разведчиков не было, и его пришлось чинить. «Уазик» нужно было скрыть от посторонних глаз, поэтому пришлось скатить его с дороги в тянувшийся вдоль нее подлесок.

Казымов неплохо разбирался в машинах и смог обнаружить и устранить неисправность, прочистив топливный насос. После этого движение возобновилось.

Обязанности штурмана взял на себя Цаплин. У него была карта, он направлял машину, ни с кем не советуясь. Валентин не имел представления, куда они едут, но ему казалось, что не в Москву. К обеду машина сломалась снова, на этот раз полетел трамблер. Заменить деталь было нечем, но Казымов поколдовал над ней, вставил внутрь какую-то пластинку, и мотор завелся. Правда, на ремонт ушло время, зато удался обед на свежем воздухе.

К ночи машина вышла на оживленное шоссе, израсходовав почти весь запас горючего. Но Цаплина это ничуть не смутило. Он велел Казымову свернуть на ближайшую заправку. Ему, похоже, было все равно, что их могут увидеть. А как вскоре выяснилось, он даже стремился к тому, чтобы их заметили. Ведь машина шла в сторону Астрахани, на юг, туда, куда он якобы и собирался направить свою группу…

После полуночи машина снова отказалась ехать дальше. На этот раз накрылся генератор, и когда запас аккумулятора иссяк, двигатель безнадежно заглох.

Починить генератор Казымов не мог, да это от него и не требовалось. Цаплин решил оставить машину на дороге, совершить марш-бросок вдоль шоссе, а затем, запутав следы, повернуть на Москву.

Шли они пешком, в пути провели остаток ночи и половину следующего дня, а потом Цаплин дал команду остановиться на большой привал и даже разбить лагерь. Нужно было перевести дух, подготовиться к дальнейшему путешествию.

Снова небо затянуто тучами, снова дождь треплет нервы. Не любил Валентин сырость, но справедливости ради все же нужно было признать, что ненастье им с Юрой на руку. Прохожие под зонтиками, и смотрят они больше себе под ноги, чем на встречных людей. Им бы в лужу не наступить, а до беглых зэков нет никакого дела.

У Медника ветровка, капюшон закрывает чуть ли не половину лица. В таком виде его никто не узнает. А Валентину и вовсе бояться нечего. По телевизору его не показывали, а ориентировка может быть только у ментов, которых как будто дождем смыло. Городок небольшой, провинциальный, церкви с золотыми куполами, старинные купеческие дома, фрагменты булыжной мостовой. Скучный провинциальный дух, серые постройки, главпочтамт с несмываемым лозунгом далекой советской поры, унылый двухэтажный магазин без единой рекламной вывески. Один только Сбербанк напоминал современное здание – яркая черепичная крыша, пластиковый сайдинг, мраморное крыльцо с хромированными поручнями. Но это заведение Валентина не волновало, его задача – пройти в магазин и сделать покупки по списку, который составил Цаплин. Медник должен был остаться на улице. Он прикрывает Валентина, и светиться в магазине ему совсем не обязательно. И еще он поможет унести покупки. Если, конечно, все будет в порядке.

Здание Сбербанка примыкало к магазину, возле него Медник и остановился.

– Давай иди, я тебя здесь подожду, – сказал он, скосив глаза в сторону мраморного крыльца.

– Что ты задумал?

– Да ничего… Ну, если вдруг…

– Что если вдруг? – внутренне напрягся Валентин.

Ему совсем не нравилось поведение Медника, его азартность, с которой он рассматривал припаркованную к зданию четырехдверную «Ниву» белого цвета.

– Давай, давай, – поторопил он Валентина и, сделав пару шагов назад, втянулся в узкий проход между двумя зданиями.

С крыш струилась вода, заливая его, но Юра не обращал на это внимания. Мокрый воды не боится.

Валентин недовольно поджал губы и направился в магазин. Он зашел в зал, где пахло свежей резиной, и нос к носу столкнулся с человеком в черной униформе и нагрудной нашивкой «Инкассация». Командирский ремень, кобура с пистолетом. Мужчина очень торопился и, обогнув Валентина, толкнул его в плечо. Извиняться он не стал, за что, возможно, и поплатился: из-под мышки у него вывалился блок сигарет, и ему пришлось нагнуться, чтобы поднять его. Валентин поймал себя на желании дать ему пинка под зад, чтобы впредь не толкался.

Инкассатор продолжил путь, а Валентин какое-то время смотрел ему вслед. Потому и увидел через стеклянные двери, как, оказавшись на крыльце, он стал вдруг вытаскивать из кобуры пистолет. Он собирался стрелять, и понятно в кого…

Мужчина взял пистолет в правую руку, поддерживая ее левой, но прицелиться не успел. Выскочив на крыльцо, Валентин наотмашь ударил его рукой в основание черепа. Инкассатор без чувств завалился на бок, пистолет выпал из разжатой руки, со стуком покатился вниз по ступенькам. Валентин растерянно посмотрел на бесчувственного, а возможно, и мертвого человека, не в силах поверить, что это его рук дело. Как будто во сне все это с ним происходило, и ему нужно было только напрячь сознание, чтобы выбраться из этого кошмара.

– Ну чего стоишь? – заорал на него Медник.

Только сейчас Валентин заметил его. Юра стоял у «Нивы» за открытой водительской дверцей, рукой подзывая к себе. Возле машины на тротуаре безжизненно лежали два инкассатора в униформе.

– Быстрей!

Очередной окрик растормошил его; он бросился к машине, но, наступив на лежащий пистолет, едва удержался на ногах. Равновесие он восстановил, пистолет подобрал и со всех ног побежал к «Ниве».

Он забрался на переднее пассажирское сиденье. Еще не успел закрыть за собой дверцу, как машина сорвалась с места. Глянув назад, он увидел, как на крыльцо банка выбегает человек в униформе, лихорадочно вынимает радиостанцию из накладного кармана куртки, что-то кричит, махая рукой в сторону отъезжающей «Нивы».

– Ну, вот и сходили за хлебушком, – нервно засмеялся Юра.

– Зачем ты это сделал? – дрожащим голосом спросил Валентин.

– Ты знаешь, предчувствие было… Так, держись!

Медник на скорости, с заносом вошел в поворот, взорвав колесами лужу. Валентин заметил, как поднятая вода захлестнула женщину в черном плаще и с кошелкой на локте. Та гневно закричала, угрожающе махая рукой в их сторону.

– Похоже, нас прокляли, – мрачно усмехнулся Валентин.

– Мы давно уже проклятые. Или ты этого еще не понял?

– Да, наверное, – не стал спорить он.

Нервное напряжение вдруг отпустило его.

Действительно, судьба уже наказала его так, что хуже, казалось, и быть уже ничего не может. И чего бояться ответственности, если срок свой он не отбыл, плюс побег, ограбление магазина, соучастие в одном нападении на инкассаторов, прямое участие в другом. Семь бед – один ответ…

– Нормально все, карты сами ложатся в руки! – оскалился Медник. – Я же чувствовал, что сейчас что-то будет. И точно, выходят из банка, деловые такие, идут, красуются – смотрите, какие мы крутые. Все, типа, от дождя прячутся, а мы службу тащим, стволы у нас, все нипочем, любого на обе лопатки. Честное слово, сами напрашивались! Службы не знают, ничего не боятся, должен же был кто-то их за это наказать…

– Ну, ты и наказал.

– Да легко. Руки сами развязались. Ну, думаю, начинать надо – а все уже, оказывается, закончено. Смотрю, лежат голубчики, как будто не я, а кто-то другой их уделал… Да, кстати, спасибо тебе, спас меня. Я деньги в машину забросил, смотрю, хмырь на крыльце стоит, меня на мушку берет. Хорошо ты ему вломил…

– Так руки сами развязались, – передразнивая Медника, бравурно сказал Валентин. – Ну, думаю, начинать надо – а все уже, оказывается, закончено. Смотрю, лежит голубчик…

– Это по-нашему! – засмеялся Юра. – И ствол, правильно сделал, что взял. Я не успел. Там две сумки денег, пока с ними возился, этот подоспел…

– Подоспел, – кивнул Валентин. – И в оборот тебя взял. Он же пристрелить тебя мог.

– Мог.

– Нельзя же без подготовки.