Слова эти эхом пронеслись по залу.

Килдонноны во все глаза смотрели на герцога.

Повисла томительная тишина. Наконец вождь Килдоннонов медленно проговорил:

– Почему мне об этом не сообщили?

– Я вам сообщаю.

– Где она похоронена?

– Во Франции, рядом со своим любовником.

Присутствующие, затаив дыхание, ждали, что герцог скажет дальше.

– Я вызвал вас, чтобы рассказать о том, что произошло. – Голос герцога прозвучал резко.

Вождь клана Килдоннонов хмуро смотрел на него. Брови его почти сошлись у переносицы.

Напряженно выпрямившись, Килдонноны застыли на своих стульях. Поза герцога была почти оскорбительно небрежна.

Однако лицо его было столь мрачным, что казалось, перед ними стоял не молодой человек, а глубокий старец.

Обращаясь к старшему Килдоннону, он начал свой рассказ:

– Когда мы с вами обсуждали возможность соглашения о том, что наши кланы впредь станут жить в мире, вы поставили мне несколько условий.

Килдоннон согласно кивнул.

– Первое из них, – напомнил герцог, – гласило, что я должен предоставить вам заем в десять тысяч фунтов для оказания помощи беднейшим представителям клана и тем, кто, по вашему мнению, пострадал по моей вине.

– И это было более чем справедливо! – вмешался Элистер Килдоннон. – Ведь не кто иной, как Маккрейги, опустошали наши поля, угоняли наши стада и воровали наших овец!

В голосе его прозвучали злоба и вызов, однако герцог не удостоил его ответом. Глядя на старшего Килдоннона, он продолжал рассуждать вслух, будто его и не прерывали:

– А второе – что во имя установления прочного мира между нашими кланами я должен жениться на вашей дочери Маргарет.

Наступила гробовая тишина: шестеро мужчин, затаив дыхание, во все глаза смотрели на герцога.

– Вы тогда особо подчеркнули, – продолжал герцог, – что, если ваша дочь станет герцогиней Аркрейджской, она сможет многое сделать, чтобы помочь женщинам клана Килдоннонов. Все свои усилия она сосредоточит на том, чтобы заставить их понять, что время распрей миновало, детей нужно воспитывать так, чтобы они считали мирную жизнь единственно правильной и никогда не стремились воевать.

Поскольку старший Килдоннон никак на это высказывание не отреагировал, герцог спросил:

– Так это или нет?

– Так, – коротко ответил Килдоннон.

– Я полагал, что все это принесет огромную пользу не только вашему клану, но и моему, – признался герцог. – Я одолжил вам денег и женился на вашей дочери.

Сказав это, он обвел взглядом всех членов клана, причем взглядом столь презрительным, что они почувствовали себя оплеванными.

– Я тогда понятия не имел, – ледяным тоном заметил герцог, – что ваша дочь отнюдь не разделяет наших радужных взглядов относительно будущего мира между нашими кланами и их процветания.

И, снова окинув представителей Килдоннонов пренебрежительным взглядом, продолжал:

– Она обманула меня, как из поколения в поколение Килдонноны обманывали Маккрейгов!

– Как вы смеете нас оскорблять! – возмутился Элистер Килдоннон.

– Это не оскорбление, а правда! – отрезал герцог. – В первую брачную ночь Маргарет Килдоннон заявила мне, что презирает меня и всех представителей моего клана. Более того, она никогда не станет моей настоящей женой!

Снова наступила гнетущая тишина. Наконец старший Килдоннон уже совершенно другим тоном произнес:

– Поверьте, я понятия не имел, что моя дочь испытывает подобные чувства.

– Я думал, со временем ее взгляды изменятся, – заметил герцог, – но я не знал того, что, без сомнения, было известно членам вашей семьи: у Маргарет был любовник, которого она и не думала бросать после замужества.

Вождь клана Килдоннонов застыл как громом пораженный. Сыновья его, украдкой переглянувшись, смущенно потупили взор.

– Как говорится, об измене жены муж всегда узнает последним.

В голосе герцога слышалась брезгливость.

– Честью клянусь вам, – проговорил пораженный Килдоннон, – что я об этом понятия не имел.

– Значит, вас обманывали так же, как и меня! – бросил герцог. – И не только ваша дочь, но и сыновья, племянники и, без сомнения, ваш брат!