Не нравился Марку этот разговор.

– А может, все-таки?.. Она сейчас богатая невеста. Можешь вернуться к ней, жениться. Вдруг у тебя возникнет мысль покаяться? – Жук с улыбкой, но жестко и пронзительно смотрел на него.

– Не вернусь я к ней. И мысли не возникнет.

– Ну а вдруг?

– Исключено.

– Значит, не было чувств?

– Даже если бы и были, это бы ничего не изменило.

– Ты настолько предан Организации?

– Нельзя быть преданным тому, о чем имеешь смутное представление. Просто у меня есть определенные правила, через которые я не переступаю. Прежде всего я предан самому себе. И себя не предам.

– А правило у тебя одно – исполнить заказ.

– Абсолютно верно.

Марк не совсем был уверен в том, в чем убеждал посредника. Но иначе говорить нельзя: если его вдруг запишут в число ненадежных, то его просто-напросто зачистят. Возможно, уже близко к этому, если Жук завел такой разговор. Выуживает чувства по крупицам.

– А заказ поступил.

– На кого? – похолодел Марк.

– На твою Настю.

Предчувствие не обмануло. То ли Организация сама выставила такой заказ, чтобы проверить его на прочность, то ли кто-то со стороны очень хочет избавиться от нее. Может, враги ее отца или кто-то свой.

Ему пришлось напрячься, чтобы сдержать поток эмоций.

– Ну что ж, значит, так кому-то нужно.

– Нужно.

– Не буду спрашивать, кто ее исполнит.

– Ты не спрашивай, но я отвечу. Ее исполнишь ты.

– Исключено.

– Почему?

– Я не работаю с женщинами и детьми. А она и женщина, и дитё.

– Что ж, придется сделать исключение. Считай, что это проверка на прочность. Ты должен доказать, скажем так, свою профпригодность.

– Ну, если это экзамен...

– Понимай как хочешь, но заказ должен быть исполнен. Жертву ты знаешь, тебе нетрудно будет войти с ней в контакт.

– Да, но тогда на меня падет подозрение. Сначала погибает отец, затем дочь.

– Не думай, что ты один такой умный. Не падет на тебя подозрение. Если, конечно, не напортачишь. Нужно сработать под несчастный случай. Это обязательное условие. В черноморских горах крутые дороги, она может свалиться с обрыва на машине. А море, как говорится, мокрое, в нем можно утонуть. В общем, тебе решать, что да как. Оплата по высшему уровню.

– Кто ж за нее, интересно, так хорошо заплатил? – не выдержал Марк.

– А это не наше с тобой дело! – полоснул по нему взглядом гость.

– Не спорю. И заказ исполню в лучшем виде. Сколько у меня времени?

– Увы, но срок ограничен. Всего две недели.

– Я справлюсь.

– Не сомневаюсь. Кстати, девочку ты выбрал знатную. Чего прогнал? Дорого берет?

– Да нет, как раз наоборот. Плечевая, самый дешевый вариант.

– Не похожа на плечевую.

Жук говорил об Альбине как о чем-то второстепенном, но Марк видел похотливый огонек в его глазах. И азарт охотника, уже взявшего добычу на прицел.

– Я думал, она элитная. Ну да ладно, пойду я. Удачи!

– И тебе не хворать.

Гость ушел, а Марк выглянул в окно через жалюзи. Жук сел в свою не первой молодости, неприметную на вид иномарку, выехал со двора, но не исчез из виду. Он остановился у выезда на шоссе, возле цветочного киоска, из-за которого вышла девушка в красной юбке. Острый глаз позволил Марку распознать в ней Альбину. И кто после этого теряет квалификацию?

Белое пышное платье, марш Мендельсона, охапки цветов, золотые кольца на лимузине, цветные ленты. Вроде бы все как представляла, но все не так. Марка не хватает. Он должен стоять рядом, его Настя должна держать под локоток. А на его месте белозубо улыбается Алексей. Он счастлив: и жена- миллионерша у него, и должность директора нефтяного терминала в кармане. А Настя лишь изображает счастливую невесту. А в душе бездна.

Хорошо, что Инга рядом. Свидетельницу-дружку она отодвинула в сторону, сама подбадривает Настю, поддерживает добрым советом. Все правильно, если ей с Алексеем станет невмоготу, она всегда может с ним развестись. И эта мысль утешает. Только вот никакого брачного контракта не было. Настя ждала, но бумага так и не появилась. Но говорить об этом с Ингой она постеснялась. Глупо показывать перед ней свою меркантильность в такой, может, и не самый счастливый, но уж точно знаменательный день. Да и не сможет Алексей претендовать на половину ее состояния, ведь это же не совместно нажитое имущество.

– Ты на шампанское не налегай, – подсказала Инга.

– Поздно, – грустно улыбнулась Настя. – Мне уже нехорошо.

– А чего молчишь? – забеспокоилась та.

– Так домой отправишь, а рано еще.

Начало девятого вечера, свадьба в самом разгаре, и рано еще ехать домой.

– Да нет, не рано. Для тебя не рано. Вместе домой поедем. И Солончук приедет.

Настя не хотела, чтобы живот выпирал из-под платья. Поэтому и наряд выбрали свободный, пышный, и еще врач скрепя сердце прописал ей специальный корсет – слабенький, но все же ощутимый. И его уже пора было снимать. Поэтому Инга и подумала о враче, который должен был осмотреть ее на дому – мало ли что, вдруг переборщили с утяжкой.

– Что, дорогая, тебе плохо? – запоздало вмешался в разговор Алексей.

– Нормально все.

Он интересовался ее здоровьем на правах законного мужа, но все равно Настю возмутил его вопрос. Чужой он для нее человек. Теперь ее муж, но чужой!

Корсет Настя сняла в ресторане, в помещении, отведенном для жениха и невесты. Алексей хотел помочь, но она его к себе не подпустила. И без него можно обойтись, и раздеваться перед ним не хотелось.

Свидетели остались в ресторане, Настя заняла место в лимузине. Рядом с ней, обняв за плечи, сел Алексей, а возле него примостилась Инга. Места в машине много, а она жмется к чужому мужу. Впрочем, Настя не ревновала. Да и нет у Инги к Алексею никакого интереса. Во-первых, он ее родственник, а во- вторых, она не очень высокого о нем мнения.

Дома было непривычно тихо. Пункт охраны открыт, парень в униформе за монитором. И все, больше ни единой живой души. Правда, вскоре подъехал доктор Солончук. К тому времени Настя разделась, приняла душ. Так не хотелось, чтобы он лез к ней, но делать нечего. Инга бы возмутилась, если бы она его прогнала. А она так много для Насти сделала, что не хотелось ее огорчать.

Врач остался доволен и даже позволил ей выпить бокал шампанского в узком семейном кругу, как выразилась Инга. Она сама принесла с кухни сырную тарелку и фрукты, Алексей же подал вино.

– Ну, горько! – не очень весело улыбнулась Инга.

Настя пожала плечами, но к Алексею повернулась.