тысячи преданных мне солдат! Смерть Ксатлину!
— Смерть Ксатлину! — поддержал волшебницу дружных хор мужских голосов.
Армия зашагала в сторону Полудня. В лучах заходящего светила доспехи сверкали удивительным оранжевым светом. В последний момент Селена обернулась и взглянула на крепость — ей очень хотелось увидеть стоящего на стене Конана, но разглядеть что-либо было уже невозможно… Держась за стремя, рядом шел Ивон — он был нужен волшебнице, как переводчик: правительница слишком плохо освоила наречие альвов…
Конан, проводив взглядом войско, скрывшееся в гуще леса, посмотрел на Салмира и сказал:
— Половина победы — в скрытности! До полуночи не должно вестись никаких приготовлений к походу.
— Я знаю, — ответил рыцарь. — Об истинном плане не знают даже сотники. Солдатам объявили, что и наш отряд двинется на Мидлэйм завтра утром.
— Отлично, — вымолвил варвар. — А сейчас нам стоит отдохнуть. Ночь предстоит длинная.
Воины опустились по лестнице со стены и направились к главному зданию. Конан невольно бросил взгляд на пленных данвилцев. Их в замке было немало — человек двести. К счастью, большинство из них были серьезно ранены и опасности пока не представляли. Кивнув в сторону пленников, киммериец негромко заметил:
— Здоровых данвилцев надо запереть в темнице. Так будет спокойнее. Еще бунт поднимут…
— Непременно запрем, — усмехнулся Салмир. — А когда придет весть о нашей победе, они сами принесут присягу Селене…
Армия фессалийцев достигла Кронхэна к концу дня. То, что увидели воины, повергло людей в ужас: обрушившиеся стены, разбитые башни, покосившийся мост, сломанные ворота. На зубцах крепостной стены до сих пор висели тела казненных, несколько трупов плавали в мутной воде рва. Среди руин бродили немногочисленные уцелевшие жители. Осунувшиеся голодные, с позеленевшими от горя и страданий лицами трунсомцы не обращали внимания на приближающихся солдат. На поле, неподалеку от Кронхэна, догорали три гигантских погребальных костра.
— Негодяи, — с ненавистью процедил сквозьзубы Тарих. — Ксатлин мне дорого заплатит за это побоище… Я сравняю Данвил с землей!
Красноватый диск Солара наполовину скрылся за горизонтом. Его последние лучи освещали полуразрушенные крепостные стены, и создавалось впечатление, что они залиты кровью.
— Какая бессмысленная жестокость, — выдохнула Селена. — После ухода полка Алгара здесь же не оставалось ни одного нашего воина…
— Подлый мерзавец решил лишить меня подданных, — вымолвил гаран. — Часть людей Ксатлин угнал в рабство, на шахты и каменоломни, а стариков, мужчин и малолетних детей перебил.
— Придет время, и мы за все расквитаемся с предателями, — откликнулась королева. — А сейчас прикажи солдатам разбить лагерь и собрать трупы. Завтра, на восходе, мы проведем ритуал огненного погребения. Спешить нам некуда, а потому стоит навести в городе порядок…
— Беда в том, что жить в Кронхэне больше некому, — проговорил рыцарь.
Тем не менее, распоряжение правительницы было выполнено немедленно. Мидлэймцы отправились в лес на заготовку дров, а трунсомские воины вошли в Кронхэн. Лишь альвы не участвовали в подготовке к траурной церемонии. Они расположились на опушке леса, недалеко от дороги и начали готовить ужин.
Волшебница спешилась и в сопровождении Тариха и Олбина отправилась в город, где ее ожидало страшное зрелище. Кронхэн выгорел дотла. Едва заметным движением руки Селена смахнула набежавшую слезу.
— Здесь нам делать нечего, — тихо сказал королева, разворачиваясь к городским воротам, где она увидела жуткую картину: на стене сторожевой башни был распят пожилой мужчина. В его тело убийцы воткнули сразу три копья. Рубаха трунсомца превратилась в сплошное кровавое пятно.
— Снимите беднягу, — произнесла женщина, ускоряя шаг.
— Это управитель города Лондер, — узнал мертвеца гаран, — очень богатый человек. Владел несколькими кузницами, торговыми лавками. У него было три дочери. Страшно подумать, что с ними стало…
— Все три мертвы, — послышался хриплый голос откуда-то справа.
Только сейчас рыцарь разглядел грязного, оборванного старика, стоявшего около сгоревшего дома. Заметив, что Тарих ждет продолжения, фессалиец пояснил:
— Одну девушку убили, когда она пыталась защитить отца, вторую долго насиловали данвилцы, и несчастная не выдержала страданий, а третья, самая младшая, бросилась с крепостной стены… Их обезумевшую мать связали и увели с другими пленниками.
— Откуда ты все это знаешь? — раздраженно спросил Олбин.
— Видел собственными глазами, — с презрением в голосе ответил старик. — Мне удалось выбраться из города… Измазал лицо кровью убитой женщины и притворился мертвым. Я лежал без движения возле рва до тех пор, пока захватчики не ушли.
Гаран достал из кошеля серебряную монету и старику.
— Это тебе за правдивый рассказ, — вымолювил правитель провинции. — Если будешь голодать, приходи в замок. Я распоряжусь…
— Премного благодарю, — нищий почтительно склонил голову.
Рыцари неторопливо двинулись за Селеной. Уже на мосту Олбин сказал:
— Господин, вы проявили излишнюю щедрость. Бродяга разговаривал с нами чересчур дерзко. Его следовало бы не награждать, а выпороть…
— Какой смысл? — тяжело вздохнув, произнес Тарих. — Таких людей уже ничем не запугаешь. Кроме того, не забывай, что жители города ждали помощи и защиты от меня, и владетель этих земель не оправдал их надежд.
Спорить с гараном воин не посмел, хотя и не разделял мнения правителя. Простолюдины должны всегда проявлять уважение к высокородным господам. На поле возле Кронхэна вспыхнули десятки костров. Возле одного из них трунсомцы установили шатер королевы, и уставшая Селена ушла отдыхать.
Ровно в полночь солдаты в замке Трунсом были подняты по тревоге. Ничего не понимая, воины тревожно поглядывали на сторожевые башни крепости, но сигналов, предупреждающих о нападении, не было. Что же тогда происходит? Этого не знали ни десятники, ни сотники. У входа в главную башню появились три рыцаря. Выступив чуть вперед, Салмир грозно скомандовал:
— Строиться в колонну!
Его приказ был выполнен молниеносно. Девять сотен бойцов заняли свои места. Тут же стояли раненые фессалийцы, которые не принимали участия в походе — они оставались охранять замок.
— Храбрые воины! — воскликнул командир полка. — Нам предстоит длительный и трудный переход. Армия королевы атакует врага на границе Мидлэйма, а мы, тем временем, тайными тропами выйдем в тыл неприятеля… Удар должен стать для данвилцев полной неожиданностью!
— Блестящая ложь, — с усмешкой заметил Конан. — И я не уверен, что в нее поверят.
Зазвенели цепи моста, заскрипели открывающиеся створки ворот. Послышались приглушенные команды. Колонна начала неторопливо вытягиваться из крепости. Шли налегке, с собой несли только теплые плащи, фляги с водой и запас продуктов на несколько дней. Рядом шагали рыцари — с лошадьми по лесу не пройти. Вскоре войско покинуло замок, и стражники тотчас закрыли ворота.
В черном небе мерцали бриллиантовые гроздья звезд, над лесом золотилась половинчатая луна, легкий ветер шелестел листьями деревьев. Чтобы не дать шпионам усомниться в своих словах, командир полка вел армию на Полуденный Закат. Где-то здесь, во время осады, находился лагерь Ксатлина.
Из липкого густого мрака вынырнули три странных тени. Заметив северянина, альвы двинулись ему навстречу.
— Рад вас видеть, — проговорил варвар, пожимая руки союзникам.
Рыцари от подобной церемонии воздержались. Фессалийцы по-прежнему относились к валвилцам с пренебрежением.