Похоже, это открытие не слишком его обрадовало.

— Мне жаль, что это оказалось для вас таким непоправимым, мистер Джонс, — съязвила Люсинда. — Может быть, вам следовало продумать последствия до того, как вы предложили мне прогуляться к сараю.

— Я не говорил, что мне неприятны эти воспоминания. Но я не скоро смогу к ним привыкнуть. — Он нахмурился. — Мне всегда удавалось избавиться от такого рода навязчивых мыслей, когда было необходимо сосредоточиться.

— Значит, вы называете меня навязчивой мыслью? — Она скрестила руки на груди. — Мистер Джонс, вам, возможно, будет интересно узнать, что это не тот комплимент, который женщина хочет услышать от мужчины после интимной встречи.

— Я выразился неуклюже?

— Более чем, — сквозь зубы процедила Люсинда.

— Это, верно, потому, что я стараюсь избегать темы брака.

— Это вы подняли тему брака, а не я, — холодно отреагировала она.

— Люсинда, вы вправе ожидать предложения о замужестве. Я считаю себя человеком чести и должен сделать вам предложение. Но не могу. — Он остановился. — Во всяком случае, сейчас. А может быть, и никогда не смогу.

От боли и гнева у нее так сжалось сердце, что ей стало трудно дышать. Не то чтобы Люсинде так уж хотелось выйти замуж за Калеба, но было приятно думать, что их встреча в сарае значила для него больше, чем просто пятно на его чести и несколько навязчивых мыслей.

Она нашла убежище в гордости.

— Оглянитесь, Калеб Джонс. — Она обвела рукой оранжерею и огромный дом за ней. — Разве не очевидно, что у меня нет необходимости выходить замуж? Я пережила большой скандал. Я прекрасно справляюсь с наследством, оставленным мне родителями, и веду более чем комфортную жизнь. Мое увлечение — ботаника, и я получаю огромное удовольствие от того, что в состоянии помочь людям, живущим на Гуппи-лейн. Этого достаточно, чтобы заполнить жизнь до краев. Уверяю вас, что для женщины в моем положении гораздо удобнее иметь любовника, чем выходить замуж.

— Да, понимаю. — Калеб сдвинул брови. — Я прекрасно понимаю, что не удовлетворяю большинству, если не всем, требований, предъявляемым к мужу.

— Не в этом дело, сэр.

— Рассуждая гипотетически, что мог бы предложить вам человек в моем положении, чтобы вы вышли за него замуж?

Люсинда уже знала этот холодный, напряженный взгляд, а Калеб почувствовал, что придется разгадать еще одну тайну.

— Любовь — вот что он мог бы предложить, сэр. — Люсинда вздернула подбородок. — А я могла бы ответить ему взаимностью.

— Понятно. — Калеб немного отошел в сторону, будто заинтересовавшись каким-то растением. — Я всегда затруднялся описать любовь или представить ее в количественной форме.

«Так устроен твой логический, научный ум. Если не можешь дать чему-либо определение, гораздо легче притвориться, что этого не существует», — подумала Люсинда и почти пожалела его.

Почти.

— Да, любовь невозможно определить словами. Так же как странную окраску цветов, которую я вижу, когда Напрягаю все свои чувства.

Он оглянулся на нее через плечо.

— В таком случае как узнать, что ты это чувствуешь?

Люсинда помолчала. Она не хотела признаваться ему в своих чувствах. Он был цельным человеком. Именно поэтому его терзает чувство вины. Люсинде не хотелось увеличивать эту тяжесть. В конце концов, она несла такую же, как он, ответственность за то, что между ними произошло. Более того, Люсинда не жалела об этом невероятном опыте, хотя и расплачивается за него сейчас. Она взяла лейку и принялась поливать папоротники.

— Леди Милден говорит, что это нечто интуитивное, ощущение некоей психологической связи.

«Именно то, что я ощутила там, в этом сарайчике».

— А вы чувствовали такую связь с вашим женихом?

Люсинда так растерялась, что с силой поставила лейку, расплескав воду. Она призвала на помощь все свои чувства, чтобы впитать живительную энергию оранжереи.

— Нет. Но он был идеален во всех отношениях. Он отвечал всем моим требованиям. Всем до единого. Я была уверена, что между нами возникнет любовь. Разве могло быть иначе? Об этом написано во всех руководствах по достижению счастья в браке. Тщательно выбирайте мужа, и любовь придет.

— Господи! Неужели есть такие книги?

При других обстоятельствах его ирония была бы уместна.

— И не одна. Их сотни. Не говоря уже о статьях, которые появляются в дамских журналах.

— Черт, я этого не знал. Не слыхал, чтобы такие же книги и журналы были для мужчин.

— Наверно, потому, что мужчины не стали бы их читать. Зачем? Брак для мужчин связан с гораздо меньшим риском, чем для женщин. У мужчин гораздо больше прав и свобод. Им не надо волноваться и бояться быть изгнанными из общества, если их застанут в компрометирующей ситуации. Они могут путешествовать, когда и куда захотят, и никто этому не удивится. Они могут выбирать профессию. Несчастливый брак можно заменить дорогостоящей любовницей. А если мужчина захочет оставить жену, то законы о разводах в любом случае будут на его стороне.

— Не надо читать мне нотацию, Люсинда, — холодно оборвал ее Калеб. — Уверяю вас, что все мужчины семьи Джонс наслышаны обо всем этом от женщин семьи Джонс.

Люсинда покраснела.

— Да, конечно. Простите меня. Я знаю, что вы придерживаетесь современных взглядов на права женщин. «Возможно, это одна из причин, почему я в вас влюбилась».

Он нахмурился:

— Вы сказали, что ваш жених отвечал всем вашим требованиям?

Она вздохнула:

— Опять этот взгляд.

— Какой взгляд?

— Этот взгляд говорит мне, что вы ухватились за след еще одной тайны. А на ваш вопрос отвечаю «да». Мистер Глассон казался просто идеальным. Поразительно идеальным. Только после помолвки я обнаружила правду. Он отвечал только одному моему требованию.

— Какому?

— Он совершенно определенно был наделен талантом. Я чувствовала это, когда была рядом с ним.

— Талант ботаника?

— Нет, хотя он и разбирался в этом предмете. Постепенно я начала понимать, что все в нем было обманом. Но ему каким-то образом удалось убедить не только меня но и моего отца, что он будет для меня идеальным мужем.

— Другими словами, он обладал даром обманывать.

— Да, и это даже забавно. — Она покачала головой, все еще недоумевая, почему обманывалась на счет Йена Глассона. — Он сумел обмануть даже моего отца, хотя отец очень точно умел определять характер человека.

Калеб задумался.

— Похоже, Глассон обладал талантом хамелеона.

— Что? — не поняла она.

— В свободное время я составляю реестр сильных талантов. Наше общество нуждается в методе описания и классификации способов проявления мощных сверхъестественных способностей.

— Вы меня удивляете, сэр. Неужели у вас бывает свободное время?

Он пропустил это ироничное замечание мимо ушей — его слишком захватила новая тема.