Ногайской Орды), каждое из которых в отдельности не превосходило военный потенциал России. Результат не заставил себя ждать: в 1480 году армия великого князя Ивана III остановила на русской границе на реке Угре полки хана Большой Орды Ахмата и заставила их повернуть вспять. С этого момента, как принято считать, исчезла политическая зависимость правителей Руси от ханской власти.

В 1502 году союзник Ивана III, крымский хан Менгли-Гирей на реке Большой Сосне разбил Большую Орду и уничтожил ее как военно-государственное образование. После этого из «обломков Орды» не осталось ханства, которое могло бы реально претендовать на покорение Руси и восстановление татарского ига.

Чем больше слабела татарская угроза, тем сильнее развивалась в России антимусульманская идеология. В достижении военного торжества над татарами, в их поражении и порабощении, в достижении собственной мощи и величия через унижение и обращение в ничтожество былых господ православные идеологи стали видеть возможность реванша, исторической, окончательной победы Руси над Ордой. При этом происходило отождествление татарских ханств XV – XVI веков с уже не существовавшей Золотой Ордой: «наследники Орды» – Крым, Казань, Астрахань – должны были теперь заплатить по счетам Батыя, Узбека и Тохтамыша, настоящих поработителей русских земель в XIII – XIV веках. Победы над татарами стали считаться богоугодными, а воинам, павшим в этих боях, православная церковь обещала автоматическое отпущение всех грехов и попадание в рай.

Былые сражения русских с татарами (например, Куликовская битва) в ранних летописях, современных описываемым в них событиям, получали довольно спокойную оценку. О Куликовской битве, например, сказано лишь, что было «побоище» с татарами на Дону и что русские победили.

Зато в исторических сочинениях XV – XVI веков образ Куликовской битвы обрастает пафосными и патетическими оценками. События 1380 года начинают трактоваться как чудо, в котором Бог даровал русским победу над врагами с помощью Воинства ангелов, с облаков обрушившихся на татар и посекших их саблями. Куликовская битва приобретает символическое значение и нередко сравнивается летописцами с Армагеддоном: в этой новой трактовке Россия, разбив на Куликовом поле мусульман, спасла мир так, будто это была последняя битва добра со злом накануне конца света.

Интенсивное развитие данной идеологии начинается в конце XV века, и одним из ее создателей можно назвать ростовского епископа Вассиана Рыло. В письме к великому князю Ивану III в 1480 году он сравнивал Россию с Новым Израилем – новым Богоизбранным народом, а татарского хана – с библейским Фараоном. Русские должны избавиться от татарского пленения, как некогда евреи избавились от порабощения Фараоном в Египте. Тогда подвиги русских правителей сравнятся с подвигами царей библейского Израиля, и «Русь – Новый Израиль» возвысится над другими народами, станет проводником всего человечества в Царствие Небесное.

При Иване Грозном идеологами борьбы с татарами как «Священной войны» выступали высшие иерархи православной церкви: митрополит Макарий, новгородские архиепископы Феодосий, Пимен и др. В своих напутственных посланиях к царю и к воинам, которые обычно посылались накануне очередного похода против татар, воинам обещалось попадание в рай, а царь напутствовался на свершение высших подвигов во имя прославления православия и посрамления мусульман. Именно «агаряне» были объявлены причиной бедствий христианской церкви: из-за них происходили запустения храмов, пленения и убийства христиан. В речах православных идеологов царь, выступивший на борьбу с татарами, изображался христианским пастырем, который «душу свою полагает за овца».

Что послужило главным стимулом к активному наступлению на мусульманские государства при Иване Грозном? Идеология «Священной войны», которую пропагандировали православные иерархи? Но русские в то же время прекрасно уживались с мусульманами, служившими в составе российской армии (касимовские, темниковские и другие татары). Да и в принципе Россия никогда не вела религиозных войн, хотя и использовала религиозную риторику для оправдания этих войн.

Двигала ли русскими полками в походах на Казань, Астрахань, Крым месть за века татарского ига, за сотни тысяч погибших и угнанных в рабство соплеменников? Несомненно да. Все русские тексты XVI века взволнованно сообщают о радости от освобождения пленных, о возмездии, которое настигло татар. Правда, справедливости ради надо сказать, что «обиды», нанесенные Руси казанскими, крымскими и тем более астраханскими татарами, не шли ни в какое сравнение с золотоордынской эпохой.

Но на Казани и Астрахани русские отыгрались за все беды, которые принесли им империя Чингисхана и Золотая Орда. Русским государством в его «марше на Восток» двигал исторический инстинкт – острое чувство необходимости избавления от исторического комплекса порабощенной страны, который татары прививали русским с 1237 года. Вот поэтому русские и мстили наследникам ордынской исторической памяти. С точки зрения Москвы, это было возмездие и восстановление исторической справедливости. С точки зрения Казани, Астрахани, Крыма – агрессия. Подобных «трагедий взаимного непонимания», увы, было, есть и будет много в человеческой истории.

Историки часто пишут о стремлении России захватить плодородные земли Поволжья, устье Волги, выход к Каспийскому морю. Трудно сказать, насколько современники, особенно рядовые воины, осознавали этот «экономический детерминизм». Для них были понятны религиозные мотивы, фактор мести, они могли интуитивно чувствовать себя миссионерами, спасающими христианство от мусульман и возвышающими Русь своими воинскими подвигами. Доходы от войны подсчитывали богатые и знатные, остававшиеся в Москве и отнюдь не спешившие рисковать своей жизнью, – ситуация, увы, известная и типичная для многих войн, которые вело человечество. Рядовые же воины самоотверженно шли на Казань, Астрахань, Крым умирать за веру, царя и свободу своих соплеменников, освобождаемых из татарского плена.

В таком идеологическом контексте и разворачивалась восточная политика Ивана Грозного[62]. «Казанская война» шла безуспешно уже пять лет. Неудачи казанских походов 1547 – 1548 и 1549 – 1550 годов продемонстрировали недостатки тактики российских войск. В осенне-зимнем марше к далекой Казани полки выматывались. Время боевых действий приходилось на начало весенней распутицы и разлива рек. Стало очевидным, что необходимо менять сами принципы проведения антиказанской кампании.

Весной 1550 года принимается решение об основании на реке Свияге осадной крепости, которая станет опорным пунктом дальнейшего наступления российских войск. Весной 1551 года дьяк Иван Выродков с детьми боярскими собрал в вотчине Ушатых в Угличском уезде деревянные стены будущего города Свияжска. В апреле их спустили по Волге в судах к устью реки Свияги, к Круглой горе в 20 верстах от Казани. 24 мая началась сборка крепостных стен. Город стал ближней к Казани русской военной базой.

Не дожидаясь окончания возведения Свияжска, отдельные русские отряды по Волге в судах стали нападать на разные места Казанского ханства. 18 мая отряд князя Петра Серебряного, растеряв в тумане, накрывшем Волгу, часть своих воинов, внезапно атаковал окраины Казани и даже сумел освободить часть содержавшихся в городе русских пленных.

Победа Серебряного и мгновенно, как будто в сказке, возникший у стен Казани русский город произвели на местное население огромное впечатление. Начались переговоры о переходе на сторону Ивана Грозного представителей черемисов, чувашей, мордвы, татар Горной стороны. Они обещали быть покорными русскому царю и отныне считать своей столицей не Казань, а Свияжск. Иван Грозный дал им свою грамоту с золотой печатью и на три года освободил от налогов.

В июне 1551 года по приказу Грозного отряды чувашей, черемисов и мордвы переправились через Волгу и атаковали Казань. Царь рассчитывал побить татар при помощи своих новых подданных. Битва состоялась у стен Казани на Арском поле. Казанцы применили артиллерию и рассеяли огнем чувашей и черемисов. Таким образом, легко захватить город не удалось.

Однако это не могло остановить Ивана Грозного. Все лето он занимался тем, что принимал изъявления покорности от отрядов татарских перебежчиков, переходивших к нему на службу. Царь кормил их со своего стола, одаривал богатыми подарками. Русский летописец даже отмечал, что никогда и никому еще не платилось такого богатого жалованья. Отряды русских дворян, стрельцов и казаков прочно перекрыли все водные пути по Волге, Каме и Вятке – Казань оказалась в полной блокаде.

В городе начались вооруженные столкновения. Местные татары («арские люди») были готовы сдать Казань, но находившиеся в городе крымские татары (представлявшие собой к тому же наиболее боеспособную силу) этому противились. Казанские и крымские татары стали резать друг друга прямо во дворе хана. В итоге победили сторонники сдачи города: крымские татары, опасаясь, что их просто арестуют