продолжил Майрон. – Система дала сбой в тот момент, когда они осознали, что могут подчинить себе джиннов вместо того, чтобы предложить им сотрудничество. Это и привело нас к нынешней печальной ситуации, в которой мы сейчас находимся. Джинны не заодно с нами. Они против нас. Матушка Земля пытается сбросить с себя оковы самостоятельно. А Хранители настолько безумны, что затягивают петлю на своем же горле.
– Как поэтично. – Я просто пришла в восторг. – Вы притащили меня сюда, чтобы прочитать лекцию о плохих Хранителях, так?
Майрона и всех остальных это, похоже, забавляло. Развеселился даже коренастый, хотя вначале он казался не очень довольным всем этим балаганом. Майрон положил нераспечатанную колоду карт справа от себя и кивнул остальным. Как по сигналу, все расселись по своим местам, освободив место для еще одного стула.
– Нет, мы притащили вас сюда, чтобы сыграть с вами в карты, – наконец ответил он. – Присоединяйтесь к нам, мисс Болдуин. Немного женской логики в этой комнате нам не помешает. Не беспокойтесь, мы не будем вам поддаваться.
Я скользнула взглядом на Куина, стоящего у стены. Он вперился взглядом куда-то вдаль и, казалось, не замечал меня. Я встала, и мой стул тут же придвинули к столу.
Майрон указал на мое место. Я еще раз умоляюще посмотрела на Куина, но это было все равно что просить о чем-то мраморную статую.
Я села, и новый сдающий – элегантный низенький мужчина в огромных солнцезащитных очках – профессионально распечатал колоду карт, развернул их веером, проверяя, перетасовал и начал сдавать. Я хотела сказать им, что мне нечего поставить на кон, кроме своих туфель, но тотчас кто-то положил передо мной стопку зеленых купюр. Это был Куин.
– Полагаю, вы умеете играть? – вежливо поинтересовался он.
Я подарила ему самую невинную улыбочку.
– Да, я ходила в казино пару раз, когда училась в колледже. – Я посмотрела на сданные мне карты. Ничего хорошего. Ну да ладно, не важно. Я собиралась преподать урок этим повелителям всемирного равновесия. Пусть посмотрят, как склонять чашу весов в свою сторону.
– Я в игре.
Мы играли в покер, и мне не давали расслабиться всю игру.
Два часа спустя я была вспотевшая, опустошенная и готовая поставить на кон свои туфли. Куин любезно отодвинул мой стул на старое место для допросов. Заметив, что я не буду от этого в полном восторге, он положил руку мне на плечо. Не то чтобы придавил меня к нему, просто положил.
Я села. Кроме того, мои ноги болели, а моя гордость была уязвлена.
Старые господа сыграли еще три партии в молчании, за исключением шуршания карт и стандартных реплик, характерных для игры в карты. Я заметила, что тот, в солнцезащитных очках, выигрывал, но никого, казалось, это особенно не беспокоило.
Внезапно, словно по невидимому сигналу, они прекратили игру. Майрон кивнул слуге, который подошел к столу, пересчитал деньги и раздал всем листы бумаги с написанным от руки текстом. Когда зеленое сукно стола было освобождено, все передали листы бумаги Майрону, который прочитал каждый из них и сложил в определенном порядке. Потом он положил руки сверху.
– Голосование завершено, – произнес он. – Мистер Эшворт имеет право вынести приговор в этом деле.
Какое голосование? Они голосовали при помощи игры в покер?
А еще спустя пару секунд до меня дошло имя, которое он назвал. Эшворт.
Это могло быть просто совпадением. В мире много людей с таким именем.
Господин в очках встал, выпрямившись во весь рост, и снял их. Сейчас можно было разглядеть его благородные, даже чуть резкие черты лица. Он вперил в меня жесткий взгляд.
– Я полагаю, вы знали моего сына, – процедил он. – Чарльза Спэнсера Эшворта Третьего. Я Чарльз Спэнсер Эшворт Второй.
Я открыла рот, желая что-то сказать, правда, не зная что, но он предостерегающе поднял палец, бросив настороженный взгляд в мою сторону.
– Джоанн Болдуин. – Его голос звучал весьма неприятно. – Я выиграл право решить, что с вами сделать. Вы это осознаете?
Я кивнула, глядя на Куина через его плечо. Он принял озабоченный вид и напоминал мне Карла тогда, в пустыне. Очень похожая ситуация.
Я неожиданно загрустила по своему номеру в гостинице «Беладжио», вспомнила свою веселую беседу с Джонатаном и Кевином. По крайней мере, там я была среди друзей.
А Эшворт тем временем говорил:
– …избегала говорить правду шесть лет назад. Сейчас вам от этого не уйти.
Я облизала губы.
– Могу я сказать? – получив сухой кивок от Эшворта, я продолжила: – Я была освобождена от всех обвинений Хранителями.
– Хранителями, да. – Его отвращение ко мне было очевидно. – Мы не признаем – как бы это сказать – предвзятость Хранителей. Продажная власть не должна судить действительно виновных людей.
– Вы забыли о том, что меня признали невиновной!
– Прошу прощения, моя дорогая, но мы не всегда соглашаемся с решением Хранителей, – вставил Майрон. – Вы виновны в смерти одного из нас, и теперь вы должны ответить за это.
