Да услышат кроткие и возвеселятся (Пс.33:3), что женщина из сенаторского сословия приняла венец за исповедание Христа. Пусть слышит Восток и Запад, что опять появился золотой род блаженных жен, к которым принадлежат Фекла и Феврония.

Что же? Хотя ты и не заклана, однако перенесла страдание с таким же расположением и в такой же обстановке, как и они. Блаженна ты среди женщин! Треблаженна среди матерей! Куда прочим матерям до тебя, куда принадлежащим к высшим достоинствам! Ты — единственная из всех и торжествуешь над всеми. Ты нанесла диаволу смертельную рану. Но так как достоин ублажения не тот, кто только взялся за доброе дело, а кто хорошо начатое довел до конца, — молю тебя, владычица моя почтенная, укрепи свой дух к концу подвигов, чтобы своею жизнью оставить последующим поколениям образец славного жития. Прошу и напоминаю тебе о том, чтобы ты дорожила своим телесным здоровьем. Ведь я знаю твою безудержную ревность. Пользуйся укрепляющими средствами, утешай себя. Подвиг отречения от всех уже не мал. Это вкратце я сказал тебе, как матери.

А что нам сказать госпоже твоей дочери, сопутствующей тебе в добродетели? От доброго корня произрос добрый плод. Не печалься, что разлучена с супругом, ибо если бы он был здесь, ты не была бы в нынешнем состоянии. Зато ты с матерью, и даже мученицей; с Отцом, но вышним и бессмертным, — притом, не так, как бы в плоти, а как бы выше плоти. Прошу, поддерживай родившую тебя мученицу. Раздели с ней подвиг изгнания, как ты и делаешь. Служи исповеднице Христовой. Для доброй славы и спасения достаточно тебе чистой совести и участия в чужих подвигах. Это я говорю из духовной любви, из угнетающей меня заботы, ибо, как уже сказано, мы знаем, что ты по своей мудрости делаешь все, что требуется разумом. И я теперь подвергся твоей участи и пока доныне нахожусь в изгнании. Впрочем, ревность всякому легко доступна. Пусть все это будет принято в воню благоухания Христу. Молитесь и вы обо мне, грешном.

Много у тебя благодеяний, боголюбивейший господин, которые ты нам, смиренным, не только оказал прежде, но и еще оказываешь. Чем ты не утешал, чего не рассылал? И в числе твоих посылок последние многочисленны и очень приятны. Кто воздаст тебе за это, как не благий Бог? Своими делами ты доказал свою неизменную любовь, ярко обнаружил свою быструю, как молния, готовность.

Отделенный таким пространством, я все–таки наслаждаюсь твоими милостями, хотя пришедшие братья доставили тебе труд: я слышал, что некоторые из них даже и лечились в твоем благословенном, гостеприимном, подобном авраамову, жилище, так как оно служит убежищем для многих монахов и местом воспитания для сирот. Отец сирых, Бог да препитает тебя во веки. Авраам да согреет тебя, как своего подражателя, на лоне своем вместе с госпожами твоими сестрами, с которыми ты служишь Христу. Вот и на нас исполнилось изречение: как хорошо и как приятно жить братьям вместе (Пс.132:1). Я насладился твоих благ, отправляясь в ссылку чрез благословенное твое загородное имение близ Прусы. И ты, даже будучи далеко, приветствуешь нас. Да умножатся у тебя духовные и вещественные блага. Да будешь сохранен для меня невредимым — и в телесном здравии, и в душевном, чрез строгое удаление от христоборных еретиков.

Я узнал, что твое преподобие схвачено гонителями. Это дело Промысла, чтобы твоим исповеданием поддержать и укрепить Церковь Божию, когда ее постигло потрясение от нечестия.

Какие падения ты видишь, друг! Как немного уцелевших на всех ступенях! Все низвергнуты. О, какая ярость возгорелась! О, возвращение к прежнему состоянию! Мы вернулись к тому положению, в каком были раньше, когда Церковь была лишена украшений и закон Божий отменен. Ныне все находится в жалком, печальном состоянии: жертвенники опозорены поруганием икон, храмы осквернены нечестивыми священниками. Зачем распространяться?

Христос поругаем и гоним в силу отвержения Его священного изображения. И если так поступают с изображением Христа, то что нужно сказать об иконе Богородицы или кого–либо иного из слуг Божиих? Это достойно плача и рыданий. Об этом мы слышали от своих отцов, на опыте поведавших тогдашние события; теперь это в еще более печальном виде совершилось с нами, смиренными.

Но воздвигни, отче, к небу свои длани, умоли Бога, протяни свою десницу, руку ходатая, и мне, ленивому и грешному, дабы мы с радостью перенесли все, сколько Христос дарует пострадать за Него, по Божественной заповеди (Мф.10:28): не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне.

Поздно я нашел возможность письменно приветствовать моего святого отца. Как известно твоей честности, по причине безумий распространившейся ереси и моей далекой ссылки, мне очень редко удается найти письмоносца, и тем более надежного. Сильно желаю узнать о тебе, отче, где ты теперь находишься и как был сослан нечестивыми. Во всяком случае, и именно потому, что своими добродетелями ты превосходишь очень многих, я предполагаю, что ты перенес очень много огорчений и притеснений. Ибо, где обильны божественные дарования, туда обрушиваются и ожесточенные нападения противников. Однако, отче, и ты можешь сказать: Все могу в укрепляющем меня Христе (Флп.4:13).

Тебе известно, как очень многие из братии, имена которых я охотно умолчу, покинули нас, возлюбив нынешний век. Увы, какое несчастье, какое поражение! Если свет, — говорит Господь, — который в тебе, тьма, то какова же тьма (Мф.6:23), и: Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою (Мф.5:13)? — повторю в сокрушении и волнении. Этому нет нужды учить тебя, отец. Раздувальный мех обгорел от огня, — говорит пророк, — кузнец напрасно плавил серебро (Иер.6:29). Сколько ни наставляет наш иерарх и истинный пастырь, сколько ни убеждают братия друг друга, — все бесполезно: достаточно слабого порыва противного ветра, — и корабль души целиком погружается в бездну нечестия. Молюсь, чтобы такие потом все же каким–то образом поднялись на поверхность и снова начали борьбу. А тебя благий Бог да соблюдет в подвигах и трудах к великой пользе Церкви Его, к славе Византии и славе монахов. Молись обо мне, грешном чаде твоем, чтобы мне пребыть здравым, следуя вам, моим святым отцам.

Мое письмо, почтенные отцы мои, совершенно бессильно утешить ваши души, ставшие столь горестными от искушении и темничных тягот, которым вы подвергаетесь со стороны притеснителей. Но так как взаимное объяснение приносит облегчение, то я счел полезным теперь написать, чтобы вы знали, что внутренне я глубоко проникнут любовью к вашей честности, в немалой степени озабочен вашею безопасностью и задумываюсь над тем, почему из всех прочих только вы оказались там в руках нечестивца, подвергающего таким ужасам преподобных Господних.

О, Божие долготерпение, не отклоняющее вообще всех тяжких событий без исключения, но попускающее зло с тем, чтобы доказательство веры в Него тех, кто страждет, явилось ярче золота, а стремительность тех, кто действует, направилась бы по пути покаяния, то есть совершилось бы осуждение грехов. Я знаю, отцы мои, вы терпите горькие и невыносимые страдания. Разве не так? Вас угнетает страшный человек, и настолько страшный, насколько он превосходит всех своим нечестием. У вас нет, как у большинства подвижников, соотечественников и знакомых, что обыкновенно в большой степени утешает в бедствиях. Поэтому нам только остается повторить то, что вам громко возвещают апостольския уста: Нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас (Рим.8:18).

Поэтому, почтенные, уделите нам, неустойчивым, долю вашей мужественной стойкости; укрепите наши колеблющиеся души святыми своими молитвами; умолите Бога поспешить с прощением к тем, кто утратил терпение и заботится о временном, а не о душе. И да услышит вас Господь и сотворит скорое и немедленное посещение.

Я узнал, что и ты, родной мой и честнейший, схвачен бесчестными еретиками, и был бы опечален, если бы это произошло по какой–либо другой причине. Но так как ты заключен за Христа, то я очень обрадовался. Нынешние нечестивцы все прощают, лишь бы достигнуть желаемого. Но благодарение Христу, укрепившему тебя презреть все за одно единственное — за то, чтобы не впасть в нечестие; это обратится для тебя в благородство души, славу человеческую, торжество добродетели, во всякого рода благо.