дерн. Юра и объяснял, и показывал своим примером, как нужно скрытно передвигаться по лесу.

Утро застало их в дороге. Они шли в тумане, который поднимался от земли в лучах раннего солнца. Валентин уже давно не задавался вопросом, куда ведет его Медник; он шел за ним, как зомби, думая лишь о том, чтобы не отстать. И не заснуть на ходу…

Ситуацию сегодня усугубляла не только накопившаяся усталость и неутоленный голод, но и тяжесть, которую они вынесли из магазина. И палатка у них была – неважно, что старой, совсем не модной конструкции, зато зеленая, под цвет леса. Теплые спальные мешки, одежда, ботинки, резиновые сапоги, котелок, примус, миски, ложки, топорик, охотничьи тесаки, саперные лопатки… В общем, почти все, что нужно для жизни в лесу. Даже рыболовные снасти прихватили – мало ли что, вдруг консервы и крупы закончатся… Два битком набитых рюкзака тащили они, и Валентин всерьез думал, что сегодняшний день он не переживет.

Но в пятом часу пополудни Юра объявил большой привал. Они остановились в самой гуще соснового бора, вдали от поселков, охотничьих троп, на полянке у мелкой речушки, поросшей камышом и рогозом. Солнце жаркое в небе, трава свежая, ярко-зеленая, клейкие молодые листочки на ветках осины. Воздух теплый, ни ветерка. Валентин не удержался от искушения растянуться на траве, но Юра его поднял негромким, но хлестким окриком:

– А палатку кто ставить будет?

– А надо? – не в силах подняться, спросил Валентин.

– Надо. С ночевкой здесь останемся.

Эта новость окрылила Валентина, и он не просто поднялся, а вскочил на ноги, чтобы помогать Меднику.

Полунин разбил палатку, а Юра нарубил веток и тщательно замаскировал ее. Валентин отошел от нее метров на двадцать и уже не смог разглядеть ее среди деревьев и камышей.

Разожгли они и костер, сварили кашу, щедро сдобрив ее тушенкой, наелись. Юра достал из рюкзака фляжку с коньяком, плеснул в свой стаканчик граммов пятьдесят, протянул своему спутнику.

– Нельзя, – покачал головой Валентин.

– Почему?

– Смотри.

Он взял стаканчик, выпил. И тут же рухнул на землю, поверх своего спального мешка. Это была шутка, потому что заснул он вовсе не от коньяка. Ему смертельно хотелось спать, и он мгновенно провалился в глубокий сон. А Юра пусть думает, что это реакция на спиртное…

Проснулся он поздним утром. Солнце уже поднялось над деревьями, птицы лениво переговаривались меж собой. Палатка распахнута, воздух в ней свежий, теплый. И так на мягком спальном мешке комфортно лежать, что и подниматься не хотелось.

Но в палатке не было Медника, и это показалось Валентину подозрительным. Неужели тот ушел, бросив его на произвол судьбы?… Он пулей выскочил из палатки, но быстро успокоился, увидев Юру на берегу речушки. Тот стоял спиной к нему, безмятежно поигрывая самодельным удилищем, и увлеченно рыбачил, совершенно, казалось, не обращая внимания на то, что творится у него за спиной.

Валентина вдруг осенило, что нужно подкрасться к нему сзади бесшумно, под прикрытием деревьев. Он уже усвоил уроки бесшумного передвижения на местности, но еще не очень закрепил их на практике. Вот он сейчас и поупражняется, а заодно и спутника своего упрекнет в отсутствии бдительности.

Стараясь не шуметь, Валентин подкрался к последнему дереву, отделявшему его от цели. Но только он высунул голову, как Медник вдруг пришел в движение. Полунин даже и понять ничего не успел, как в дерево в каком-то десятке сантиметров от его носа вонзился нож, который метнул Юра.

– Эй, ты чего? – обомлев, протянул он.

Ноги у него заледенели от нахлынувшего ужаса, и он с трудом сдвинулся с места, отступая к палатке.

– Подкрадываться не надо, – насмешливо сощурился Юра, глянув на него.

Он по-прежнему держал удочку в руках, и казалось, что ничего, кроме рыбной ловли, его сейчас не волнует.

– А если бы промазал? – спросил Валентин, понимая, что Медник всего лишь хотел напугать его.

– Я промазал. Метил в голову, а попал в дерево, – сказал тот, с наигранным чувством вины перед собой.

– Шутишь?

– Шучу. Если бы я хотел тебя убить, давно бы сделал это… Ухты!

Какое-то время он с восторгом смотрел, как прыгает в воде красный поплавок, а когда он утонул, резко потянул на себя удочку, вытащив из воды серебристую рыбку величиной с ладонь.

– Плотва здесь неплохо идет, – бросив добычу в котелок с водой, сказал он. – Давай бери нож, чистить будешь.

Валентину пришлось напрячься, чтобы вытащить из ствола нож.

– Я думал, у тебя сила в руках, а там у тебя жижа, – насмешливо поддел его Юра.

– Сила у тебя, – буркнул Валентин.

Если бы клинок попал ему в голову, то наверняка вошел бы по самую рукоять. Так метать ножи мог только высококлассный профи.

– Ну, а вообще, ты мне нравишься, парень, – поощрительно улыбнулся Медник. – Есть в тебе задел. Столько пройти со мной и не сдохнуть – поверь, это не каждому дано… Не каждому рядовому бойцу…

– Ну да, ты же у нас целый старший лейтенант, – сказал Валентин и, чтобы не смотреть на Юру, заглянул в котелок, где плавали четыре рыбешки.

Жарить здесь нечего, а на жиденькую уху должно хватить.

– Да, старший лейтенант. И группы в глубинные рейды водил. Знаешь, что такое глубинный рейд?

– Что-то вроде нашего путешествия.

– Ну, сходство есть, – согласился Медник. – Только мы здесь расслабиться можем, а там – нет.

– А здесь мы точно расслабиться можем?

– Надеюсь. Спешить нам некуда. Сбор только через неделю.

– Какой сбор?

– Ромашковый… Рыбу давай чисть, ушицы свежей хочется.

– Лука нет.

– Ничего, обойдемся. Мы люди не привередливые… Уху варить можешь?

– Угадай.

– Можешь. Жена тебя, наверное, гоняла по хозяйской части, – с колкой иронией предположил Юра.

– Это как? – насторожился Валентин.

– Ну, она же у тебя большим человеком была. Главный бухгалтер, да?

– И что?

– А ты так себе… Она же больше тебя зарабатывала?

– Неважно.

– Да ладно, неважно. Хуже некуда, когда баба главнее себя мнить начинает.

– Ты откуда знаешь?

– Да оттуда. У самого жена ушла. Нормально все было, пока нас в Чечню не забросили. Это еще до Дагестана было, война вторая еще не началась, а мы уже вовсю по горам лазили… Я там три года пропадал, капитана получил. Домой вернулся, а жена уже с другим. Извини, говорит, жизнь идет, я не молодею, годы как вода сквозь песок. Тебя убьют, я вдовой останусь, кому я такая буду нужна? Мужики, типа, вдов не жалуют, лучше с разведенкой… Вот она разведенкой и стала. А я еще до этого ее хахалю врезал. Жаль, не рассчитал, селезенку порвал… Ничего, дольше помнить будет. У меня тогда фарт пошел, новые звания каждый год давали, в двухтысячном капитана получил, а в первом – снова старшего лейтенанта. Разжаловали меня, Валек. Такие вот дела. Капитана уже возвращали, приказ вот-вот должны были подписать, а тут вот эта засада…

– Какая засада?

– Натуральная. И в прямом смысле засада, и в переносном. Мы из рейда возвращались, до базы совсем