что на земле могли бы жить существа с совершенно иной организацией, не обладающие ни глазами, ни ушами и ни одним из ваших чувств, но одаренные другими чувствами и способные понимать то, чего вы не понимаете; такие существа, обитая на одной планете с вами, знали бы то, чего вы не можете знать, и неизбежно должны бы были составить себе совершенно иное представление о природе, чем вы.

Quaerens. — Но это уже совершенно выходит за пределы моего понимания.

Lumen. — Я могу сказать даже больше, мой земной друг. Восприятия, которые вы получаете и которые образуют основу вашей науки, не суть восприятия действительности. Свет и тень, краски, облики, тоны, шумы, гармонии, различные звуки, запахи, ароматы, видимые свойства тел суть не что иное, как формы. Эти формы проникают в вашу мысль через врата глаз и ушей, органов обоняния и вкуса, и представляют лишь видимые формы, а не самую сущность вещей… Истинная сущность совершенно ускользает от вашего понимания, и вы неспособны понять вселенную…

Даже материя не есть то, за что вы ее считаете. В природе нет ничего массивного: ваше собственное тело, кусок железа не более плотны, чем воздух, которым вы дышите. Все это составлено из несоприкасающихся друг с другом и вечно движущихся атомов. Земля, атом вселенной, движется в пространстве с быстротою 643.000 лье в день. Но, сравнительно со своими размерами, каждый из атомов, входящих в состав вашего собственного тела и циркулирующих в вашей крови, движется с значительно большею скоростью. Если бы человеческий глаз мог лучше видеть этот камень, то он не увидал бы его совсем, так как камень сделался бы прозрачным…

Но, по внутреннему движению твоего мозга, охваченного частыми концентрическими колебаниями, и по волнообразному движению жидкостей в мозговых полушариях, я замечаю, ты совершенно не понимаешь моих слов. Поэтому я не стану более говорить об этом предмете, которого я лишь слегка коснулся, с целью показать, насколько ошибочно было бы приписывать решающее значение вашим чувственным представлениям, и дать тебе почувствовать, что ни ты, ни какой-либо другой человек на земле не может себе составить даже приблизительного представления о вселенной. Земной человек — не более как жалкий человечек.

Если бы ты знал организмы, которые существуют на Марсе или на Уране, если бы ты мог наблюдать совершенство органов чувств у обитателей Венеры или кольца Сатурна, если бы несколько веков небесных странствований ознакомили тебя с движениями жизни в системах двойных звезд, с световыми эффектами цветных солнц, с неизвестным на земле электрическим чувством, существующим в системах с несколькими солнцами; если бы, одним словом, сравнить явления земной жизни с тем, что происходит на других небесных телах, то ты понял бы, что живые существа могут видеть, слышать, чувствовать, или точнее — познавать природу, не имея ни глаз, ни ушей, ни обоняния; ты убедился бы, что в природе существует бесконечное множество других чувств, совершенно отличных от человеческих, и что бесконечный ряд явлений природы совершенно недоступен человеческому наблюдению. При таком всестороннем созерцании вселенной легко заметить тесную связь, существующую между физическим и духовным миром; легко понять и ту внутреннюю силу, которая возносит некоторые, ознакомившиеся с грубостью материи, но очищенные самопожертвованием души в царство духовного света; легко представить себе, наконец, сколь неизмеримо счастье тех существ, которым уже на земле удалось мало-помалу освободиться от плотских страстей.

Quaerens. — Но возвратимся к распространению света в пространстве. Скажи, разве он не исчезает напоследок? Разве облик земли остается вечно видимым и не ослабевает пропорционально квадрату расстояния, и не исчезает на известном расстоянии?

Lumen. — Твое выражение «напоследок» не имеет в данном случае применения, так как пространство бесконечно. Свет ослабевает в пространстве, это правда, по ничто не теряется вполне. Какое бы число мы, например, ни взяли, и сколько бы раз мы ни делили бы его пополам, оно не превратится в нуль. На известном расстоянии земля перестает быть видимой для всякого глаза, но облик ее существует даже и тогда, когда он невидим, и духовное зрение может его различить. Даже более, облик звезды иногда проникает на крыльях света в темные глубины пустого пространства.

В пространстве есть обширные области, лишенные звезд. Небесные тела исчезли отсюда под влиянием притяжения извне. И вот, прорезая эти темные сферы, светлый облик находится в таких же условиях, как изображение какого-либо лица или предмета в камер-обскуре. Возможно, что эти облики встречают в этих пространствах темные небесные тела (небесная механика констатировала существование нескольких таких тел), похожие на них, поверхность которых (может быть, состоящая из йода, если можно верить спектральному анализу) обладает светочувствительностью и может фиксировать облик отдаленного мира. Таким образом на темном шаре могли бы запечатлеться, например, земные явления. И если этот шар вращается, подобно другим небесным телам, то на нем воспроизведутся последовательно явления земной жизни, как на фотографии. Сверх того, восходя или нисходя в направлении, перпендикулярном экватору, та линия, где получились бы фотографические снимки, описывала бы не круг, а спираль, и новые изображения с каждым оборотом шара ложились бы не друг на друга, а рядом. Мысленно легко себе представить, что такое небесное тело, воспринимающее фотографические изображения, может быть не шарообразным, а цилиндрическим. Таким образом, в пространстве могла бы существовать неизгладимая летопись, в которую сами собой заносились бы великие события земной истории. Я сам не видал еще подобных явлений. Я так недавно оставил землю, что лишь успел увидеть то, что представляется само собою духовному взору. Но, в скором времени, я попытаюсь удостовериться, не существует ли в небесном пространстве подобной летописи.

Quaerens. — Если луч, выходя с земли, никогда не исчезает, то значит и наши поступки вечны?

Lumen. — Я уже сказал тебе это. Сделанный поступок не может быть уничтожен, и никакая сила не в состоянии изгладить его. Предположим, что в глубине пустыни совершено преступление. Преступник удаляется, остается неузнанным и предполагает, что поступок, совершенный им, принадлежит невозвратному прошлому и навсегда сокрыт. Но в действительности ничто не сокрыто. В момент совершения преступления свет подхватил его и унес в небесное пространство. Оно воплотилось в луче света и вечно будет нестись в пространстве…

А вот благородный поступок, сделанный но влечению сердца. Благодетель скрылся, но свет подхватил его поступок, и поступок этот умчится в бесконечность.

Наполеон причинил добровольно, для удовлетворения своего личного самолюбия, смерть пяти миллионам человек в возрасте около 30 лет, которым, следовательно, оставалось прожить еще около 37 лет, как учит теория вероятностей в применении к человеческой жизни. Таким образом, он загубил сто восемьдесят пять миллионов лет жизни. Его наказание и возмездие за его преступления состоит в том, что он должен нестись в пространстве, вместе с лучом света, вышедшим 18-го июня 1815 г. с ватерлооской равнины, и быть постоянным свидетелем того критического момента, когда его могущество было навсегда сокрушено, и беспрерывно ощущать горечь отчаяния, в течение целых ста восьмидесяти пяти миллионов лет, которые лежат на его совести. Своими деяниями он остановил почти на двести миллионов лет свое духовное совершенствование.

Если бы ты мог увидеть явления нравственной жизни столь же ясно, как ты видишь физические явления, то ты заметил бы колебания и волны, отмечающие не только поступки, но и затаеннейшие мысли.

Quaerens. — Твои откровения наполняют меня ужасом. Таким образом наша неизменная участь находится в тесном соотношении с устройством вселенной. Я иногда думал о возможности установления каких-либо сношений при помощи света. Некоторые физики предполагали, что, может быть, окажется возможным установить сообщение между землей и луною и даже, может быть, с планетами, при помощи световых сигналов. Но если бы и было возможно подавать с земли знаки звезде, свет которой доходит до нас, скажем, через сто лет, то и знаки, делаемые с земли, достигли бы звезды только через такое же время, а ответ мог бы придти лишь через двести лет. Земной наблюдатель за этот промежуток времени успел бы умереть задолго до того времени, когда его послание достигло бы по назначению, и то же самое случилось бы с обитателем другой планеты, пока его ответ дошел бы до земли…

Lumen. — Это, действительно, была бы беседа между живыми и мертвыми.