гладкую щель в камне, где трос не повредило бы и не растрепало на нейлоновые нити. Уложив в нее трос, он закинул его себе за плечи. Потом, нагнувшись вперед, зашагал через дорожку, волоча за собой Мэйв.

Через двенадцать минут она, со все так же плотно зажмуренными глазами, появилась на краю утеса.

— Добро пожаловать на вершину Маттерхорна,[23] — тепло приветствовал ее Джордино.

— Слава богу, все позади! — радостно простонала Мэйв, открыв глаза. — Не думаю, что смогу еще раз проделать такое.

Джордино высвободил Мэйв из петли.

— Постойте на страже, пока я Дирка втащу. Дорожка, что вдоль скал на север идет, просматривается довольно далеко, зато участок с юга скрыт за большой кучей камней метрах в пятидесяти.

— Я помню эти камни, — сказала Мэйв. — Они лежат по кругу, в центре — пустота. Когда-то мы с Дейрдрой играли там, изображая из себя королевскую знать. Эта куча называется Замок. Теперь на пустом месте устроен сторожевой пост.

— Надо поднять Дирка до того, как появится патруль, — сказал Джордино, аккуратно сбрасывая трос вниз.

У Питта было такое ощущение, что поднимается он по времени не больше, чем требуется для приготовления яичницы. Однако, когда до края утеса оставалось метров десять, подъем вдруг прекратился. Ни слова предупреждения, ни слова ободрения — одно молчание. Означать это могло лишь одно: приближается патруль. Не в силах увидеть то, что творится наверху, Питт прижался к утесу и затих.

Мэйв заметила огонек около Замка и предупредила Джордино. Тот быстро закрепил трос за ствол дерева, чтобы Питт не грохнулся на песчаный берег. Забросал лежащий кусок троса пылью и сухими листьями, но не успел спрятать якорь.

— А как же Дирк? — взволнованно прошептала Мэйв. — Он может не понять, что произошло, и окликнуть нас.

— Напротив, он затаится как мышонок, — уверенно заявил Джордино и не церемонясь потащил ее в кусты возле дорожки. — Сиди тут, и чтоб тебя не видно и не слышно было, пока охранники не пройдут.

Одинокий лучик света, не рыская по сторонам, становился все ярче, неумолимо приближаясь. Прошагав по караульной дорожке за прошедшие четыре месяца сотни раз, да так и не заметив странных следов, два стража, составлявшие патруль, вели себя небрежно и беззаботно. Вошедшее в привычку бездействие всегда порождает скуку и безразличие. Охранники будто по прошлому вышагивали: те же камни, те же изгибы дорожки, тот же отдаленный гул прибоя. Только этих ребят очень хорошо учили и им очень хорошо платили. Скука — да, но никак не вялость.

У Джордино сердце часто забилось, когда он увидел, что охранники осматривают каждый дюйм дорожки. Он не подозревал, что Дорсетт платит премию в двадцать пять тысяч долларов за отрубленную руку лазутчика и не интересуется, куда деваются прочие части тела.

Охранник остановился как раз напротив Мэйв и Джордино:

— Здрасьте!.. А это что за штука?

— Что ты там увидел? — спросил напарник.

— Похоже на «кошку» со шлюпки. — Стражник опустился на одно колено и разбросал торопливо набросанную маскировку. — Так-так, она привязана к тросу, который спускается по скале.

— Первая попытка проникнуть на остров со стороны утесов с тех пор, как три года назад мы поймали группу канадских контрабандистов, — сказал напарник и посветил фонариком по склону скалы.

Стражник вытащил нож и приготовился обрезать трос.

— Если голубчики собираются подняться сюда, то их ждет жестокое разочарование.

Мэйв затаила дыхание, когда Джордино вышел из кустов на дорожку:

— У вас что, голубчики, дел получше нет, чем бродить тут по ночам?

Стражник замер с поднятой рукой, в которой сжимал нож. Его напарник резко обернулся и наставил на Джордино ствол автомата:

— Замри где стоишь — или я стреляю.

Джордино послушно сделал так, как ему велели, только ноги напружинил, готовясь к броску. Страх и помутнение рассудка ощутил он, представив, как через несколько секунд Питт полетит к морю и рифам.

И вдруг автомат опустился.

— Что с тобой?! — спросил напарника охранник с ножом.

И сам остолбенел. Джордино оглянулся и увидел Мэйв. На лице ее не было и тени страха, гнев искажал ее черты.

— Уберите оружие! — приказала она.

Напарник стражника с фонариком осветил Мэйв.

— Мисс Дорсетт?

— Флетчер, — поправила она. — Мэйв Флетчер.

— Я… Нам сказали, что вы утонули.

— Я что, по-вашему, сейчас в море плаваю?

Мэйв не совсем четко представляла себе, как ее воспринимают охранники в оборванных до лохмотьев блузке и шортах. Зато в другом у нее сомнений не было: она вовсе не походила на дочь бриллиантового магната с миллиардным состоянием.

— Могу я узнать, что вы делаете здесь в такой ранний час? — спросил стражник с ножом вежливо, но твердо.

— Мы с моим другом решили прогуляться.

Охранника такой ответ не удовлетворил.

— Вы уж простите меня, — сказал он, подхватывая свободной рукой трос и собираясь его обрезать, — только что-то здесь очень не так.

Мэйв, подойдя вплотную, ударила стражника с автоматом по щеке. Столь ошарашивающее проявление превосходства поразило охранников, и они на какое-то время растерялись. Стремительный, как распрямившаяся стальная пружина, Джордино молниеносно бросился на стоявшего рядом стража, выбил у него из рук автомат и головой ударил прямо в живот. Стражник жутко скорчился и упал навзничь. Джордино, не удержавшись на ногах, свалился на поверженного противника.

В тот же миг Мэйв бросилась на второго охранника, но тот встретил ее сильным ударом тыльной стороны ладони по скуле и сбил с ног. Отбросив нож, страж схватился за автомат, указательный палец правой руки лег на спусковой крючок, а дуло уставилось в грудь Джордино.

Джордино понял: ему конец. Схватка с другим стражем не давала ему времени хоть как-то защититься. Он понимал: ему никак не добраться до стража, прежде чем он увидит, как автоматный ствол изрыгнет огонь. Он ничего не мог поделать, кроме как сжаться всем телом, ожидая удара пули.

Но не было ни выстрела, ни удара пули.

Не замеченная никем, из-за края утеса показалась сначала кисть, потом рука, которая ухватилась за автомат и рванула его из рук стража. Не успел тот вдохнуть, как полетел с утеса вниз. Его последний крик ужаса эхом отозвался в черной пустоте.

В луче упавшего на землю фонарика над краем утеса выросла голова Питта. Глаза моргали от яркого света, он слегка улыбался.

— Я так полагаю, именно это и называется пролететь, столкнувшись с враждебной точкой зрения.

Мэйв крепко обхватила Питта обеими руками:

— Ты явился как нельзя вовремя!

— А чего не стрелял из своей пукалки? — поинтересовался Джордино.