мог бы обнять ее, прижать к себе, поцеловать. Была уверенность, что Рита ответит ему тем же. Но они всего лишь взялись за руки. Волынок подал признаки жизни, а где-то рядом находилась Стелла, ее нельзя было сбрасывать со счетов...

Стелла вошла в кабинет, как приговоренная к смерти на плаху, а на предложенный стул села, как будто он был электрический. Красивая девушка, но нет в ней женственной нежности, зато легко угадывается червоточина порочной натуры. Степан пододвинул к ней пачку «Мальборо». Стелла взяла сигарету. Он щелкнул зажигалкой, она жадно затянулась.

– Несладко в камере? – спросил он.

– Да нет, ничего, – вяло пожала она плечами.

– Холодно?

– Нет, батарея горячая.

– Я спрашиваю, на душе не холодно?

– А, это... Я ничего такого не делала. Это все Василь.

– Что все?

– Ну, все...

– Биткова он подставил, да?

– Не знаю. Если что-то и было, то я не знаю...

– А в Сафронова кто стрелял, возле «Реверса»?

– Не знаю.

– Зато я знаю. Волынок в него стрелял.

– Может быть, я не знаю.

– А кто в машине его ждал?

– В какой машине?

– В той, которая увезла его с места преступления. Девушка с ним была.

– Вот сволочь, – возмутилась Стелла.

– Кто сволочь, он или она?

– Он. И она.

– Ну зачем же ты на себя наговариваешь? – усмехнулся Круча.

– Почему на себя?

– Потому что ты с Волынком была. Потому что ты алмаз потеряла. Большой бриллиант, а на нем отпечатки твоих пальцев. Есть результаты экспертизы... Не отвертишься ты, Стелла, и не пытайся. Давай начистоту, кто в Сафронова стрелял?

– Василь стрелял. Но он не хотел никого убивать.

– Ты была с ним?

– Да, но я не хотела, он меня заставил...

– Такой строгий, что заставить мог?

– Да зверь.

– Вместе жили, вместе хозяйство вели?

– Да.

– Наверное, сам он никогда есть не готовил, тебя заставлял.

– Заставлял.

– И в доме ты убиралась?

– Да.

– И в квартире Трофименкова порядок навела?

– Какого Трофименкова?

– Троха его зовут.

– А, да, наводила порядок...

– Хорошо убралась, мы там ни одного отпечатка пальцев не обнаружили. Василий заставил?

– Да, он.

– А кто укол Трохе делал?

– Первый он сам, а потом... Какой укол? – спохватилась Стелла.

– А ты не знаешь? Врешь, знаешь. Но мы квиты: я тебе тоже наврал. Что ни одного отпечатка пальцев не нашли на квартире у Трофименкова. Были там отпечатки пальцев. Твоих пальцев...

– А, ну я была там...

– С подругой или нет?

– Не было подруги...

– А Малча говорит, что была.

– Малча говорит?.. Так он не знает. И Троха думал, что мы подругу привели... А Вася сказал ему, что не захотела она, предложил уколоться. Троха на игле сидел, а тут душевное расстройство... Короче, недолго уговаривали... Но я здесь ни при чем. Что Вася говорил, то я и делала, и никого не убивала...

– Погоди немного.

Степан сделал вид, что вчитался в содержание лежащих перед ним бумаг.

– Так... Так... Пока совпадает...

– Что совпадает? – не поняла Стелла.

– Показания Волынка совпадают с твоими.

– Его показания?!

– А что ты удивляешься? Ты думала, что Волынок погиб? Нет, он всего лишь ранен. Пуля прошла по касательной, легкая контузия, не более того. В больнице он, в полном здравии. И показания дает...

Круча не врал, он лишь слегка преувеличивал. Косыгин стрелял на поражение, но, видно, из страха промазать и попасть в Риту рука его дрогнула, поэтому пуля чиркнула по голове бандита, вырвав из нее небольшой кусок черепной кости. Волынок сейчас в реанимации, состояние тяжелое, но стабильное. Не было у Степана его показаний и быть не могло. Но ведь когда-нибудь будут...

– Что, правда? – ужаснулась Стелла.

– А ты не бойся. Он тебя любит, лишнего против тебя не скажет. Но и твои грехи на себя брать не станет...

– Какие грехи?

– Ты сама знаешь. И я знаю. Мы оба знаем. Поэтому не будем делать друг из друга дураков. Толстухина кто убил? – после мягкого перехода жестко спросил Круча.

– Василь! – встрепенувшись, ответила Стелла. – Я здесь ни при чем.

– Но в квартире Толстухина после убийства ты убиралась?

– Нет, меня там даже не было...

– А где ты была?

– Дома. Василь все сам сделал.

– Что сделал?

– Он к Гене заехал, ночью, поговорить с ним хотел. Просто заехал, а тут Лизка. С чемоданами. И Балабакин с ней... Ну...

– Что, ну?

– Он им помог чемоданы загрузить...

– Куда?

– В машину.

– В чью?

– Не знаю, он не говорил... Он вообще мало что говорил про это.

– Про что про это?

– Ну, как он Толстухина убил. Просто сказал, что убил...

– А куда Вершинина и Балабакин делись, не говорил?

– Говорил. Сказал, что уехали.