– А жаль,- вздохнул Томсон. – Я так надеялся на ваше содействие. Теперь уж и мне, в свою очередь, труд но будет предотвратить удары нашей авиации по заводам концерна «Фарбенверке». Командование воздушными силами признает только взаимные уступки.

Адольф понял, что перегнул палку. «Когда уступил в главном, неразумно скупиться в мелочах,- подумал он,- ничего не поделаешь, придется втягивать брата еще в одну авантюру».

– Впрочем, я поговорю с братом. Пока этот тип находится в его власти, возможно, он согласится выпустить его на волю. Конечно, никому не захочется рисковать даром. Может быть, вы тоже обрадуете его чем-нибудь существенным?

– Если он выполнит мою просьбу, я обещаю выхлопотать ему право убежища на территории американской оккупационной зоны Германии после нашей победы.

Иммерману сначала показалось, что американец издевается над ним, но, пораскинув мозгами, он понял, что недалек тот момент, когда для людей, подобных его брату, безопасное убежище будет дороже золота.

– Благодарю вас! – поклонился он американцу. – Скажите, как вы мыслите свободу для Турханова? На сколько мне известно из разговоров с братом, русские свободу понимают иначе, чем мы с вами.

– Как? – поинтересовался Томсон.

– Свободу они понимают как возможность продолжения смертельной борьбы с нами и снова попадают в гестапо. В этом отношении, очевидно, Турханов не будет исключением, и после повторного ареста он может потянуть за собой в тюрьму и нас с братом.

– Так ли сильно рвутся русские в тюрьму, я не знаю. Но с Турхановым следует быть осторожным. Его персоной мы занимаемся не из чисто гуманных соображений. Он нам понадобится после войны.

– Для чего? – не понял Иммерман.

Большевики в этой войне выступили против Германии, но никому не известно, против кого они пойдут после разгрома фашизма. Чтобы быть в курсе событий, нам крайне необходимо иметь среди старшего и высшего командного состава послевоенной Советской Армии своих людей.

– А вы уверены в Турханове?

– Если вы в точности исполните наши указания, он будет вынужден работать с нами,- уверенно заявил Томсон.

– Тогда скажите, что мы должны делать?

– Прежде всего надо его убедить в необходимости выйти из тюрьмы ценою фиктивного обязательства сотрудничать с гестапо. Причем, пусть Рудольф притворится, что он опасается за свою жизнь после этого предупреждения,- сказал Томсон, вручая Адольфу номер «Вуа увриер»,- а обязательство будто бы нужно ему для того, что бы оправдаться перед начальством. При этом брат может поклясться, что обязательство будет тут же уничтожено, как только отпадет в нем надобность, а на самом деле его следует немедленно выслать к моему тестю для передачи американской разведке. Но это не все. У Турханова может возникнуть подозрение. Чтобы рассеять его, надо советского полковника не просто выпустить из тюрьмы, а дать ему возможность организовать групповой побег с участием нескольких заключенных по его выбору. Вся эта группа должна быть переправлена через швейцарскую границу. Здесь Турханов и его товарищи будут интернированы до окончания войны, а потом переданы представителям Советского Союза. Я вас познакомил только с общей схемой. Очевидно, исполнителям придется внести кое- какие коррективы в этот план. Не подлежит изменению только основная цель: Турханов должен быть доставлен в Швейцарию и передан пограничным властям живым и невредимым…

В то время, когда агенты иностранных разведок деятельно готовились заполучить советского полковника, друзья Турханова также не сидели сложа руки. Сразу же после возвращения в Штаб партизанского движения генерал Барсуков связался с партизанскими отрядами и отдельными разведгруппами, действовавшими на территориях оккупированных немцами стран Восточной Европы, с просьбой установить местонахождение Турханова. К сожалению, ответы оказались неутешительными: Турханов исчез, словно провалился сквозь землю. И только через два месяца, когда уже почти никто не надеялся что-нибудь узнать о нем, долгожданная весть дошла до партизанского соединения.

– Товарищ генерал! – обратился к Барсукову в то утро его адъютант. – На прием пришли посланцы из Интернационального отряда советских партизан.

– Это какой же отряд? – удивился генерал. – Не тот ли, которым раньше командовал Турханов?

– Он самый. Теперь им командует капитан Савандеев.

– Пригласите их ко мне,- распорядился Барсуков. Адъютант, открыв дверь, подал знак. Тут же в кабинет вошли три человека. Один из них, рослый чернобородый мужчина лет двадцати пяти, по-военному приложил руку к головному убору и четко доложил:

– Товарищ генерал! Разрешите вручить вам спецдонесение нашего командира Савандеева.

С этими словами он вынул из внутреннего кармана пиджака пакет и подал Барсукову.

– Садитесь! – пригласил генерал, а сам, поспешно распечатав конверт, тут же углубился в чтение. – Наконец-то! Турханов жив! – воскликнул он, закончив чтение. – Собственно говоря, мы в этом не сомневались. Выкладывайте все по порядку…

Беседа продолжалась почти два часа. Она продолжалась бы и дольше, но прервал ее начальник штаба, который пригласил Барсукова в штаб.

– Благодарю вас, друзья! – сказал генерал, пожимая руки партизанским посланцам. – Вас устроят в общежитии. Отдохните пару дней, а там мы постараемся доставить вас к месту службы на самолете. Пока до свидания!…

Весть, что Турханов жив и почти выздоровел после тяжелого ранения, обрадовала его друзей. Теперь они с удвоенной энергией принялись за подготовку операции по его спасению из фашистского плена. Барсуков связался с польскими и чехословацкими подпольщиками и попросил их проверить, где находится немецкий госпиталь, в котором проходит курс лечения Турханов. Из Брно сообщили, что этот госпиталь прибыл из Польши и находится в их городе, но Турханова уже там нет. По словам вольнонаемных работников из местных жителей, его недавно выписали из госпиталя и отправили в лагерь военнопленных: не то в Баварию, не то в Верхнюю Австрию.

– Какая досада! – воскликнул Барсуков, получив эту весть. – Вместо того чтобы провести операцию по вызволению Турханова из плена, мы уже два месяца занимаемся только его поиском. Где он теперь? Как связаться с ним или с людьми, которые могли бы иметь доступ к нему?

Задача усложнялась еще и тем, что у Штаба партизанского движения не было непосредственной связи ни с Баварией, ни с Верхней Австрией, а чтобы наладить ее, потребовалось бы немало времени. Выручила интернациональная солидарность коммунистов. Однажды к Барсукову принесли очередной номер газеты «Вуа увриер», только что доставленной из Швейцарии, Прочитав заметку «Фашистская Германия нарушает Женевскую конвенцию о военнопленных», Барсуков не удержался, стукнул кулаком по столу.

– Этого можно было ожидать,- сказал он. – Настоящего советского патриота фашисты долго не станут держать в лагере военнопленных, а постараются изолировать в тюрьме. Спасибо швейцарским и австрийским коммунистам за это сообщение. Теперь мы знаем, что делать, чтобы вызволить своего товарища из фашистского застенка. Но надо спешить. Гестаповцы не станут ждать, когда мы при шлем туда своих людей, а узнав, что Турханова им не уломать, либо замучают его сами, либо направят в лагерь смерти.

В тот же день по заданию Барсукова референты подготовили доклад о состоянии антифашистской борьбы подпольных организаций в Верхней Австрии, а также смежных с ней районах Чехословакии. Картографы подготовили крупномасштабные топографические карты интересующих районов с надписями на русском, немецком и чешском языках. Оперативники сообщили данные о дислокации воинских частей в этих районах. Хозяйственники изготовили всю необходимую экипировку для будущего десанта. Осталось только закончить укомплектование самого десанта, которым непосредственно занимался лейтенант Соколов. Правда, в это время он находился в командировке, но ожидался со дня на день. Наконец и он возвратился