согласии или нет... Ну так что, ты берешься за это дело?

– Я подумаю...

– Не надо думать. У нас с тобой мало времени. Сейчас ты говоришь мне «да», мы сразу отправляемся с тобой в ЗАГС. Ты будешь моей женой, а я твоим мужем...

– А как же брачная ночь? Ведь, чтобы подпоить Романа, я должна провести эту ночь с ним...

– Ну что поделаешь, дружба требует жертв. Одной ночью меньше, одной больше... Но учти, после этой ночи больше никаких Романов. Ты меня поняла?

– Поняла.

– Значит, ты согласна?

– Согласна.

Алевтина не могла поверить, что это происходит с ней. ЗАГС, напыщенные речи, обручальные кольца, шампанское... Она стала женой Феликса. Из Золушки превратилась в принцессу.

Феликс не должен был отпускать ее к Роману. Но он отпустил. И дал ей белый порошок, который она должна была подсыпать в бокал Роману. Что ж, она сделает это. В конце концов, жена должна слушаться мужа...

Свадебная церемония осталась для Романа тайной. Поэтому он продолжал воспринимать Алевтину как свою собственность.

Сегодня она стала женой богатого человека. Сбылась ее мечта. Сегодня у нее первая брачная ночь с... чужим человеком. Но это не важно. Главное, что в паспорте стоит заветный штамп.

Произошедшее событие радовало и вдохновляло Алевтину. Состояние ее души невольно передалось Роману. И он с удовольствием откликнулся на ее предложение остаться с ней на всю ночь.

Алевтина показала все, на что способна. После изнуряющих любовных утех они пили холодное шампанское. В бокале Романа был растворен порошок...

Феликс говорил, что Роман будет спать всю ночь и весь день. Но утром он поднялся и на своих двоих ушел из ее комнаты. Спать он не хотел, но чувствовал себя неважно. Глаза мутные, руки трясет мелкая дрожь, движения вялые, заторможенные. Пожалуй, в таком состоянии он вряд ли сможет убить человека. Выходит, что ее муж спас Романа от уголовной ответственности. Значит, Алевтина выполнила свое брачное обещание. Теперь она запросто может бросить Романа и отправиться к Феликсу на правах законной жены...

Кирилла держали в подвале несколько дней. Есть не давали, в туалет не водили. Единственная радость – кружка сырой воды в день. И еще наручники сняли, чтобы руки не съела гангрена.

Он знал, какая участь его ждет. За ним будут охотиться нелюди. Это смертельно опасная игра, из которой он вряд ли сможет выйти победителем. Хотя какие-то шансы у него есть. Только с каждым днем эти шансы тают, как весенний лед на реке. Тюремщики нарочно создали ему нечеловеческие условия, чтобы вытянуть из него все физические и моральные силы. Когда он ослабнет окончательно, у него не будет абсолютно никакой возможности уйти от преследования...

И вот настал час «икс». Его вытащили из подвала. Глаза отвыкли от света, поэтому Кирилл чуть не ослеп от ярких солнечных лучей. До машины он дошел своим ходом. Голова кружилась, перед глазами расплывались жирные темные круги, ноги подкашивались от слабости.

– Ничего, еще ходит, – сказал кто-то.

– Ходит. Он еще и бегать будет...

С ним не церемонились. Сильные руки схватили его и сунули в багажник «Мерседеса». Кирилл был настолько слаб, что не мог ориентироваться во времени. Поэтому он даже приблизительно не мог сказать, как долго его везли.

Наконец машина остановилась. Его вытянули из багажника, швырнули на пожухлую траву. Это была большая лесная поляна посреди березовой рощи... Береза. Он давно заметил, что это дерево дает ему силы. Много раз, когда ему было плохо, он ехал в березовый лес, прижимался к самому крупному дереву. И куда только немощь девалась...

Но самая ближайшая береза слишком далеко от него. К тому же путь преграждают крепкие парни в кожаных куртках и с автоматами в руках.

Послышался топот копыт. К нему на белом коне подъехал Роман Шурыгин. В руке у него арбалет с лазерным прицелом. Из крупной седельной кобуры торчит рукоять оружия. Похоже, пистолет-пулемет.

Он с презрением смотрел на Кирилла. Только взгляд у него какой-то шаткий. Лицо бледное, руки трясутся. Видно, что не в себе мужик. Может, с перепоя...

К Шурыгину подъехал еще один «герой». Никита Зверьев. И с этим что-то не так. В седле он держится крепко. Его не мутит, не шатает. Только время от времени он протирает платком глаза.

Зато с Подколзиным все в полном порядке. Взгляд блестит, щеки розовые, улыбка во весь рот. На Кирилла он даже не смотрит. Как будто это ниже его достоинства – обращать на него внимание. Дескать, он будет смотреть на него только через прорезь прицела...

Феликс поглядел на Шурыгина, на Зверьева. Улыбка сползла с его губ. В глазах появилась озабоченность.

– Никита, что у тебя с глазами? – донесся до Кирилла его голос.

– Да не знаю. Конъюнктивит, что ли?..

– А ты, Рома? Лица на тебе нет.

– Да с Алевтиной вчера баловались. Шампанское пили...

– Много выпили?

– Да я бы не сказал. Может, шампунь какая-то левая. Траванулся, короче...

– Никита, ты видеть можешь? – продолжал допытываться Феликс.

– Да в принципе вижу...

– Ну нет, если в принципе, то так не годится. И ты, Рома, плохой... Может, отложим охоту?

– Да я вот думаю, – пожал плечами Рома.

– Не надо думать, – покачал головой Никита. – Делать надо... Когда еще соберемся. И этот, – показал он на Кирилла, – на ладан дышит. Еще сам по себе коньки отбросит...

– Да оно-то так, – кивнул Феликс. – Но вам-то хреново. А со мной все в порядке. Скажете потом, что были не в форме...

– Скажем, если что? Если ты победишь? – презрительно скривился Шурыгин. – Да скорее рак на горе свистнет...

– Нет, брат, тебе ничего не светит, – ухмыльнулся Никита.

Он снова протер глаза платком. Затем крепко зажмурился, разомкнул веки, посмотрел вдаль.

– Да вроде нормально все. Можно начинать...

– Начнем, – кивнул Шурыгин. – Давай начинать. А то совсем хреново станет...

– Ну, смотрите, я предупредил, – эффектно поднялся на стремени Феликс.

Кирилл заметил в его взгляде скрытую насмешку... Уж не он ли сам траванул Шурыгина и Никиту? Что, если это не просто нелюди, но еще и пауки в банке? Если они запросто распоряжаются чужими жизнями, то им ничего не стоит перегрызть глотки друг другу.

Сильные руки схватили Кирилла за шиворот, оторвали от земли, поставили на ноги.

– Ну что, козел, поскачем? – глумливо спросил голос за спиной.

Больше всего Кириллу хотелось опуститься на землю и лежать, пока смерть сама не придет за ним. Но тогда он погибнет наверняка. А так у него есть шанс. Крохотный, но шанс. Феликс сам по себе неудачник. А Шурыгина с Никитой, возможно, он вывел из игры, чтобы самому поймать удачу за хвост. Вернее, за оперение стрелы...

– Бежишь прямо, – наставлял Кирилла голос. – Свернешь влево или прямо, тебя поймают. Там у нас люди. Они тебя, падаль, живьем закопают, понял?.. Бежишь пять минут. А потом начинается охота... Ну все, пошел!

Кирилла бесцеремонно пнули под зад коленом. Он не смог удержать равновесия – упал. Но тут же поднялся и побежал.

Он еще только начал бег, а силы уже на исходе. И воздуха не хватает. Дыхание пережимает ледяная