сумасшедшей притягательности, которая бы заставила ее потерять голову.

– Не надо за меня платить, – протестуя, мотнула она головой.

– Да ты не переживай, кроха, в счет это не войдет, – свысока хмыкнул он.

– Я тебе не кроха!

Полина все-таки достала из кошелька две десятитысячные купюры, положила их на стойку.

– А кто же ты такая? – с похотливым интересом рассматривал ее парень.

– Кто надо! – раздраженно бросила Полина.

Бокал вина стоит перед ней, алкоголизмом она не страдала, но и добро пропадать не должно. А времени посидеть за этим бокалом у нее не было, поскольку обстоятельства вынуждали уносить ноги. Девушка набрала в легкие воздуха и залпом осушила бокал. Вино мягкое, приятное – желания закусить не возникло. Разве что поморщиться немного в кулак.

– Я смотрю, ты все делаешь как надо! – засмеялся парень.

– Оставь меня в покое!

Она повернулась к нему спиной и стремительным шагом вышла из бара. На пороге она споткнулась. Каблук не сломала, но что-то стрельнуло в ноге, на вывих не похоже, но дальше она пошла, слегка прихрамывая.

– Чего ж ты такая неосторожная?

Незнакомец из бара догнал ее на улице и с ходу положил руку ей на талию.

– Отстань! – отстранилась она.

– Чего ты такая брыкучая? Я ж тебе реальные бабки предлагаю! Сто баксов за ночь.

– Чего? – взбешенной кошкой глянула на него Полина.

– Что чего? Твои подружки за пару баксов мундштук шлифуют, а тебе сотни мало.

– Какие подружки?! Я тебе не проститутка!

– Да? Значит, ошибся.

– Твои проблемы!

Полина развернулась к нему спиной, но парень схватил ее за руку.

– Куда ты? Мы можем просто посидеть, выпить.

– Не хочу!

Она попыталась вырваться, но грубиян продолжал держать ее за руку.

– Я тебя никуда не отпущу! – Он смотрел на нее пристально, с насмешкой уверенного в своем полном превосходстве человека.

– Пусти!

– Расслабься, детка, легче пойдет.

– Пойдешь ты сам! – в состоянии, близком к панике, закричала Полина. – Пусти, сказала!

Но парень продолжал удерживать ее.

– Я Макару все расскажу! Он тебя убьет!

– Чего? – потешаясь над ней, хохотнул он.

– У него пистолет есть! Он тебя застрелит!

– Из какого дерева пистолет? Сосна, липа? – продолжал глумиться он.

– Из железа! Тульский «ТТ»!

– Да? Ну и где твой Макар?

Полина мысленно взывала к Макару. Ну почему его нет рядом? Почему он не появляется? Ведь он обещал быть.

– Давай его сюда! Я его прямо здесь опущу! – Парень отпустил Полину, чтобы изобразить перед ней движение, с которым лыжник стартует с места.

И в это время кто-то вдруг схватил его за плечо, развернул к себе лицом и со всей силы ударил в челюсть. Парень подался в сторону, тут же попытался шагнуть навстречу неожиданному противнику, но это у него не вышло: ноги вдруг подкосились в коленях, и он рухнул наземь.

– Пошли!

Увы, но спасителем оказался не Макар. Руку Полине протягивал Севастьян.

– Ну, чего стоишь? Пошли!

Она не должна была принимать от него помощь. Потому что не любила его. Потому что он для нее теперь чужой. Но еще глупей было стоять и ждать, когда грубиян встанет на ноги, чтобы отомстить.

Полина убрала руки за спину, но за Севастьяном пошла. Они вместе свернули в проход между домами, прошли через шумный двор, оказавшись на выщербленной аллее давно уже зачахшего сквера. Севастьян постоянно оглядывался, видимо, опасаясь погони.

– Что, страшно? – из вредности попыталась уязвить его Полина.

– Зато ты, я смотрю, смелая, по барам шляешься, – пренебрежительно глянул он.

– А это не твое дело!

– Посмотрела бы на себя, в кого превратилась. Накрасилась, как проститутка! И платье это блудское… Смотреть противно, во что превратил тебя этот упырь!

– Сам ты упырь.

– Откуда у него пистолет! Он что, бандит?

– А ты что, мент?

– Какой мент? Где ты таких слов нахваталась? Он тебя научил? Знаешь, на кого ты похожа? На потаскуху бандитскую!

– На Зойку свою посмотри! Думаешь, она у тебя святоша? Сказать, с кем она таскалась?

Севастьян резко развернулся, перекрыв ей дорогу, и она, не успев затормозить, на мгновение зарылась лицом в его грудь. Он взял ее за плечи, вытянул вперед руки, чтобы заглянуть ей в глаза.

– С кем она таскалась?

Взгляд у него суровый, выражение лица грозное. И даже энергия почти такая же, как у Макара… Но нет в нем той искры, которая могла бы воспламенить ее кровь.

– Ни с кем, – все же пошла она на попятную.

Не стоило злить Севастьяна. Да и низко это – выдавать пусть и бывшую, но все-таки подругу.

– Гуляла просто…

– Мне все равно, с кем она гуляла! Я хочу забыть прошлое. Я хочу жить настоящим. И если ты не вернешься ко мне, я останусь с Зойкой!

– Я должна вернуться к тебе? – оторопело спросила Полина.

– Да, должна! Или сейчас, или никогда.

– И ты примешь меня обратно?

– Да! Потому что люблю. Потому что не могу смотреть, как ты гибнешь.

– Я не гибну. Мне хорошо.

– Это тебе так кажется! Он растопчет тебя. И вытрет о тебя ноги. Он уголовник! Для него нет ничего святого.

– Он не уголовник, – мотнула головой Полина. – Он проводником работает.

– И пистолет ему выдали на работе для самообороны, да?

– Нет, но…

– Что «но»?.. Ты видела его трудовую книжку? Его паспорт?

– Не видела. А зачем?

– Может, он тебя обманывает. Может, никакой он не проводник. Может, грабит по поездам!

– Что ты такое говоришь?

– А что ты сама думаешь? Подумай, вдруг я правду говорю.

– Нет. Это неправда.

Она вдруг вспомнила татуировки на теле Макара. Какие-то эполеты на плечах, звезды. Но ведь это просто красиво… И еще Макар кололся. Остатки реланиума на пару с мамой употребил, затем был морфин в ампулах. Но ведь ему нужно было унять волнение. А пистолет – для самозащиты…

– Не уголовник он, – мотнула она головой. – Я слышала, как уголовники говорят, противно слушать. А Макар нормально говорит, как обычные люди.

– Потому что ты обычный человек, вот он с тобой и говорит, как нормальный. А когда ты для него своей