Кровавой скверны. Чистым в этот храм пришел.
Преступнику велит закон безмолвствовать
До той поры, покамест крови с рук своих
Он кровью сосунка четвероногого
Не смоет. А меня давно в чужих домах
Кропят и кровью, и водой проточною.
Итак, одной заботы я лишил тебя.
Теперь о роде о своем поведаю.
Аргосец я. Отец мой — с ним знакома ты —
Царь Агамемнон, воинства морского вождь.
Низвергла в прах. Недоброю он смертью пал,
Домой вернувшись. Мать моя, душой черна,
Его убила, сетью пестротканою
Опутав жертву: в бане нанесла удар.
И, возвратясь из долгого изгнания,
Убил я мать свою — не отпираюсь, нет, —
Чтоб расплатиться за отца любимого.
А Локсий, бог, в расплате был сообщником.
Он угрожал, что сердце мне пронзит бодцом
Не прав я или прав — теперь сама решай.
Ты мне судья. Любой твой приговор приму.
Афина
Нелегкое здесь дело. И не смертному
Его судить. Но тяжбу столь жестокую
И я решить не вправе. Здесь о крови спор.
Я признаю: омытым и очищенным
Ко мне пришел ты, храму не грозишь бедой,
И я тебя принять согласна в городе.
Но ведь нельзя и этих оттолкнуть, прогнать:
Обрушат на страну, и яд их ярости
Падет на эту землю, хворь и боль неся.
Опасен выбор. Страшно мне оставить их
И страшно прочь услать. И там и тут — беда.
Но если уж такое дело выпало
Здесь разрешить, сейчас на веки вечные
Я суд назначу, клятвою связав судей.
Свидетелей зовите, доказательства
В угоду правде подкрепляйте клятвами,
И приведу сюда, чтоб здесь творили суд,
Присягу памятуя и закон храня.
Хор
Древних прав святой уклад
Нынче рухнет, если тот,
Кто родную мать сразил,
Тяжбу выиграть сумеет.
Не задумываясь, люди
Убивать друг друга станут,
И родителям несчастным
От детей своих придется
Ведь при виде страшных дел
С этих пор в душе моей
Не зажжется гнев былой.
Все прощу. Колите, режьте!
О родных своих горюя,
Люди будут друг от друга
Ждать спасенья и подмоги.
Но напрасно исцеленья
И пускай тогда никто,
Пораженный злой бедой,
Не рыдает, не кричит:
'Где ты, правда, где же ты,
Мощь Эриний?'
А ведь скоро вопль такой
От отцов и матерей
Мы услышим, если власть
Потеряет нынче Правда.
Пусть же ревностным царем
Он блюдет престол души,
Разумению уча
Через горе.
Если сгинет в сердце страх,
То найдется ли народ
И найдется ль человек,
Чтобы чтил святую Правду?
Ни безвластья, ни бича
Не хвали.
Богу всегда середина любезна, и меру
Чтит божество.
