Мне снился довольно странный сон. Будто Борн разговаривал то ли со звездами, то ли с чем-то еще, от чего оставалось ощущение золотого света и силы. А это нечто отвечало ему обворожительно-прекрасным женским голосом. И голос этот словно серебряные колокольчики звенел властно и требовательно. Борн же отвечал сухо и почти без эмоций. Я почему-то с большим трудом мог понять, о чем у них идет речь. Но все же понимал, и от этого становилось не по себе. Очень странные слова, странные собеседники.

В какой-то момент что-то ослепительно сверкнуло и, я внезапно провалился в еще более глубокий сон уже без всяких сновидений. Но этот сон запомнился очень четко, как вообще-то не бывает со снами.

Проснулся я часа за два до рассвета, с ощущением какой-то необъяснимой тревоги, видимо навеянной ночными событиями.

Борн заметил, что я уже не сплю, посмотрел на меня очень внимательно, словно пытаясь рассмотреть что-то новое, ранее не виденное. Затем без всяких предисловий выдал:

— Я много думал этой ночью и пришел к выводу, что среди нас предатель. Но кто это сказать не могу. Даже предположений нет.

Я внимательно прислушивался к интонациям его голоса, и почувствовал, как шерсть у меня на загривке становится дыбом. Нет, причиной тому было не заявление о возможном предателе. Еще в том сне я не удивился тому, что Борн сделал подобный вывод. Нас действительно слишком быстро находят. Даже в тех местах куда мы и сами не планировали попасть. Но неужели тот сон был не просто сном? Но с кем в таком случае разговаривал Борн? Что за сила помогает ему? И зачем этой силе понадобились граф с дочерью и я? Ничего не понимаю!

Борн заметил мое напряжение и даже опасливо отодвинулся, но, похоже, истолковал мою реакцию на свои слова иначе.

— Ты догадывался об этом?

Я поспешно изобразил согласный рык. Тем более, что это было правдой. Я действительно уже некоторое время догадывался о том, что кто-то сообщает Посланцам Тьмы о наших передвижениях. Причем, скорее всего, сообщает посредством магии, иначе они не смогли бы реагировать так оперативно, порой даже опережая нас. Тем более, тайный агент в нашем маленьком отряде это вполне в духе Посланцев.

— Необходимо как можно скорее вычислить этого оборотня. — Заметил Борн.

— Гр-р!.. — Он что меня за идиота принимает? А то я не знаю что необходимо! Только как вычислить человека, который за такое длительное время ни разу не выдал себя? Можно подумат, ь я не пытался. Да и сам Борн наверняка тоже. Тайком от остальных.

— Но если мы найдем этого человека его нельзя сразу убивать. — Продолжил он свои размышления. Молчу, жду продолжения. Пока что я со все согласен. Только вот состояние тревоги все никак не проходило. Борн вызывал неосознанное подозрение. Ну почему спрашивается? Из-за странного сна? Я упорно пытался усмотреть в нем что-то странное, или же заметить в его словах намек на этот ночной разговор с неведомым существом. Ничего не было! Нет, ну не дурак ли? Может и дурак, но все это неспроста, я уверен!

Между тем пока я так размышлял, Борн продолжал развивать свою мысль:

— Я больше чем уверен, что если мы попытаемся убить оборотня или хотя бы выкажем свою осведомленность, ничто не убережет нас от появления нового шпиона. Впрочем, их уже сейчас может быть двое или больше. Согласен?

— Гр-р… — и что он мне все разжевывает, будто идиоту? Неужели думает, что я в зверином обличье поглупел как оборотень?

— Вижу, ты согласен. Тогда я изложу свой план.

Дальше Борн рассуждал о том, что нам следует предпринять, чтоб вычислить предателя, но при этом не сообщить ему о своей осведомленности. Его план был рассчитан на нас двоих, что конечно гораздо лучше, чем пытаться ловить оборотня поодиночке, при этом ни кому не доверяя. Этот план был даже весьма неплох, но я, если честно, все меньше вникал в услышанное, воспринимая речь Борна лишь как необязательный фон предоставляя своей памяти фиксировать все услышанное. Позже, когда это будет нужно, я вспомню и проанализирую каждое слово.

Солнце медленно вставало, освещая ласковыми лучами траву и вездесущий кустарник, который в этих широтах умудряется расти едва ли не на любом мало-мальски плодородном клочке земли. Неторопливо приближалось наступление нового дня. Предрассветные часы, даже теплыми ночами в это время становится зябко и неуютно. Честно говоря, я очень не люблю предрассветные часы. В серой дымке подступающего утра рассеивается внимание и клони в сон. Здесь, вдвоем, мы слишком уязвимы.

Борн заметил, что я не слушаю его.

— Ты со мной согласен? — Поинтересовался он.

— Гр-р… — Рассеянно ответил я, прислушиваясь к звукам, изредка нарушающим окружающую тишину. Так шумит только человек. Ни одно животное не станет так продираться сквозь кусты, тем более в такой кромешной тишине, когда еще и птицы не проснулись, но ночные животные уже спят. И ни один воин не станет делать этого, если он только не идиот, или неуч. К тому же Посланцы не нападают при первых лучах солнца. Рассвет — торжество жизни — не их время. Они принципиально считают рассвет неудачным временем для убийства. Значит, это Астор и Халай идут. И шумит, конечно, Астор, потому как ходить бесшумно необучена.

Спустя несколько мгновений Борн тоже услышал шум и повернулся с в ту сторону непроизвольно положив руку на оружие. Но остался на месте. Очевидно, он тоже понимал, что враг так ломится к нам не будет.

Вскоре как я и предполагал появились Халай с юной графиней. Я сразу же обратил внимание, что Астор виновато отводит глаза.

— Что-то случилось девочка?

— Ничего неожиданного. — Отвечает неохотно.

— Астор?…

— Я останусь с тобой на весь день.

— Зачем? Это может быть опасно…

— Слушай и не перебивай! — Воскликнула девушка. Мне показалось, что она вот-вот заплачет, однако Астор взглянула на меня злыми и совершенно сухими глазами. — Отец сказал, что завтра мы отправляемся дальше, он считает, что нам больше не следует ждать тебя. К тому же ты об этом не просил когда исчез. Не обижайся, пожалуйста!.. Я пыталась сказать отцу, что плохо себя чувствую и не могу ехать дальше. Но он считает, что в таком случае меня нужно показать лекарю, а не сидеть на месте и дожидаться убийц. Не знаю что делать. — Взгляд девушки из сердитого стал жалобным. — Мы постараемся придумать, что-нибудь до завтра, а если нет…

— …Я останусь с тобой. — Закончил за нее Халай.

— Нет. — Просто сказал я.

Халай смотрел мне в глаза и не стал ждать, когда Астор неохотно передаст ему мои возражения.

— Я знаю, что ты хочешь сказать мне Ото'о Ша. — Произнес он на языке агррами медленно. — Я вижу это по твоим глазам. Ты хочешь потребовать от меня, чтоб я не оставлял девушку. Как кхет'нша ты вправе приказать не только мне, но и самому старейшине. Однако в этот раз я ослушаюсь.

Это была довольно длинная и эмоциональная речь для обычно молчаливого Халая, и я понял, что возражать не имеет смысла. Он действительно ослушается прямого приказа, не смотря на то, что для любого агррами это равносильно святотатству.

Терпеть не могу, когда окружающие видят мою слабость и начинают жалеть меня. Но еще больше не люблю, когда близкие идут на жертвы ради меня, против моего же желания. Значит, остается единственный выход.

— Ладно, будем думать, как меня отсюда переправить.

— Ты собираешься продолжить путешествие?! — Воскликнула Астор встревожено. — Но ты же…

— Да помню-помню. Ранен. Но завтра думаю, буду вполне транспортабелен. Проблема в другом: как сделать так чтоб меня никто не заметил?

— А, по-моему, проблема в другом. — Заметила Астор, не забыв передать мои слова остальным. — Как перевезти тебя так чтоб никто не заметил. Если уж это удастся то с остальным мы, как-нибудь,