покоились не менее антикварные «люгеры» образца 1907 года. Это придавало Вернеру некую несуразность, но не было в нем ничего комичного.

– Что за стрельба? – спросил он.

– Грабят.

– Кого? – Во взгляде не беспокойство, а живейший интерес:

«Так-так-так-так-так?..»

– Всех.

– Кажется, все уехали?

– Для нищего и сухарь бублик.

С восточной стороны поселка послышалась частая беспорядочная пальба.

– Празднуют победу?

– Нет, скорее стычка между ватагами мародеров.

– А наш дом – как заколдованный... – с ребяческой радостью объявил Вернер.

Снаружи грохнула очередь, и автоматные пули зачавкали по деревянной обшивке бронированной входной двери.

– Кончилось колдовство. Началась суровая правда, – иронически скривился Зубр, поменял рожок в автомате, поглядел на Олега:

– К бою.

На особняк напали сразу с трех сторон. Дверь не удалось своротить ни автоматной очередью, ни выстрелом из гранатомета: осколочный фугас осыпал нападавших смертоносным металлом, и по крайней мере один из них был ранен: визг и заунывный вой были прерваны короткой очередью – вожак добил соплеменника.

Олег и Зубр взлетели на второй этаж. Хитрый домик был выстроен так, что штурмом взять его было нелегко: каленые пуленепробиваемые стекла были вставлены в жесткие металлические крестовины, бывшие одновременно и решетками. Но вот гранатомету они бы поддались.

Вернер поднялся следом; на дочь взглянул мельком и... то ли не обратил на нее внимания, то ли попросту не узнал. Взгляд Вернера был пуст и сосредоточен; он постоял посреди холла, озираясь, словно только что прозревший слепец, потом спросил нервно и требовательно:

– Где наш вертолет?!

Зубр ответил короткой, но емкой фразой. По-русски.

Олег ринулся на балкон, но поздно: несколько крючьев уже взлетели, и две оскаленные физиономии появились над парапетом; короткий удар прикладом, и один из нападавших полетел вниз. Другой успел кувыркнуться через перильца, привстал на колено, выставив вперед ствол короткого автомата; Данилов махом ноги выбил оружие, впечатал подошву ботинка в грудь нападавшего, и грабитель мешком завалился в угол.

Снизу дробно застрочили автоматы, сбивая штукатурку прямо над головой Данилова. Под прикрытием очередей еще несколько крюков перелетело на балкон и закрепилось за перила. Данилов провел очередью по парапету балкона, отступил в комнату, закрыл наглухо дверь.

– Ну что? Напористая шпана? – весело спросил Зубр, помогая надевать Элли, доктору Веллингтону и медсестре кевларовые бронежилеты.

– Это не шпана. Это спецназ.

Зубр присвистнул:

– Кто-то хитрый решил опередить Джамирро? Как гуляли – веселились, подсчитали – прослезились...

– Они пришли за камнями? – тревожно спросил Вернер.

– Камни им достанутся на гарнир.

– Где наш вертолет?! – На этот раз Вернер почти визжал. Пули часто зацокали в стекла балконной двери, оставляя на них едва заметные трещинки.

– Из «скорпионов» не пробьют. Из «калашей» тоже, – спокойно констатировал Данилов, рявкнул:

– Всем вниз, в гараж! В джип! Веллингтон – уводите женщин!

– Есть, – по-военному ответил доктор, заторопился, увлекая за собой вниз по лесенке Элли и мисс Брайтон. Вернер заспешил за ними.

– Зубр, расчищай выход!

– Сделаем! Не задерживайся, Данила!

– Ага, – кивнул Олег, прищурился: на балкончике было уже с полдюжины одетых в черное спецназовцев; они забились по углам, пока один менял осколочную гранату на кумулятивную и пристраивал на плече трубу реактивного гранатомета.

Данилов извлек из подсумка гроздь «лимонок», подвесил на крюк окна, выдернул из одной чеку и ринулся вниз по лестнице, бездумно повторяя про себя знакомую с детства считалочку: «Рабочий тащит пулемет – сейчас он вступит в бой...»

Выстрел гранатомета и взрыв осколочных слились; взрывная волна оглушила, Олег скатился по оставшимся ступенькам, споткнулся и растянулся на бетонном полу, ударившись локтями, но губы расплылись в глупейшей улыбке.

– Тебе весело, Данила?

– Считай, нервное... За руль, Зубр. Я страхую!

Тяжелая бронированная створка гаражных ворот поползла вверх. Данилов дал длинную очередь, поменял стянутую скотчем пару магазинов и на ходу запрыгнул на порожек рванувшегося с места массивного джипа.

Впереди была тьма, лишь кое-где разрываемая трассами победных очередей и подсвеченная пламенем занимающихся пожаров.

Рокот вертолетов показался сначала обыденным аккомпанементом бушевавшему в поселке разбою, но оранжево-зеленая пулеметная очередь, вырвавшая щебенку прямо перед носом автомобиля, заставила Зубра вильнуть резко в сторону. А следом – все пространство вокруг залил молочно-белый свет. Он походил бы на лунный, если бы не мертвенная яркость галоге-новых ламп, делающих видимыми каждую сникшую травинку и каждую выщербленку бетона.

– Всем выйти из машины! – раздалось из вертолетного репродуктора. Свое требование невидимый пилот подкрепил еще одной трассирующей очередью, очертившей у замершей машины огненный полукруг.

Доктор Вернер выскочил первым, дергаясь, словно итальянский попрыгунчик-'дьяболло'.

– Они захотели мои камни?! – взвизгнул он, поднял руку с длинноствольным «люгером» и выстрелил трижды.

Пулеметчик вывалился из кабины и кулем упал на землю.

– Камни захотели?

Еще четыре выстрела прозвучали вослед вертолету; но он и без того двигался заваливаясь на бок и через мгновение врезался в мансарду стоявшего поблизости особнячка, замер и рухнул наземь. Мощный галогенный фонарь чудом остался цел и продолжал рассекать тьму бледным лучом, упираясь в высокие тучи.

Второй вертолет заложил вираж; луч заметался по площадке с застывшим автомобилем; прогрохотала длинная очередь. Доктора Вернера словно смело с ног порывом ветра, он мгновенно вскочил на ноги и замер растерянно: пулеметные пули разорвали кожаный кофр буквально надвое; бриллианты посыпались по бетону в разные стороны, вспыхивая в мертвенном свете невероятным фиолетовым сиянием.

Старик Вернер рухнул на колени, заметался, пытаясь удержать разбегавшиеся камни... Он почти распластался по бетону, подгребая алмазы в грудки и стараясь рассовать по карманам, но они разбегались по площадке искристым ручьем из прорванной боковины кофра, будто светящаяся кровь из раны дракона... Из груди старика вырвалось рыдание.

Данилов вскинул автомат, дал короткую очередь, и прожектор погас. Вертолет завис чуть в стороне, пулеметчик тупо водил хоботом пламегасителя, нащупывая в наступившей полутьме цель, когда Зубр вскинул автомат и выстрелил гранатой из подствольника. Взрыв сдетонировал в кабине с находившимися там боеприпасами, вертолет разорвало в куски всполохами оранжево-алого пламени; струи зеленоватых