— Я люблю тебя, Кэти, — прошептал он. — Я так сильно тебя люблю, что, если ты сейчас уедешь от меня, я не знаю, вынесу ли это. Я и не представлял, что смогу полюбить, а вот полюбил… и это меня безумно страшит.

Страшит? И в этом признается Ксавьеро? Она заглянула в его янтарные глаза, и сердце у нее перевернулось, потому что она тоже испугалась. Может, такое происходит со всеми парами, которые находятся на грани разрыва, независимо от того, кто они и каковы обстоятельства? Интуитивно она поняла, что может ему верить. Та же самая интуиция заставила ее прилететь на средиземноморский остров.

Вера. Но на этот раз не слепая, потому что в глазах Ксавьеро она прочитала тот единственный посыл, который хотела получить от него. И это называлось любовью.

Кэти сморгнула навернувшиеся слезы и улыбнулась. Впервые это были слезы радости.

— Я верю тебе и люблю тебя, — тихо произнесла она.

А потом… потом уронила голову ему на плечо и расплакалась.

Медовый месяц они провели в Южной Америке.

Кэти была потрясена красотой зеленых предгорий Анд. Они плавали на белой яхте от одного изумительного острова к другому, наслаждаясь солнцем, и, сидя на палубе, потягивали кайпиринью[10].

Как-то раз они сошли на берег и танцевали танго на улице Буэнос-Айреса, а охрана, смешавшись с толпой, в страшном напряжении следила за ними.

Они пересекли огромные пространства, чтобы отыскать самых лучших лошадей в мире. Кэти решила для себя: если она собирается провести жизнь со своим любимым, то должна изучить все его пристрастия.

Да и он тоже хотел узнать ее лучше. Когда они вернулись в Англию после полугода южноамериканской идиллии, Кэти увидела, что бывший отель преобразился — это был красивый дом, но…

— Садом никто не занимался! — ужаснулась Кэти, глядя на цветочные клумбы, полностью заросшие сорняками.

— Это потому, что я хотел, чтобы дизайнером стала ты, — объяснил Ксавьеро.

— Я?

— Ты, конечно.

— Но я не училась этому, — запротестовала Кэти.

Он погрузил пальцы в золотистый шелк ее волос.

— Может, и так, но у тебя природное чувство прекрасного, а это никаким обучением не дается. — Он коснулся губами ее рта. — Кэти, я хочу, чтобы в моей школе обучали поло талантливых ребят со всего света, независимо от их происхождения. Я хочу, чтобы они не только хорошо играли, но чтобы у них была прекрасная жизнь, чтобы они ощутили тот покой, который исходит от тебя. Поэтому я и прошу тебя превратить этот сад в оазис, любовь моя. Чтобы сюда можно было прийти, побыть наедине и поразмыслить.

У Кэти кружилась голова от счастья. Странно было слышать такие слова от Ксавьеро. В нем, оказывается, таился настоящий поэт!

Она нарисовала в уме возможный сценарий того, что напишут о ней в прессе — будут насмехаться над горничной, ставшей принцессой. Но этого не случилось. Она словно затронула у всех какую-то нежную струну, и весь мир пришел в восторг от их с Ксавьеро брака. Несмотря на то что Кэти отказалась давать интервью, в журналах напечатали множество статей, посвященных «синдрому Золушки». Кэти не придавала этому значения. Ей хотелось совсем другого: чтобы женщины поняли — все достижимо. Не важно, кто ты и откуда появился, главное — любовь, которая поможет все осилить.

Из своего нового отеля на юге Франции Руперт прислал льстивое письмо, предлагая бесплатный номер, специально предназначенный для новобрачных. Ксавьеро разразился хохотом и зашвырнул письмо в мусорную корзинку.

И Питер, уже вступивший в брак и имевший собственный небольшой приход где-то на восточном побережье Шотландии, прислал письмо со сдержанным поздравлением. При этом он не забыл упомянуть, что в его церкви протекает крыша. Кэти выслала ему чек и пожелала счастья в жизни.

Что касается Казимиро, то он полностью поправился и снова взял бразды правления в свои руки. Правда, видя семейное счастье брата, порой казался немного грустным.

— Ему нужна королева, — как-то заметила Кэти, на что Ксавьеро рассмеялся.

— Ты хочешь, чтобы весь мир был так же счастлив, как мы с тобой, mio tesoro?

Кэти приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы:

— М-м-м. Ты считаешь, это возможно?

— Нет, — ответил он и прижал ее к себе. — Я так не считаю. Я думаю, что мы с тобой единственные в своем счастье.

Так, разумеется, и было. Они уникальны, и похожих на них никогда не будет. Но для Кэти Ксавьеро был не принцем, не первоклассным игроком в поло и не наследником островного королевства. Для нее он всегда был просто ее мужчиной — ее потрясающим мужчиной с янтарными глазами. И она любила его всем своим существом.

Дорогая (ит.) (Здесь и далее примеч. пер.)

Черт возьми! (ит.)

Моя дорогая (ит.).

Да (ит.)