чувство. Папоротник — это, конечно, хорошо, но… Не нравилось мне здесь. Ох и не нравилось!

Я выжидающе посмотрел на секалана, но тот обессиленно улегся у моих ног и закрыл глаза. Регенерация регенерацией, но нанесенные хуги увечья явно еще давали себя знать. Я повернулся к Потапу:

— Леш, а ты ничего не чуешь?

— Кроме непривычной жары? Ничего. А что?

В ответ я неопределенно повел плечами. Наверное, мне опять мерещится…

— Ладно, Потап, пошли потихоньку.

Солнце продолжало жарить вовсю. Температура подскочила градусов до сорока, не меньше. Пот ручьями стекал по телу и лицу, соленой струйкой заливал глаза. Мы с Потапом то и дело утирали лица рукавами, а Ушастик тяжело дышал, вывалив наружу темный влажный язык.

Я машинально поискал глазами хоть какое-нибудь дерево, желательно раскидистое и тенистое. Но вокруг простиралась все та же каменистая пустошь, и лишь за спиной внизу виднелся заманчиво густой лес. Тот самый, в котором резвились чернозубые хищные кабаны.

Жара становилась почти невыносимой. Уже казалось, что не только солнце, но и каждая травинка излучает тепло. Впереди вполне отчетливо разливалось марево, какое бывает в разгар лета в городе от нагретого асфальта. Но здесь, над землей и камнями, оно выглядело странновато.

— Потап, глянь…

— Ах ты ж, метлу тебе в дупло!

Мы остановились, повинуясь золотому егерскому правилу: «Все, что непонятно, смертельно опасно».

— Как думаешь, Бедуин, это снова спящие гейзеры? — спросил Потап.

— Не похоже, — откликнулся я. — Над гейзерами, как правило, пепла много, а здесь вроде чисто.

— Попробуем кинуть маркер? В смысле камень, — предложил Потап.

— Давай. Я кину, а вы с Ушастиком на всякий случай отойдите назад.

Пущенный моей рукой камень полетел в дрожащее марево. Еле заметная дымка сгустилась прямо на глазах. Воздух словно превратился в стекло. Казалось, его можно потрогать руками. Феномен явно имел гравитационную природу, потому что чем ближе подлетал камень, тем больше становилась скорость — его будто что-то притягивало. Наконец импровизированный снаряд с огромной силой ударился о «стекло». Раздался характерный звон, а потом на землю посыпались осколки… нет, не стекла, а того самого камня. От довольно увесистого булыжника в один миг осталось лишь мелкое крошево. Пожалуй, даже камнедробилка не смогла бы измельчить его лучше.

Я подошел к Потапу:

— Видал? Там не пройти.

Он кивнул, утирая пот:

— Ну и пекло… Как думаешь, Бедуин, жара связана со «стеклянной» аномалией?

— Вполне возможно. Ты что-нибудь слышал о ней?

— Нет, ничего. Наверное, мы первые, кто обнаружил.

— Или первые, кто остался цел, — поправил я.

— М-да… Значит, имеем полное право дать ей название. Как тебе «Адское стекло»?

— Сойдет. Жаль, КИПа нет, отправили бы сообщение по сети, застолбили за собой авторство.

— Да у нас такого авторства за последние дни… О-го-го! Одно «Ущелье экстремального перехода» чего стоит. А тут еще и чернозубые кабаны, и «Адское стекло»… Блин, до чего же жарко… — Леша достал флягу. Качнул, определяя, сколько воды осталось. — На самом дне. — Он протянул флягу мне. — Как раз нам с тобой по глотку.

Рысенок облизнулся и отвернулся в сторону. Ему не меньше, чем нам, хотелось пить. Он бы, конечно, полакал воды и из лужи, но, как назло, ничего подобного поблизости не оказалось.

Потап покосился на него и проворчал:

— Если глотки делать поменьше, то и на троих хватит… Ладно, что дальше? Попробуем обогнуть «Адское стекло» или вернемся назад в ущелье?

Я вопросительно посмотрел на секалана: «Куда, не подскажешь?»

Ушастик не ответил. То ли на этот раз не услышал меня, то ли и сам не знал.

— Попробуем пройти вдоль «Стекла», — решил я. — Вернуться в ущелье всегда успеем.

Для начала выбрали восточное направление. Но здесь возвышенность обрывалась отвесной стеной, и о том, чтобы спуститься по ней без помощи альпинистского снаряжения, нечего было и мечтать. Зато внизу разливалось привычное море тайги.

Ушастик обрадованно вякнул и припал на передние лапы: «Нам туда!»

— Хорошо бы, но как? — вслух откликнулся я.

«Не знаю. Вожак теперь ты, тебе и придумывать — как», — прозвучал недвусмысленный ответ.

— А что тут придумаешь? Может, ты умеешь летать? Мы — нет, — огрызнулся я.

— Ты с кем разговариваешь, Бедуин? — удивился Потап.

— Сам с собой, — спохватился я. — Говорю, вот она, АТРИ. Но чтобы спуститься туда, надо уметь летать.

— Здесь высота метров двести, не меньше, — прикинул Потап. — А ведь я узнаю это место. Вон тот хребет — Грива Якова, а там Косачево болото. Выходит, мы сейчас стоим… на вершине Золотого гольца!

Лexa осекся и вытаращился на меня. Я ответил ему таким же потрясенным взглядом.

Золотой голец — миф и реальность АТРИ. Слухи о нем ходят самые разные, зачастую противоречивые. Утверждают, будто на его вершине просто так лежат золотые самородки размером с добрый кулак. Или — что здесь есть целые поля измененного пространства и, соответственно, хабар на любой вкус.

А некоторые слухи, наоборот, предостерегают, дескать, именно на плоской вершине Золотого гольца и живут пресловутые шептуны — таинственная и мрачная страшилка АТРИ.

На самом деле, кто такие шептуны, до сих пор не ясно. Известно лишь, что они разумны. Ну, или были разумными — до мутации. Происхождение шептунов неизвестно, цели неведомы. По некоторым гипотезам, это гости из «того» мира, по другим, наоборот, наши люди — те самые тунгусы-оленеводы, пережившие катастрофу и провалившиеся в АТРИ в момент столкновения миров. Высказывались даже предположения, что шептуны — инопланетяне с пресловутых «летающих тарелок».

Внешне они выглядят как люди. Носят одежду, обувь. Лица предпочитают прятать под капюшонами, хотя черты имеют вполне человеческие. Такого встретишь на маршруте и запросто примешь за обычного бродягу. Правда, лишь до тех пор, пока не посмотришь ему в глаза…

У шептуна глаза змеи — немигающие, желтые, с вертикальным зрачком-щелью. Невозможно спокойно смотреть в них и остаться в живых, а главное, в здравом рассудке. Дело в том, что шептуны — гипнотизеры, причем настолько сильные, что от них не существует сколько-нибудь эффективной защиты. Они могут подчинять себе людей, хуги, живоглотов, атрийскую рысь, рогачей — короче, всех без исключения обитателей АТРИ.

Шептуны способны гипнотизировать не только взглядом — глаза в глаза, но и на расстоянии. Иногда человек даже не успевает понять, что попал под «ментальный удар». Говорят, сначала слышишь тихий неразборчивый шепот, который идет словно со всех сторон одновременно, и если не успеешь уйти, то второго ментального удара уже не осознаешь. Короче, шептуны — страшные противники, с которыми на узкой дорожке лучше не пересекаться.

Очень надеюсь, что молва ошибается и шептуны не обитают на Золотом гольце. Если нас и впрямь занесло в это стремное местечко, пусть уж лучше правдой окажется слух о золотых самородках. Или, на крайний случай, о хабаре и аномалиях.

— Это точно Золотой голец, — убежденно повторил Потап. — Вот почему никто до сих пор не отыскал сюда путь! Потому что проход лишь один — через «Ущелье перехода».

Что правда, то правда, Золотой голец до сих пор оставался неприступным. По каким-то неведомым причинам вертолеты не долетали сюда — то выходили из строя приборы, то глохли двигатели. Или пилоты