Солдаты, которыми кишмя кишели улицы, были обвешаны оружием, как елка игрушками.

Шагая за Уилсоном, Халид причитал:

— И что мы тут делаем? Нам давно пора быть в Европе! Хаким говорил…

— Я тоже планировал уже давно быть в Европе, — солгал Уилсон. — Приходится заканчивать особые дела.

Халид опасливо покосился на группу совершенно голых негритят, копавшихся в помойке. Самый старший, лет девяти, стоял на стреме — единственный в штанах. Опираясь на дуло «АК-47», он провожал чужаков угрюмым взглядом. Вряд ли мальчонка был способен своими тощими ручками поднять автомат в боевое положение. Однако Халид не рискнул бы проверять это на своей шкуре.

Когда они отошли от непредсказуемой детворы на приличное расстояние, Халид ворчливо выпалил в спину американцу:

— Хаким ничего не говорил про «особые дела»!

— Потому и не говорил, что они особые! — бросил через плечо Уилсон.

Через пару кварталов Зеро весело взвизгнул и указал на крупную вывеску в конце глухого тупика: «Пинг Ли Он, покупать-продавать».

Внутри, сразу за открытой дверью, сидел молодой китаец с винтовкой на коленях.

Когда Уилсон решительным шагом направился по переулку к лавке, китаец молча поднял левую руку и угрожающе помотал указательным пальцем. Уилсон растерянно застыл. Потом сообразил и приказал Зеро и Халиду оставаться на улице.

В лавке царил сумрак. В двух небольших ящиках лежали под стеклом неграненые и граненые алмазы. Всей мебели был комод с драконами да ширма в углу, тоже с драконами. За прилавком стоял дряхлый китаец. У окна сидел европейского вида китайский юноша в белом костюме. Он читал «Таймс» и даже не поднял головы при входе покупателя.

Уилсон спросил старичка за прилавком:

— Мистер Пинг?

— Нет Пинг.

Уилсон удивленно мотнул головой:

— А разве не ваше имя над дверью?

— Нет Пинг!!!

Старик сверлил американца злым взглядом. Потом вдруг расплылся в улыбке:

— Хотеть покупать алмаза?

— Нет.

Старик помрачнел.

— Хотеть продавать алмаза?

Уилсон едва не расхохотался.

— Вам бы, дедушка, детективом работать! — сказал он.

Старик весело закудахтал:

— Моя не есть детектив!

У окна юноша вдруг зашелестел газетой и встал.

— Пинг — это я, — сказал он.

Уилсон повернулся к нему и протянул руку:

— Добрый день. Меня зовут Фрэнк д'Анкония.

— Я знаю.

— Откуда?

— Вас тут все знают. Подожгли мальчика. — Это было сказано с бесстрастным выражением лица. — Идемте.

За ширмой с драконами оказалась тяжелая металлическая дверь.

Впрочем, Уилсон не удивился. Он давно уже понял, что жалкая лавка — не более чем декорация.

На стене, справа от металлической сейфовой двери, была никелированная пластина с выгравированной на ней ладонью. Китаец положил свою ладонь на рисунок, что-то в стене пискнуло электронным голосом, и металлическая дверь откатилась.

Они вошли в комнату без окон — что-то вроде бронированного рабочего кабинета. Внутри было светло, прохладно и, несмотря на кондиционер, отчаянно накурено. В центре стоял покрытый синим сукном стол. За ним двое мужчин пили чай. Лицом к Уилсону восседал непомерно толстый китаец с сигаретой между желтыми зубами. Когда второй мужчина повернулся, Уилсон с нехорошим чувством узнал в нем португальца из бара.

Видя его перекошенное лицо, Да Роза захихикал:

— Отчего вы так долго шли? Мы вас заждались!

Уилсон поджал губы. Ему было неприятно, что португалец с такой легкостью разгадал его намерения и теперь потешался над ним.

Толстый китаец приветливо улыбнулся и в качестве знака благорасположения решил блеснуть своим знанием иностранных языков:

— Бонжур!

Да Роза продолжал смеяться.

— Как я вижу, — сказал он, — вы уже познакомились с Маленьким Пингом.

Юноша в белом костюме пригласил Уилсона сесть и произнес с улыбкой:

— Заранее приношу извинения за плохой английский моего отца.

Толстый китаец — Большой Пинг — с интересом подался вперед и спросил:

— Американец?

Уилсон кивнул.

— Американцы тут вообще редкие гости, — ввернул Да Роза. — А вы вдобавок успели прославиться!

Глаза Большого Пинга сузились еще больше, и он рыкнул, почти без вопросительной интонации:

— Ты ЦРУ?!

Уилсон замотал головой:

— Нет, конечно.

Как ни странно, Большой Пинг выглядел разочарованным. Он что-то сказал своему сыну на китайском.

— Папа жалеет, — сказал Маленький Пинг, — что вы не из ЦРУ. У него хорошие отношения с ЦРУ.

— Увы, — только и молвил Уилсон.

— Хотите чаю?

— Нет, спасибо.

— Qui etes vous? — спросил Большой Пинг. — Que voulez-vous?

Уилсон обратился к его сыну:

— Объясните вашему отцу, что я не говорю по-французски.

— Он спрашивает: кто вы и чего хотите?

Уилсон мучительно соображал, как ему быть. Молчание затягивалось. На стене громко тикали часы.

Большой Пинг вдруг расплылся в понимающей улыбке и со шлепком положил растопыренную ладонь на стол. Поскольку руки Да Розы и Маленького Пинга уже лежали на столе, Уилсон тут же увидел общее: у каждого между большим и указательным пальцами сидел треугольник из синих точек. Если бы Уилсон вчера в баре был внимательнее…

Он метнул вопросительный взгляд на Да Розу.

— Я родился в Макао, — пояснил он. — Это португальская колония в Китае, недалеко от Гонконга.

— Мистер Да Роза хороший друг, — сказал Маленький Пинг. — У нас нет от него секретов.

Большой Пинг согласно тряхнул всеми своими подбородками.

Уилсон понял: рисковать так рисковать.