– Ну, к себе так к себе, – закипая изнутри, мрачно изрек Макар.

Он расплатился за стол и отправился вместе с Ульяной в свой вагон. Но до ее купе они так и не дошли.

Макар затащил женщину к себе, закрыл ей рот и повалил на лежак. Поезд шел на полной скорости, колесный стук сливался в монотонный гул, и если бы женщина закричала, соседи бы ее не услышали.

Но кричать Ульяна не могла, потому что Макар крепко держал ее. Он стащил с нее брюки, втиснулся между ног, но вдруг понял, что главный механизм насилия отказал ему. Так что ему ничего не оставалось, как отпустить женщину. Но выход из купе он ей перегородил, встав у самых дверей.

– Ты должна понимать, что это шутка, – сказал Макар, застегивая брюки.

Ульяна мотнула головой, не соглашаясь. Она сидела на лежаке, подобрав к груди согнутые в коленях ноги, и плакала, закрыв лицо руками.

– Если стукнешь ментам, считай, что ты покойница. Ты меня поняла?

Она кивнула. И пулей вылетела из купе, когда он открыл ей дверь.

Знакомство не состоялось, Макар потерпел фиаско. Впрочем, он уже знал, на ком отыграется, чтобы вернуть былую уверенность в себе. Но это будет потом. А сейчас он должен был думать, как утвердиться в Москве, куда вез его поезд.

Макар глубоко затянулся, чтобы хоть как-то взбодрить себя. Уколоться бы сейчас или хотя бы папироску с планом. А так приходится курить обычный «Беломор». Но нельзя сейчас марафетить. Большие люди здесь – воры, авторитеты. Многие из них сидят на игле, но это вовсе не значит, что можно колоться у всех на виду. А у Макара, увы, не было даже автомобиля, за тонированными стеклами которого можно было бы «сыграть на баяне».

К ресторану его подвез Каряк, уважаемый в Москве вор. Восемь лет назад Макар короновал его, и не абы где, а во Владимирском централе. А это, между прочим, классика жара. С тех пор Каряк высоко поднялся, за подмосковным районом сейчас смотрит. И «Мерседес» у него «шестисотый», и особняк на берегу озера. Правда, в дом к себе он Макара не приглашал, да и в ресторан за собой не позвал. Воры там сейчас, авторитеты, о делах своих говорят, а Макару ничего не остается, как нервно курить в беседке. Здесь и стол для него накрыт, и коньяк дорогой. Но увы, никому он здесь не нужен. Вмазаться бы…

Погода хорошая, небо ясное, ветра нет, но справа шумит автострада, хорошо, что сосновый бор справа поглощает эти звуки. Он же и прохладу дарит. И еще вечной безмятежностью от него веет. Только не нужен Макару покой, ему бы в дело поскорей…

В беседку вошел Каряк. Насмешливый с хитрецой взгляд, суровая линия рта, волевой подбородок. Макар напрягся. Возможно, Каряк пришел за ним, чтобы представить его братве. Но нет, он садится на скамейку, раскинув руки по сторонам. И на коньяк он не смотрит. Впрочем, это не помешало Макару наполнить для него рюмку.

– Не скучаешь? – спросил Каряк, как будто нарочно не замечая его усилий.

– Скучаю, – косо глянул на него Макар.

– Ты извини, что на круг не позвали. Ты человек уважаемый, не вопрос, но ты не при делах. А у нас тут реальная ситуация обсуждается, тебе просто неинтересно будет. А тут тихо, спокойно, птички поют…

– Я девять лет слушал, как птички поют.

– Да не колотись ты, – увещевающим тоном сказал Каряк. – В дело войдешь, тогда нормально все будет.

– Как в дело-то войти, вот в чем вопрос?

– Как войти? Ты же сам по себе всегда был. Даже когда за Степнянском смотрел. Так что не мне тебе советовать, что да как…

– Возраст уже не тот, чтобы скакать. И здоровья нет.

– Я понял тебя, Макар. Место тебе нужно, чтобы ты за ним смотрел. Но здесь не тот уровень, – Каряк кивком головы показал на ресторан. – Здесь такие дела не решаются. Большой сход будет, тогда…

– А когда он будет?

– Ну ты ж волокешь, у нас не Госдума, чтобы каждый день заседать.

– Я все знаю. И не надо мне тут вола водить.

Напрасно надеялся Макар, что сход определит ему место в криминальном мире столицы. Никто его здесь не ждал, никому он здесь не был нужен.

Сход закончился, кто-то из воров остался на ужин, но большинство сразу же разъехались. Сославшись на важные дела, уехал и Каряк, оставив Макара в одиночестве.

В армии распорядок дня воспринимался как наказание, а в гражданской жизни – как необходимость. Пока врачи спорят, полезна или вредна утренняя зарядка, Севастьян бегает трусцой по беговой дорожке вокруг своего участка, плавает в бассейне, молотит грушу в тренажерном зале. Полина тоже занимается спортом, но у нее более щадящий график, ведь она может заняться этим и попозже. Дел у нее много: и в институте она заочно учится, и домом занимается, и дети на ней, а еще салон красоты, косметология…

Завтрак в доме, увы, не идеальный: каша с маленьким кусочком масла, овощной салат, апельсиновый сок. Но Севастьян к этому привык. А то, что Полина ведет здоровый образ жизни, его только радует…

Зарядка, завтрак – все это буднично, однообразно, но это часть его жизни. И показатель того, чего он в этой жизни добился. Ведь не на захламленном же балконе он разминает мышцы – на длинной беговой дорожке на собственном участке, а после в закрытом двадцатиметровом бассейне. И завтракает он в большом зале за мраморным столом. Но главное, что за этим столом собирается его семья: жена, трое детей. И со всеми нужно пообщаться, всем уделить внимание. А это так здорово! С такой семьей и на заплеванной кухне он бы чувствовал себя счастливым человеком.

Хорошо дома, но Севастьяна ждет работа. Машина уже у крыльца, пора.

– Достало уже все, – с улыбкой сказал он. – Но ничего, завтра выходной, а через пару недель отпуск возьмем. Может, яхту арендуем да по Средиземному морю, а?

– Свою яхту надо иметь, – с хитрецой посмотрела на него Полина, поправляя ему галстук.

– Ты так думаешь? Что ж, есть к чему стремиться.

– Ты стремись поскорей домой вернуться. Как насчет ужина на двоих? – лукаво улыбнулась она.

– Ты же знаешь, я только «за».

Ужин на двоих – это не самое щедрое, но довольно-таки пьяное застолье, после которого следует разнузданный секс. Не часто Полина предлагала ему такое удовольствие, но может, потому оно и казалось столь желанным. Настолько желанным, что, возможно, он весь день будет жить в ожидании вечера.

Но до вечера еще далеко, а впереди полный рабочий день. Впрочем, пролетит он быстро. Это для бездельников время тянется долго, а у Севастьяна, как обычно, уйма дел. И совещания нужно провести, и на объектах побывать, и в мэрию заехать, и в банке вопрос решить…

Рабочий день начался уже в машине. Одному позвонить, другому, третьему, на звонки ответить, секретарш напрячь… И в кабинет он к себе входил с телефонной трубкой возле уха. У Севастьяна часто возникала мысль обзавестись беспроводной гарнитурой, но для человека его уровня это смахивало в лучшем случае на пижонство.

Секретарша Леночка подала ему кофе и визитку, которую оставил вчера на проходной некий мужчина. Севастьян глянул на фамилию этого человека и вздрогнул. Макаров Андрей Петрович. Предприниматель. Единственный номер телефона. И надпись авторучкой: «Сева, позвони!»

– Твою мать! – сжал кулаки Севастьян.

– Что, простите? – удивленно посмотрела на него девушка.

– Ничего, тебе послышалось…

Он отправил ее в приемную, а сам набрал номер Макара. Вот и случилось то, что и должно было случиться. Эта нежить вышла-таки из тюрьмы… Интересно, Полина знает?

– Слушаю, Макаров, – с небрежностью преуспевающего человека ответил абонент.

– И Круглов тебя слушает.

– А-а, Сева! Разговор у меня к тебе есть. Сам понимаешь, не телефонный. Я тебе место скажу, давай через пару часов подъезжай.

– Извини, но у меня со временем большие проблемы.