случайно и непрочно. Не спугните мысль… Итак, про американца нам поведал араб, которого мы взяли в Куала-Лумпуре. И этот араб был связан с агентом «Аль-Каиды» в Берлине — тем самым, которого случайно застрелили.

— Бободжон Симони.

— Точно. У вас хорошая память. В компьютере этого Симони оказался список банковских счетов.

Сердце Коваленко выпрыгивало из груди. Черт! Наверное, именно так случаются инфаркты. Он угадывал следующую фразу Андреа. И эта фраза действительно прозвучала.

— По моим сведениям, именно вас послали проверить один из счетов — в банке «Кадоган» на острове Джерси. Он ведь принадлежал американцу, так? — Поскольку Коваленко не возражал, она продолжила: — Американец на деньги «Аль-Каиды» намеревался построить машину, которая остановит «мотор мира». И я почти на все сто уверена, что Кулпепер — его первая проба. Поэтому мы должны побеседовать с этим загадочным американцем. Немедленно! Вы уже выяснили, кто он такой и где находится? Меня интересуют любые — любые! — сведения о нем.

Коваленко истерично тер левую сторону груди. Именно этого вопроса он боялся больше всего и ожидал с самого начала, как только Кэбот в самой общей форме обрисовала ему свои догадки. Теперь, после подробного рассказа, было ясно, что ее предположение не просто может оказаться правдой — это и есть правда. Ведь Коваленко знал больше ее про «загадочного американца», он имел информацию, нарытую этим настырным… как бишь его… Борк? Берк! Майкл Берк!

«Остановить мотор, приводящий в действие наш мир» — это же одна из ключевых фраз в книге «Атлант расправил плечи»! Один из ее героев — Франциско д'Анкония. А счет в банке на острове Джерси принадлежал «чилийцу» «Франциско д'Анконии», про которого Берк сказал: однозначный американский акцент и испанский язык сан-францисского разлива. Так можно ли сомневаться в том, кто именно стоит за инцидентом в Кулпепере?!

Коваленко вспомнилась встреча в пабе «Найтингейл армс». Там внезапно появился этот парень из дублинской юридической конторы и буквально насел на него. Отзови, мол, судебные претензии к моей фирме! В конце концов Коваленко взял у него библиотечную карточку с данными о том, кто такой на самом деле «Франциско д'Анкония». Взял, чтобы отвязаться.

Но где теперь эта карточка, которая могла бы стать для Коваленко пропуском на следующую ступень карьеры… а теперь грозит обернуться волчьим билетом? Он решительно не помнил, что с ней сделал. Информация показалась такой несущественной, что он, наполовину в шутку, предложил Берку самому довести дело до победного конца. Тот к концу разговора так завелся, что Коваленко изготовился к драке.

Сведения Коваленко намеревался включить в еженедельный рапорт Вашингтону (куда всегда сгребалось много мусора), но… вылетело из головы. И теперь он не мог припомнить, куда он дел эту проклятую карточку. Похоже, сунул ее в карман…

Если она по-прежнему в кармане — полбеды. Если пропала, придется искать Берка и вымаливать у него информацию про «Франциско д'Анконию» — при необходимости хоть и на коленях!

Коваленко мысленно прошелся по карманам костюма, который был на нем в «Найтингейл армс», когда перед ним из ниоткуда вдруг возник Майкл Берк («Я шел за вами от посольства»). Ничего не вспоминалось, зато родилось жуткое подозрение, что он однажды что-то вынул из кармана, почти машинально скомкал и выбросил…

— Рей, вы меня слушаете? — донесся возмущенный голос Андреа.

— Да-да… — рассеянно отозвался Коваленко и так же рассеянно прибавил: — Ее у меня нет. Но я обязательно найду.

— Вы о чем?

— Я вам перезвоню.

И он повесил трубку — игнорируя несущиеся из нее истошные крики: «Коваленко! Рей! Рей!»

Когда через четырнадцать часов после прилета Берка запрет на воздушное движение был снят, в аэропорту Кеннеди царил полнейший хаос. Хотя застрявшие в нем пассажиры неожиданно оказались образцом терпения и добродушия, недостаток еды и воды, а также быстро ухудшающееся гигиеническое состояние туалетов мало-помалу выводили людей из себя. Прошло еще шесть часов, прежде чем Берк добыл билет в Рино. К этому моменту он мечтал улететь куда угодно, но у него были сотни конкурентов — таких же отчаявшихся и готовых на любой компромисс.

В Рино он сразу взял напрокат машину, чтобы ехать в Фаллон. Однако на шоссе стал клевать носом и в конце концов, проехав Спаркс, благоразумно повернул к первому же мотелю.

Наутро, отоспавшись, Берк за два часа доехал до Фаллона и быстро нашел нужный адрес. Жилой прицеп оказался вполне симпатичным и опрятным жильем — за белой оградой, с садиком. На стук открыла старушка в джинсах и клетчатой байковой рубахе, такая же симпатичная и опрятная, как ее домик. У нее были приятные голубые немного выцветшие глаза.

— Добрый день, — сказал Берк. — Я журналист из журнала «Харперс», готовлю статью против «Закона об охране секретных технологий».

Его слова были совершенно заглушены низко пролетевшим истребителем. Из путеводителя Берк знал, что неподалеку находится тренировочная база военно-воздушного флота.

— Ничего, мы привыкли, — усмехнулась Мэнди. — Так кто вы такой?

Он представился повторно и протянул ей приувядший букет цветов, купленный еще в Рино.

— И цветам, и вам не помешает немного воды, — сказала Мэнди. — Заходите.

Один угол крохотной гостиной оказался маленьким святилищем Джека Уилсона: там висели на стене его фотографии в разном возрасте, школьные и университетские грамоты.

Мэнди поставила цветы в вазу, исчезла на пару минут, вернулась с двумя стаканами чая со льдом и села напротив Берка. Их дальнейшую беседу каждые три-четыре минуты прерывал шум реактивных двигателей.

— Так для какого бишь журнала вы пишете? — спросила Мэнди.

— «Атлантик».

Мэнди Ренфро заглянула ему в глаза и улыбнулась:

— Молодой человек, по-моему, вы рассказываете сказки.

— А-а…

— Ну да это все равно, — решительно остановила его голубоглазая старушка. — Я Джеку ни помочь, ни навредить не могу. Что он вышел из тюрьмы, знаю только потому, что специально интересовалась. А Джек, на свободе, моей судьбой интересоваться не спешит.

— Значит, последний раз вы видели его в зале суда?

— Да. И, насколько мне известно, то же можно сказать обо всех его старых друзьях и знакомых. — Мэнди отхлебнула чая. — У вас замученный вид. Зачем вы обманываете старую женщину? Отчего бы не сказать прямо, зачем вы пришли? Почему вы любопытствуете насчет Джека?

Берк, честный по природе, устал лгать и притворяться и тут же выложил в общих чертах все, умолчав лишь о том, что считает Уилсона виновником кулпеперской трагедии. Он поведал о своих мытарствах последнего времени, связанных с «Франциско д'Анконией», и поделился теми скудными сведениями об Уилсоне, что ему удалось собрать.

— Думаю, Уилсон работает над созданием оружия, — сказал он. — Очень мощного. И хочет применить его против людей.

Мэнди прикрыла глаза и горестно покачала головой:

— Видать, много злости в нем накопилось, много! Но как иначе? Столько лет по таким страшным местам…