Так будем терпеть, брат, заключение за Господа, огорчение, притеснение, в награду за которые тебе воссияет вечная радость в бесконечной жизни. И теперь уже Ангел всюду сопровождает тебя, став твоим сожителем, одобряют тебя знакомые, восхваляют все православные. Все тебе содействует во благо и будет содействовать, если ты будешь стремиться пройти силою Христовой свой путь до конца. Сообщи мне о себе письменно и ты, брат, если сможешь, не забывая молиться за меня, ибо я более всякого другого грешен.

В эти дни приветствие или простое обращение к изгнанным за Христа служит сильным доказательством дружбы и благочестия. А посылки с дарами — это признак величайшей преданности и ревности по Богу. Таков мой возлюбленный господин в отношении к моему смирению. Твои посылки — для меня приятные источники света, они — знаки твоей душевной чистоты и светлого, православного образа мыслей. Ведь теперь, как видишь, церковный корабль охвачен тьмой и бурей, которая поглощает не тела, — что было бы еще не так страшно, — а потерпевшие крушение бессмертные души. О, ужасное бедствие! Не видно поблизости ни маяка, ни пристани.

Поэтому направляя ладью своей жизни по–православному, остерегайся, возлюбленный, чтобы тебя не объяла еретическая буря, — возводи взоры к небу, откуда и ожидаем Спасителя Господа Славы, Которого иудействующие осмеливаются бесчестить чрез поругание Его иконы.

Таково в ответ на твою любовь наше малое приветствие к твоей любезной честности, с нашей грешной молитвой, кроме которой у нас нечем воздать вам.

Пишу тебе и как человеку Божию, и как искреннему другу и благочестивому мужу, и горячему ревнителю Православия. Ты видишь, друг, каково настоящее положение вещей, какой сильный огонь охватил Церковь Божию, — конечно, разгоревшись от прежней подтопки. Нас изъело пламя прелюбодеяния [ [266]], поразила нас стрела прелюбодейной связи, — я разумею совершившиеся из–за них преследования и заключения, наказания, изгнания и бедствия; не без основания я прибавил бы и бывшее до этого дело симониан и по поводу симониан. Ведь Церкви Божией не свойственно мстить за себя бичеваниями, изгнаниями и темницею. Кроме того, я хочу сказать о деле павликиан [ [267]] и их преследовании: ведь церковный закон никому не угрожает ни ножом, ни мечом, ни бичом. Ибо, — говорит Писание, — все, взявшие меч, мечом погибнут (Мф.26:52). Но поскольку все эти средства были применены, как будто из недр ада вспыхнул столп зла, — эта христоборная ересь, губящая всех. О, ужас! И теперь можно нам сказать: нет у нас в настоящее время ни жертвы, ни приношения, ни фимиама, ни места, чтобы нам принести жертву Тебе и обрести милость Твою (Дан.3:38).

Поэтому умоляю твое боголюбие беречь себя от общения с безбожными еретиками и по мере возможности простирать руку помощи погибающим; и не только им, но и всем благочестивым, что ты всегда и привык исполнять и делом, и словом. Имей в виду, что опасности подвергается бессмертная душа. Я убежден, что Бог будет тебе защитником и оградит тебя от опасности, если ты будешь так поступать, принося за меня свою молитву, в которой я, как грешник, нуждаюсь. Если твои сестры могут сохранить тайну, приветствуй их от нас.

Из того, что ты сделал, господин мой, по отношению к нашим братьям, видно, что ты в действительности — и словом, и делом — искренний друг нашего смирения. Чего только ты не сделал и до какой только степени ты не отдавал всего себя, сострадая им, сожалея, укрывая, ободряя, вдыхая в них ревность, сообщая им о каждом событии, собирая всех под своим кровом и давая им возможность видеться друг с другом, на себя ответственность и уже почти наверняка подвергая себя опасности! Но, может быть, это же делает кто–либо из прочих соседей? Совсем нет: они — друзья трапез, а не друзья Христовы, ибо они или сами впали в ереси, или входят в дружеское общение с еретиками. А ты, человече Божий, являешься даже другом гонимых за Христа. Поэтому, как слышно, ты бережешь себя от общения с беззаконниками. Да хранит тебя Господь и далее вместе с твоей превосходной супругой и благороднейшими детьми, ибо ты принадлежишь к числу благородных, любишь Христа и находишься под руководительством Христа. Многим я тебе обязан, но при тебе Господь, Который вместо меня воздаст тебе благодать на благодать (Ин.1:16). Да будешь спасен вместе со всем своим домом, человек Божий и прекрасный друг.

Даже не получая ответов, имею сильное желание писать госпоже моей. Более, чем всякий другой, я обязан принести тебе благодарность за все те великие и многие твои милости, которыми я пользовался и еще продолжаю пользоваться. О, если бы я мог не только на словах, но и самым делом отблагодарить тебя! Но ты знаешь, что я без средств, и притом грешен. Несостоятельный в обоих отношениях, каким образом я мог бы заплатить тебе свой долг? Никаким, если только не с помощью Бога, принимающего на Себя благодеяния, оказанные ближним. Это я говорю относительно многих твоих прошлых благодеяний. Что же теперь сказать о том, что и после огорчения, полученного от провинившихся пред тобою по неразумию, ты не перестала благодетельствовать братиям? Пришли к тебе братия аввы Ипатия, — и ты предупредительно оказала им милость. Вне города, в одном из загородных твоих имений содержится братия аввы Феоктиста. Не буду уже говорить о себе самом, или о брате Силуане, или еще о ком–то другом, удостоившемся твоей поддержки. Да будет тебе участие со святыми. А если ты не избегаешь общения с нами, да будет тебе и это, ибо если ты служишь нам в телесном, то следует тебе принимать участие и в духовном, по апостольской заповеди (Рим.15:27). Поэтому, и особенно по причине ереси, я забочусь и о твоей душевной цельности. Но Сам Бог под сильной Своей рукой да сохранит тебя невредимой и безупречной.

Твоей боголюбезной знатности, господин мой, снова должен писать я, смиренный. Почему? Потому что ты всегда оказываешься нашим благодетелем, могущественным и верным другом. Свойство же верного друга — душу свою из любви полагать за любимого. Посмотри на самого себя и реши, не до такой ли степени ты дошел в отношении к нашему смирению, в оказании помощи боголюбивейшему архиепископу и останавливающимся у тебя нашим братьям. Помним о каждом из оказанных тобою благодеяний, любим и благословляем тебя, молимся, чтобы Христос, обещавший мзду и за чашу студеной воды (Мф.10:42), вознаградил тебя за все доброе, не говоря уже о таких великих заслугах. Да будешь ты для нас сохранен на многие годы в здравии, изобилии, благодушии и, уж конечно, в правомыслии о непорочной вере.

Не могу я, смиренный, забыть о твоей любви, добрый друг, ибо ты во всякое время являл нам знаки любви, не смутившись даже в час нашего искушения. Ведь я знаю, знаю, что в то время, как все наши ближние отступили, один ты из страха Божия и любви к Богу непрестанно являлся по ночам с дарами, с указаниями, с мольбою, сожалением, с вопросами о способе соблюсти честную свою душу, с готовностью на все.

Поэтому пишу тебе эту краткую записку с глубокою благодарностью за гостеприимство, оказываемое тобою братиям, приходящим туда по делам послушания, — теперь, когда со всех сторон угрожает опасность. Но Бог вознаградит тебя Своими милостями, избавит тебя от гнусного общения с иконоборцами и спасет в царстве Своем небесном.

Я получил, брат, твою записку, и так как ты принудил мое смирение, то по милосердию Бога, прощающего всякий грех, да отпустится тебе епитимия. С этого времени вкушай от всего освященного, остерегаясь на будущее время впасть в те же преступления, дабы Суд не оказался к нам на веки немилостивым, если мы не образумимся после врачевства и скорого прощения. Бог да простит тебе, брат, согрешения. Молись за нас, грешных.

Не следовало бы выставлять напоказ сокровище благочестия, ибо оно и против своей воли могло бы быть осквернено беззаконными грабителями. Поэтому вполне справедливо оно предоставлено Богом исключительно Церкви Божией для благосостояния Православия. Такая тебе приличествует слава, наилучший мой из отцов и твердейший, и желаннейший из правомыслящих! Как ни печально все то, что ты навлек на себя, — отнятие дома, лишение друзей, разлучение с детьми и многое другое, причиняющее тем