Человек с серебристым чемоданчиком открыл дверь в одну из комментаторских кабин. Войдя внутрь, он бесшумно прикрыл за собой дверь. За маленьким столом сидела женщина и быстро говорила в микрофон. Она сидела спиной к двери и не отрывалась от широкого окна, из которого был виден весь корт. Мужчина передвигался так тихо, что комментатор его не услышала. Быстро пройдя через маленькую кабину, он выдернул штепсель микрофона из гнезда. В это же время правую руку он опустил в свой карман.

Женщина резко повернулась в кресле, рассерженно и удивленно глядя на незнакомца. Мужчина достал из кармана маленький пистолет и молча приставил его ко лбу женщины. Теперь на ее лице был написан только ужас.

— Боюсь, вам придется выйти из прямого эфира на несколько минут, — мягко сказал человек с пистолетом. — И пожалуйста, не надо строить из себя героя.

Он поднял женщину за локоть из кресла и отвел в угол, где поставил на колени. Заткнув пистолет за пояс, мужчина быстрыми легкими движениями связал журналистку и вставил ей в рот кляп.

Потом он положил на пол свой чемоданчик и откинул крышку. Первое, что он достал оттуда, был стеклорез с алмазным наконечником и черный резиновый диск с ручкой. Подойдя к окну, мужчина приложил диск к стеклу в нижнем правом углу и обвел его стеклорезом. Одно резкое движение — и в окне оказалась ровная круглая дыра. Человек посмотрел через нее. «Прекрасно», — тихо сказал он.

Потом из чемоданчика появились части снайперской винтовки «ПМ Супер Магнум», и человек начал спокойно собирать оружие. Связанная женщина с ужасом наблюдала за ним. Но мужчина больше не обращал на нее внимания: она была хорошо связана и не угрожала его операции.

В комментаторской кабине было страшно душно, но мужчина даже не вспотел. Снаружи каждые несколько секунд раздавались крики и аплодисменты — матч был в разгаре. Теннисисты погрузились в захватывающий финальный поединок.

Теннисисты. Цель и другой парень. Имени этого другого парня мужчина не знал. Незачем было. Когда дело касалось работы, он был крайне практичным и не тратил время на лишние детали.

Человек достал из чемоданчика маленький черный прибор. Он быстро нажимал кнопки, пока на приборе не загорелся зеленый огонек. Тоненький черный проводок тянулся от прибора к наушнику, который мужчина вставил себе в ухо.

В специальное гнездо на стволе мужчина вставил лазерный прицел АЯ-15. После этого он щелкнул выключателем, чтобы активировать луч. Для проверки мужчина провел рукой перед прицелом — на ладони появилась маленькая красная точка. Наконец, он добавил глушитель, после чего улыбнулся и любовно погладил серый металлический приклад. Это был изготовленный вручную, тонко отлаженный инструмент — великолепная вещь. Паук любил свою винтовку. Он любил свою работу.

Он поднялся.

Он был готов.

Джеймс поднялся и встал лицом к Мэдди.

Она медленно продвигалась к нему, не сводя с него глаз. Она была испуганна.

С Центрального корта донеслись звуки оваций.

Джеймс отступил на шаг назад. Там, где он стоял, уже начинался скат крыши. Мэдди остановилась, чтобы вытереть пот, заливавший глаза. Ее сердце стучало как молоток. Здесь наверху было так душно, что она еле дышала.

— Джеймс! — звала девушка, пытаясь не отрывать от него взгляд. Смотреть надо было на здоровый глаз, не на мертвый. — Что ты сделал… когда пользовался… мобильником? — она должна была удостовериться. — Кому ты звонил?

Джеймс уставился на нее.

— Я сказал Пауку, что он может приступать к работе, — улыбнулся Джеймс. Он был теперь в приподнятом настроении. — Знаешь, что такое всегда быть в тени? Это изводит, Мэдди, разъедает изнутри.

— Тебе нужна помощь, — уговаривала Мэдди. — Ты не должен так себя чувствовать. Джеймс опустил голову.

— Я больше не мог терпеть, — сказал он хриплым голосом. — Я хотел прекратить это, остановить его — раз и навсегда. Чтобы уравнять счет между нами. У меня был план: я хотел отравить его. Он ничего не заметил. Доверял мне. Думал, что это тонизирующий напиток. — Джеймс рассмеялся безумным смехом. — Вот почему он потерял форму, но он ни о чем не догадывался, олух. Через полгода он бы подох, если бы не вмешался этот придурок Йоханссон.

— Ты бы не сделал этого, Джеймс, — Мэдди пыталась говорить спокойно. — Ты не смог бы его убить. Он твой брат, — она сглотнула. — Можно как-нибудь отозвать Паука?

Казалось, Джеймс не слышал ее слов.

— Я тебе самого интересного не рассказал, — продолжал он, глядя на девушку широко открытыми глазами. — Я дал Пауку особые инструкции: убить Уилла выстрелом в правый глаз, — он осклабился. — Око за око. Красиво, да? Разве это не великолепно?

Мэдди смотрела на Джеймса и вдруг почувствовала, что очень боится его. Джеймс был сумасшедшим.

Алекс стоял у выхода. Он постоянно держал связь с остальными сотрудниками УПР, но никто ничего необычного не замечал. Паук как сквозь землю провалился. Очень плохо. Алекс продолжал осматривать корт в бинокль. Где же Паук? Среди зрителей? Внизу на местах для фотографов? Где?

Вдруг раздался взбудораженный рев зрителей — явно случилось что-то серьезное. Алекс посмотрел вниз на площадку. Шум толпы перекрывал голос главного судьи:

— Ноль — сорок.

Счет был семь — шесть в пользу Уилла. Для того чтобы остаться в игре, Тэннер должен был подавать. У Уилла уже было три матчбола.

Австралиец подбросил мяч и с силой ударил по нему. Это была самая настоящая подача на вылет. Но нет! Каким-то образом Уилл ухитрился добраться до мяча. Легкое движение руки, вытянутой до предела, — и мяч перелетает через сетку. Для Тэннера удар был легким — он послал мяч назад под немыслимым углом. Уиллу пришлось перелететь через весь корт, но он достал мяч и перекинул его через сетку. Тэннер буквально нырнул за мячом и чудом достал его ракеткой — но мяч ушел вверх. Из груди тысяч зрителей вырвался единый вздох, когда мяч начал падать. Но Уилл уже ждал его. Подпрыгнув, он со всей силы ударил по мячу, и у Тэннера уже не было шанса отбить его.

Зрители как сумасшедшие повскакивали с мест. Уилл выиграл!

Алексу пришлось оторваться от радостной сцены. Уилл Андерсон был новым чемпионом Уимблдона — и его должны были убить.

На губах Джеймса выступила пена. Он бормотал что-то, но Мэдди с трудом разбирала слова. Он говорил о том несчастном случае, винил во всем Уилла, изливал накопившиеся за десять лет горечь и злость, затаенную обиду, которые терзали и разъедали его душу и от, которых у него в конце концов «поехала крыша».

— Джеймс! — закричала Мэдди, заглушая его бессвязную болтовню. — Ты слышишь меня? Джеймс, как Уилл смог залезть на дерево? Как он сделал это? Почему! Он же боялся высоты. Зачем же он сам полез на дерево?

Джеймс замолчал, безумная улыбка исчезла с его лица, и оно стало безжизненным.

— Он был такой трусишка, боялся лазать по деревьям, — начал рассказывать Джеймс нараспев каким-то детским голосом. — Я смеялся над ним, но он боялся залезать. Если только я не помогал ему.

— Ты был с ним в саду, ведь так? — спокойно сказала Мэдди. — Ты подсадил его на дерево. А потом он испугался, и тебе пришлось лезть за ним. И тогда вы упали. Так все случилось, да?

Вдруг с Центрального корта до них донесся взрыв оваций, похожий на рев океана в шторм. Глаза Джеймса выкатились из орбит, челюсть отвисла.

— Он выиграл… — произнес он, задыхаясь. Лицо его исказилось, как будто в агонии. — Он выиграл… без меня. Выиграл!

Уилл, как газель, перепрыгнул через сетку, подбадриваемый громкими и радостными криками